«А-а, — подумалось Лаки, — этот…» Но не пришло еще время осадить зарвавшегося легавого.
— Здравствуйте, мистер Лепски. Очень рад вас видеть. Прекрасно выглядите, мистер Лепски.
— Ты, парень, мне зубы не заговаривай! Какого черта снова у нас ошиваешься?!
— Я? Да просто отдыхаю. Солнце, знаете ли, тепло…
— Нам тут таких фраеров не нужно, ясно? Мотай отсюда и отдыхай где-нибудь в ином месте.
Лукан пытался выглядеть хладнокровным, крутым мэном. Ему еще предстояло работать с Клингом, неизбежны были новые встречи с Лепски. Стараясь говорить спокойно и внушительно, он произнес:
— Это ваше официальное заявление, мистер Лепски? Может, мне в таком разе обратиться за письменным разрешением к мэру? К вам поступали на меня какие-нибудь жалобы? Нет? Так в чем же ваши претензии? Не пытайтесь нарушить мое конституционное право на свободу передвижения. Я этого не люблю! Здесь вам не СССР! Я свободный гражданин свободной страны, которая носит имя Соединенных Штатов Америки!
Он сел в машину, врубил зажигание и отъехал.
Лепски, потеряв дар речи, смотрел ему вслед и только кулаки стискивал.
Без десяти шесть Лепски вернулся домой и извлек из машины красивый флакон духов, большую коробку конфет и букет из десяти роз. Он все еще находился под впечатлением, произведенным на него той суммой, которую за все это пришлось выложить.
Цветы он поставил в вазу, а духи и конфеты выложил на стол на видном месте, чтобы жена сразу же их заметила.
— Том, это ты, дорогой? — голос Кэррол донесся из спальни наверху.
Лепски подошел к лестнице. На верхней площадке стояла Кэррол в просвечивающейся ночной сорочке.
— Том, бедняжка, ты, наверное, утомился. Поднимайся скорее в спальню, тебе надо отдохнуть. Потом перекусишь.
Лепски в очередной раз решил, что женщины — существа непредсказуемые. В смущении поднялся он наверх и тут же оказался в горячих объятиях Кэррол.
— Прости меня, дорогой, — кокетливо сказала она. — Меня вчера немного занесло, мне так жаль.
Лепски совсем растерялся. Жена решительно повлекла его в спальню, но на пороге остановилась.
— Прими душ, милый, да побыстрее.
Лепски судорожно стягивал с себя одежду.
— Кэррол, я должен извиниться, я…
Она закрыла ему рот рукой и разразилась смехом.
— Да иди же, дурачок, освежись немного!
Совершенно обалдевший, Том, пошатываясь, направился в ванную и включил душ. «Стоило ли так тратиться, — думал он, стоя под теплыми струями, — и без подарков помирились. Сама себя виноватой признала…» Увы, щедрость его оказалась ненужной.
Впрочем, вернувшись в спальню и оказавшись в постели в горячих объятиях Кэррол, он обо всем позабыл и целиком предался радостям бытия.
Эрни Клинг удобно растянулся на кушетке в своем номере в мотеле «Звездный». Неподалеку в глубоком кресле восседал Лаки Лукан, а поодаль на жестком стуле устроился Нго Ви. Вьетнамец сидел с непроницаемым лицом, но на всякий случай глаз не спускал с Лукана, как бы ожидая от него внезапного подвоха. Он в любую секунду готов был прийти на помощь хозяину.
Клинг рассказывал последние вашингтонские сплетни и делился впечатлениями о Парадиз-Сити. В общем, его все устраивало, включая предстоящую работу.
— Итак, — сказал Лукан, — дело тебе подходит, и ты за него берешься. Тогда прими задаток.
Он достал портфель, полученный от Джемисона:
— Тут четыре тысячи долларов на текущие расходы.
Одну штуку Лукан, конечно же, присвоил себе.
— Если это только на первые дни, то не возражаю.
— Именно так. — Лукан вручил Клингу портфель.
— Малыш, — Клинг протянул портфель Нго, — забрось его куда-нибудь.
— Да, сэр! — Нго взял портфель и вышел из комнаты.
— Что за китаеза? — спросил Лукан, понизив голос.
— Не бойся, Лаки. Это вьетнамец, мой партнер.
Лукан нахмурился:
— Раньше ты работал в одиночку.
— Я и сейчас все сделаю сам. А для парня это будет хорошей практикой. Ты его лучше не тронь — он очень опасен.
Лукан пожал плечами:
— Твое дело.
— Ладно, расскажи немного о заказчике и о предстоящей работе.
— Некий богатый, очень богатый человек желает избавиться от подруги жизни. Она же — твердолобая католичка и развода ему не дает. К тому же она бездетна, а заказчику позарез нужен наследник. У него есть женщина, на которой он хочет жениться. А раз так, то нынешняя супружница должна сгинуть. Вот и вся история.
Клинг возлежал на кушетке, чем-то смахивая на разомлевшего под солнцем удава. Он помолчал, затем кивнул:
— Подходит. Так, значит, этот тип платит триста штук?
— Совершенно верно. Но он ставит условия.
— Без этого нельзя. И в чем же они заключаются?
— Работа должна быть безукоризненной. Никаких следов, ни единого намека на то, что дело нечисто. Несчастный случай, причем такой, чтобы и полиция в него поверила.
— Я по-другому когда-нибудь работал? Что-то не помню, чтобы после меня следы оставались. Ладно, скажешь этому малому, что я готов с ним переговорить. Объясню, как все буду делать. Но прежде мне надо побольше узнать о его жене.
