Она повесила трубку.
Ну, как тут не впасть в меланхолию? Когда Лукан сел в машину, Джемисон, ни слова не говоря, завел мотор и погнал к побережью. Только когда они остановились, Шерман повернулся к Лукану и буркнул:
— Рассказывайте.
Глянув в его ледяные глаза, Лукан в очередной раз пожалел, что ввязался в эту авантюру.
— Я говорил с Клингом, — произнес он, робея. — Клинг утверждает, что все будет в полном порядке. Но прежде всего, сэр, ему нужны дополнительные сведения о вашей жене.
— Какие еще сведения? — ощетинился Джемисон.
— Он ведь профессионал, сэр. Когда Клинг идет на такое дело, то прежде всего заботится, чтобы не оставить никаких следов. Ему нужно дней семь — десять, чтобы досконально изучить обстановку и найти самый лучший и безопасный способ исполнения задания.
— Ясно. Так что его интересует?
— Ну, например, нет ли у вашей жены любовника?
— Нет, — резко ответил Джемисон, в душе об этом сожалея.
— Наверное, у нее есть друзья, с которыми она часто общается?
— Она поглощена музыкой, и такие встречи нечасты.
— Как она вообще проводит время?
— Гуляет с собакой, играет на виолончели, ходит в клуб. Да, каждое утро в восемь часов она ходит к мессе, возвращается к завтраку, примерно час проводит на пляже, а затем садится за виолончель. Любит ездить верхом. Вечерами выбирается на концерты или выступает сама. Вот и вся ее жизнь.
«Господи, — подумал Лукан, — тоска-то какая!»
— А она хорошо плавает, сэр?
— Великолепно.
— А в седле хорошо держится?
— Более чем.
Лукан подумал и сказал:
— Это можно будет сделать, когда она будет выходить из церкви. Как вы на это смотрите?
— Мне все равно. А ей… что ж — все-таки поближе к Богу.
«Ну и тип! — Лукан негодовал, как благородный. — Чудовище какое-то, монстр, дикарь…»
— Окончательный ответ мне нужен завтра, Лукан. Если план мне не понравится, то все отменяется. Встречаемся завтра в это же время на том же месте. Все понятно?
— Да, сэр, — ответил Лукан, все более укрепляясь в своем негативном отношении к этому хладнокровному чудовищу.
Джемисон отвез Лукана к мотелю и уехал.
Клинг, нежившийся под лучами утреннего солнца в шезлонге, поднялся и пошел в свой номер, куда направился и Лаки.
— Как дела? — спросил он, закрывая за собой дверь номера.
Лукан уселся и скривился.
— Это настоящая свинья, Эрни. Мутит меня от него. Надо срочно выпить.
Из кухни бесшумно, как тень, появился Нго с двумя стаканами виски-сода. Поставив их перед собеседниками, он так же бесшумно удалился.
— Не принимай близко к сердцу, Лаки. Конечно же, тип, готовый совершить такое злодеяние, — свинья. Ты узнал, что я тебя просил?
— Да, — сказал Лукан, жадно проглотив скотч. — Как я жалею, что ввязался во все это! Ты ведь знаешь, я не работаю по мокрым делам. Не по мне это!
— Заткнись! — пробурчал Клинг, просматривая сделанные Луканом заметки. — Все нормально. Когда люди ведут такой размеренный образ жизни, как эта дамочка, то проблем с ними не возникает. Когда ты встречаешься с ним?
— Завтра утром в одиннадцать, на том же месте. Он требует, чтобы был уже готов детальный план.
— Прекрасно, Лаки. Если ты мне понадобишься, я тебя кликну. А пока — твое дело сторона. Ни во что не суйся.
— Хорошо. — Лукан поднялся. — Но я тебя предупредил — он очень опасен.
— Да и я не пацан, — ухмыльнулся Клинг.
Увидев, что Шеннон вернулась после утренней мессы, Смит быстро приготовил ей завтрак. Войдя в гостиную, он застал ее в излюбленной позе — стоящей перед раскрытой застекленной дверью, ведущей в сад.
— Завтрак на столе, мадам.
— Спасибо, Смит.
— Надеюсь, концерт прошел с успехом?
— Думаю, что да, — улыбнулась Шеннон.
— Очень жаль, что я не смог его послушать.
— Не расстраивайтесь, Смит. Концерт записан на пленку, и я ее захватила с собой.
Она сделала жест в сторону письменного стола.
— Можете взять и прослушать, когда будет время. Мне интересно услышать ваше мнение.
Лицо слуги засветилось неподдельной радостью.
— Спасибо, вы очень добры ко мне, мадам.
Он взял кассету, поклонился и вышел.
«По крайней мере у меня есть хоть один, но преданный и бескорыстный друг», — подумала Шеннон.
Окружающие завидовали ей, ведь она была женой богатого и весьма влиятельного человека. Многие слушатели ее концертов, несомненно, по-настоящему любили музыку, но все равно интерес к ее выступлениям подогревался тем фактом, что она жена Джемисона. Джей и Мэг Уилборы тоже по-своему преданы ей. Она каждый раз, встречаясь с ними, ощущала их теплоту и благожелательность. И ее музыка много для них значила.
Позавтракав, Шеннон встала из-за стола и вновь подошла к двери, ведущей в сад. Если она расстанется с Шерманом, то вместе с ним уйдет половина ее жизни. Зато вторая станет богаче и насыщеннее. Да, не будет она более миссис Джемисон, окруженной восторженной толпой поклонников, прислугой. Снобы, конечно же, сразу от нее отвернутся.
