Могу сказать, что моя жизнь прошла не бесследно. И даже сейчас, когда я уже пенсионер, не забывают мои ученики и производственники, получившие закалку в нашей бригаде.
Но годы испытаний свое берут. На здоровье, видимо, сказываются три ранения и контузия, да еще и два года, проведенные в заключении, — они были тоже далеко не курортными. Однако настроение еще бодрое, умирать нам, как говорится, еще рановато. Мы еще не очень старые, а к тому же гвардейцы.
Еще активно участвую в общественной жизни, являюсь председателем цехового комитета профсоюза. Перед выходом на пенсию три года был секретарем цеховой партийной организации.
Часто вспоминаю пески под Кизляром и жаркие бои в этих песках. Тогда мы стояли насмерть, отбивая атаки немцев, рвавшихся к бакинской нефти, к выходу на берег Каспия. Помнишь, друг, когда мы с вами оставались лицом к лицу с атакующими танками и выходили победителями? Помню, как орудийный расчет Присичева почти весь погиб, а он, командир орудия и наводчик Крикунов, стреляя по наседавшим танкам в упор, вдвоем подбили пять машин и отбили атаку танков. Да!.. Тяжело тогда нам было, и, видимо, не зря за эти бои под Кизляром нам присвоили звание гвардейцев».
Когда писал я эти строки, моего боевого друга, Николая Чехова — комбата 76-мм пушек, уже не было в живых. Он умер 29 апреля 1983 года от кровоизлияния в мозг. А он так страстно хотел еще жить.
«Когда я вернулась домой, вы знаете, что и не одна, а уже с дочкою, — пишет мне санинструктор батареи Панна Мазурик, — тогда в деревне, даже в Сибири, было очень трудно и жили все очень плохо. Мужчин почти не было совсем. Из нашей деревни ушли на фронт 32 человека молодежи моего возраста, а вернулись только… один мой брат, да и то без ноги. Два моих старших брата остались на поле брани. Отца я застала очень больным и не способным ни к какому труду.
В деревне я прожила до 1949 года, потом уехала в город Томск. Здесь было очень трудно с квартирами. Мне с дочерью дали комнату в общежитии, площадь ее была 7 кв. метров. Тут мы и прожили с дочерью 14 лет, то есть до ее замужества.
А работать-то я начала в бухгалтерии городского энергокомбината, и вот здесь я тружусь уже второй десяток лет и, наверное, отсюда уйду и на пенсию. Сейчас я уже стала старшим бухгалтером, коллектив энергокомбината заметно уважает, плохо работать не умею, а за добросовестный труд у нас каждого ценят. А вот замуж, после гибели на фронте моего Ивана, так и не вышла, всю себя израсходовала на дочь, ее благополучие. Да, наверное, еще и потому, что еще на фронте я схватила бронхит и вот до сего времени не могу от него избавиться и, видимо, это не удастся никогда. Хотя, может быть, я бы и была неплохой женой и матерью. Живу я сейчас в приличной квартире, да и денег на жизнь хватает, но ухажеров своих пока, до лучшего времени, всех выпроваживаю.
Людмила моя вышла замуж. Муж ее неплохой парень. Любит ее да и трудится на совесть. Подарили мне уже двух внучек. Девочки бойкие и смышленые, любят меня не менее матери, я им плачу тем же. Дочка на работе тоже не на плохом счету. Всё это меня радует.
Часто вспоминаю своих батарейцев. Полюбила я их всех юношескою любовью, а вас как отца родного. Хочется всех вас часто видеть, но это, видимо, не получится. Хотя уже виделась с Комаровым, Поляковым, Куликовым и Терещенко — славные они сейчас мужики, трудяги, настоящие гвардейцы».
…При встрече с нею в 1977 году и ее дочерью Людмилой, знавшей своего отца только по фотографии, погибшего в боях за город Будапешт в Венгрии, она мне и рассказала про свою нелегкую жизнь после войны. Теперь все это у нее далеко позади. Живут они в хорошей, благоустроенной квартире, есть и достаток. Только вот нет у нее былого здоровья. Постарела, жалуется на боли в раненой руке и голове. А так все хорошо, только жить и радоваться, рада за семью дочери. Только вот хлопотно с внучками — они не дают ей покоя, все что-нибудь баба им сделай. Ездила отдыхать в санаторий на юг и заезжала к нашим батарейцам, гостила по два дня у каждого.
От командира взвода лейтенанта Мостового я узнал о жизни командира полка гвардии подполковника М. Ф. Ниделевича. Живет он в городе Сватово Ворошиловградской области. У него двое детей. Сын пошел по стопам отца — военный, закончил высшее артиллерийское училище и служит где-то на востоке. Дочь работает юристом и живет с ними.