Лукан платком стер пот со лба:
— Нет, Эрни, не выйдет. Он хочет остаться в стороне и все переговоры с тобой будет вести через меня. В этом деле — я посредник, иначе ничего не будет.
— И с чего бы это? — настороженно спросил Клинг.
— Пока у тебя не будет детально и тщательно разработанного плана, который бы ему понравился, он с тобой встречаться не желает.
— Я не люблю эти игры в кошки-мышки. Кто этот мужик, Лаки?
— Ну, в общем, он мне своего имени не назвал и до сих пор думает, что я его не знаю. Но у меня есть свои связи, пришлось кое-кому отвалить приличную сумму, и я все-таки выяснил, кто он такой…
— Да не тяни ты резину, Лаки, не люблю я этот треп! Как его зовут?
— Шерман Джемисон.
Клинг аж присвистнул и принял сидячую позу, свесив с кушетки длинные ноги.
— Тот самый Шерман Джемисон?
— Есть, что ли, другой?
Клинг снова улегся, закурил, пуская дым и глядя в потолок. Несколько минут он обдумывал положение дел, затем ухмыльнулся.
— Так, стало быть, мистер Джемисон желают, чтобы замочили его дражайшую половину? Класс! Элегантно! С жиру, что ли, бесится? Чего только не учудят эти эксплуататоры-толстосумы!
Лукан молчал.
Клинг еще немного подумал и спросил:
— А ты знаешь, что этот парень стоит миллиарды?
Лукан облизнул пересохшие губы:
— Я не с Луны свалился.
— Это хорошо. Вот что — мне надо с ним встретиться. И это, Лаки, тебя не касается. Выясни, где мы можем увидеться. Узнай, где он бывает, а я уж изыщу возможность с ним потолковать.
— Не станет он с тобой встречаться.
— Так ты и не говори, что со мной. Скажи, что тебе нужны кое-какие сведения о его жене, назначь встречу, а вместо тебя приду я. Только и всего.
— Не выйдет, Эрни. Джемисон очень осторожен и предусмотрителен. Все, что ни делает, обставляет со стопроцентной гарантией. Когда ему нужно меня видеть, он сам приезжает за мной, сажает в машину, взятую напрокат, замечу, и везет на побережье, не говоря по дороге ни слова. Штучка, одним словом, и опасная.
— А я как раз и люблю с такими джентльменами дела иметь — с опасными. Сколько он тебе платит, Лаки?
— По сравнению с твоим гонораром — крохи. Прижимист клиент.
Клинг снова ухмыльнулся:
— Ладно, я тебе тоже буду платить. Сколько ты хочешь?
— Ну, думаю, что десять процентов было бы по справедливости.
Клинг весело заржал:
— Ну ты, старый! Убил наповал! Мне даже жаль тебя — так низко ты себя ценишь. Ладно, получишь свои десять процентов, только организуй мне встречу с Джемисоном. Под тем предлогом, что нужны дополнительные сведения о его жене.
Он поднялся с кушетки, прошел к письменному столу и принялся что-то быстро писать на листке бумаги. Лаки с бьющимся сердцем наблюдал за ним.
— Вот вопросы, на которые я хотел бы получить ответ. Через пару дней, после того как я получу ответы, я представлю ему детальный план действий.
— Я бы не хотел влезать в это, Эрни. Мокруха — не мой бизнес, тут мое дело — сторона, — сказал Лаки, принимая бумагу. Он даже не взглянул на то, что написал Эрни, а сложил листок и сунул его в карман.
Клинг похлопал его по плечу:
— Не дрейфь. Мы теперь в одной упряжке. Если хочешь полупить тридцать штук, то изволь шевелить задом. Топай и устрой все в лучшем виде. Тогда будет полный порядок.
И он подтолкнул Лаки к двери.
Когда Лукан ушел, из кухни появился Нго.
— Я бы на вашем месте, сэр, не доверял этому человеку, — спокойно заметил он.
— Правильно говоришь. Эго такой негодяй — за деньги мать родную продаст. Однако пойдем искупаемся.
Надев шорты, они спустились к океану.
— Если Лукан начнет финтить, мы ведь всегда сможем малость поприжать его, не так ли, малыш?
Вьетнамец посмотрел на Клинга глазами, полными обожания.
— Безусловно, сэр, — ответил он.
Убийца и его партнер нырнули в голубую, играющую солнечными бликами воду залива.
Джемисон на том же прокатном «мерседесе» подъехал к «Звездному» ровно в одиннадцать. Он глядел на выбежавшего ему навстречу Лукана и не обратил ни малейшего внимания на высокого, жилистого, светловолосого человека в черных очках. Между тем человек внимательно разглядывал его, Джемисона.
— Доброе утро, сэр, — сказал Лукан, подойдя к «мерседесу».
Джемисон был в скверном настроении. Его расстроил телефонный разговор с Тарнией, которая решительно запретила ему приезжать в аэропорт, чтобы проститься.
— Не надо, Шерри, — мягко возражала она. — Чем меньше нас видят вместе, тем лучше для нас. Я никак не могу выкинуть из головы этого гнусного щелкопера Драйсдела. Очень жаль, что он засек нас вдвоем.
— Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Он не посмеет и заикнуться о нас. Обещаю, что когда ты вернешься, то через шесть месяцев будешь миссис Джемисон.
— Ну, если ты так уверен в этом, то и я не сомневаюсь больше, — ответила Тарния. — Я позвоню тебе сразу же, как только прилечу в Рим. А пока что, дорогой, до свидания. Мне еще многое нужно подготовить.