«И что? — говорила она себе. — Они мне не нужны. Все образуется».
Она чувствовала, что ей нужно поговорить с Мэг, прежде чем окончательно решиться на этот шаг. Размышляя таким образом, она разделась и направилась в ванную. Там миссис Джемисон осмотрела себя в огромном зеркале от пола до потолка. Отражение вселяло уверенность.
«Если бы у меня только были дети! — думала Шеннон. — Такое тело еще долго будет желанным для многих мужчин, но, увы, не для Шермана».
С горечью отвернувшись от зеркала, она надела купальник и отправилась на пляж.
На следующее утро, без десяти восемь, Эрни Клинг совершил самый необычный поступок в своей жизни… Он надел темно-серый костюм, нацепил солнцезащитные очки и отправился в Церковь Непорочного Зачатия. В храме он занял место, где его трудно было заметить. Служка уже зажигал свечи на алтаре, под сводами гудели звуки органа.
Клинг с веселым цинизмом оглядывался, чувствуя себя волком в овчарне. Наконец он увидел свою жертву. Шеннон вошла в храм и медленно двинулась по узкому проходу между скамьями для прихожан, направляясь к своему обычному месту. Клинг сразу же узнал ее по описанию Лукана. «Да, бабенка что надо!» — подумал он. Ему понравилась ее стройная фигура и королевская походка. Шеннон сопровождал какой-то рыжеволосый толстяк, усевшийся неподалеку от нее.
Когда служба закончилась и прихожане потянулись к выходу, Клинг продолжал оставаться на месте. Он смотрел, как верующие останавливались у выхода, пожимали руку священнику и благодарили за службу.
Шеннон тоже задержалась около священника и, прежде чем выйти из храма, улыбаясь, что-то ему сказала.
Наконец Клинг поднялся с места и, подойдя к священнику, произнес:
— Отличная месса, святой отец.
Служитель Бога тепло взглянул на него.
— Вы, должно быть, впервые здесь, сын мой? У меня хорошая память на лица.
— Да, я здесь в отпуске. Я всегда при малейшей возможности посещаю храм Божий. Да только жаль, нечасто такая возможность выпадает — дела, дела. — Он пожал плечами со скорбным выражением лица. — Мне кажется, я узнаю вон того рыжеволосого мужчину…
— A-а, это мистер О’Нейл, представитель Ирландии в ООН. Он здесь тоже проездом на несколько дней, но к мессе ходит каждое утро. Чудесный человек.
— О, конечно! — кивнул Клинг. — Я видел его фотографию в газете. Счастливо оставаться, святой отец. Надеюсь еще встретиться с вами.
— Ступайте с Богом, сын мой!
«Старый дурак!» — думал Клинг, сбегая по ступеням. На место, где Джемисон должен был встретиться с Лаки, идти было еще рано, и он отправился в «Звездный».
В половине одиннадцатого Лукан вошел в номер Клинга. Клинг сразу же увидел, что Лаки не по себе, он явно находится не в своей тарелке.
— Эй, Лаки, успокойся! Малыш, налей-ка ему чего-нибудь.
— Да, сэр, — ответил Нго и мгновенно принес двойной скотч с содовой.
— Послушай, Лаки, все очень просто, и нет никаких причин для беспокойства, — сказал Клинг, закуривая сигарету. — Тебе, во всяком случае, волноваться не о чем. Ты просто приезжаешь с Джемисоном на побережье, а я там уже буду ждать. Как только Джемисон остановит тачку, ты быстренько из нее вылезаешь, а вместо тебя забираюсь я. Пойдешь к кустарнику справа, там будет стоять моя тачка, а в ней — малыш. Я поговорю с Джемисоном и продам ему свою идею.
Лукан все равно был бледен.
— Мне это не нравится, Эрни. Джемисон предупреждал, что мне не поздоровится, если я буду хитрить и проявлять самодеятельность.
Клинг усмехнулся:
— Да не трясись ты, Лаки! Пораскинь мозгами! Что он тебе может сделать? Он ведь у нас в руках. Он же хорошо понимает, что всякая огласка для него смертельна. И он будет тих и покладист. Его угрозы — это самый обычный понт; он сам смертельно боится, что хоть что-нибудь может просочиться в прессу. Все козыри у нас на руках. Если щелкоперы пронюхают, что он пытался нанять человека для убийства своей жены, Джемисон человек конченый.
Вытерев пот с лица, Лаки неуверенно кивнул и залпом выпил свой скотч.
— Ладно, Эрни, надеюсь, ты знаешь, что творишь.
— Вот и лады. Только сделай все, как я сказал. А дальше я поведу дело. Мы с малышом прямо сейчас выезжаем к месту встречи и ждем в кустах.
Когда Клинг и Нго уехали, Лукан вернулся в свой номер, выпил еще виски, спустился в вестибюль и принялся ожидать Джемисона.
Глава 5
Джемисон и Лукан ехали к своему обычному месту длинных разговоров. От Лукана разило виски, и Джемисон то и дело морщился.
«Подонок. Чего еще от него ожидать?»
По пути он, как обычно, не сказал ни слова. Под шинами заскрипел песок — приехали. Лукан этого только и жал. Не успел Джемисон остановить двигатель, как Лаки выскочил наружу и, временами спотыкаясь, помчался к кустам, про которые ему говорил Клинг.
Джемисон, решив, что тот выскочил по нужде, не придал этому значения. Но когда в машину забрался неизвестно откуда взявшийся худощавый светловолосый мужчина, у него внезапно засосало под ложечкой и учащенно забилось сердце. Незнакомец холодно улыбался.