Сам он по своей натуре не любит что-либо говорить про себя и вот даже мне — автору этой книги не написал ни одной строчки, хотя он книгу эту (в первом варианте) получил и увидел, что он по ней проходит красной строкой. Его жена Валентина тоже фронтовичка, ее знает читатель по книге. Из Совета ветеранов войны города Сватова мне сообщили, что Ниделевич очень много сделал хорошего для города и в патриотическом воспитании молодежи. Он же признан Почетным Гражданином города. Сообщили мне, что он сейчас очень болен, больше дома и лежит. И, конечно, сердит на свою беспомощность. А письма своих однополчан будто бы читает со слезами и по несколько раз. А мою книгу — о боевых делах его полка будто бы знает наизусть и держит под подушкою. Говорит, что когда я умру, то книгу положите со мною в гроб… Где он работал после увольнения из армии, я так и не узнал до сего времени.
Совсем недавно я разыскал адрес первого командира полка гвардии полковника Е. В. Данилевича. На мое письмо он сразу же откликнулся. Из армии он уволен с должности командира дивизии в 1956 году.
Первое время он жил в Калинине, а с 1962 года в Ленинграде. Долгое время работал в научно-исследовательском институте «Внештрансмаш», в последнее время на должности заместителя директора института и был секретарем парткома.
Все фразы письма Данилевича по-военному короткие и точные. Он тепло вспоминает Забайкалье. «Моя жизнь, — пишет он о себе, — была и остается активной. И так будет до конца. Сейчас работаю секретарем парторганизации в 5-м эксплуатационном тресте, а также методистом физкультуры и спорта в Невском районе, ударник коммунистического труда. Имею семь боевых орденов и множество медалей. На войне четыре раза ранен. Но, как видите, еще в строю. Занимаюсь спортом, вожу автомашину, бываю и в театре, и в кино, много читаю. Часто выступаю перед молодежью. Мечтаю побывать в Урюпинске, оттуда получаю массу писем от ветеранов 37-го полка, и, конечно, хочется побывать в Забайкалье. Оттуда же я ушел на фронт и сражался в рядах гвардейцев казаков нашего славного 5-го корпуса».
И все это в его семьдесят уже лет. Завидно!
Счастливой оказалась судьба Якова Синебока и его земляка и друга Якова Карапыша, или, как их звали батарейцы, Яшек-артиллеристов. Ни одна пуля, ни один осколок не задели ни того, ни другого. С фронта они вернулись в родную Кнышевку, что на Полтавщине, живыми и невредимыми. Синебок сразу стал работать в колхозе механизатором, а Карапыш, окончив Харьковский строительный институт, был направлен в Читу. Работал он здесь директором строительного техникума, затем в партийных органах. А сейчас работает на инженерной должности в одной из строительных организаций. В Чите я и встретился с этим своим однополчанином.
Многие батарейцы связали свою судьбу с сельским хозяйством. Изредка я получаю их «доклады-рапорты».
Докладывает Харченко А. М., ездовой взвода боепитания нашей батареи:
«Домой, в хутор Упорники Сталинградской области, я приехал сержантом в ноябре 1945 года. Сразу пошел работать в МТС. Для проверки знаний дали мне для ремонта старенький трактор СТЗ-НАТИ. Отремонтировал я его и, соскучившись по труду хлебороба, приступил к своему делу хлебопашца. Работы хватало — хоть сутками работай, не слезая с трактора. И только через четыре года дали мне новый трактор С-80, на нем работал еще 12 лет. Потом по состоянию здоровья перешел на электростанцию совхоза, созданного на базе МТС целого куста колхозов, мотористом. Работу моториста совмещал с работой машиниста на току. С 1970 года я пенсионер, но без дела жить не могу. Все время работаю, дел и для пенсионера много.
За ударный гвардейский труд хлебопашца меня наградили орденом Ленина и малой серебряной медалью ВДНХ. Ну, и другие, юбилейные медали, благодарности, премии, которых не счесть, и путевки на курорт. Член КПСС. Избирался делегатом на районные и областную партийные конференции. Много раз избирали депутатом Совета».
А вот «доклад-рапорт» командира миномета Виктора Маяцкого:
«После разгрома фашистской Германии я воевал с японцами на востоке и после этого еще пять лет служил на Курильских островах. Как только приехал домой в Ипатовский район Ставропольского края, сразу меня послали в школу механизаторов. Закончив ее, я стал механизатором широкого профиля и проработал в поле и на ферме двадцать лет. Потом стал шофером. Но летом садился на комбайн, работал как надо. Нам, гвардейцам, плохо трудиться нельзя. Мы обязаны всем показывать пример образцового труда. За свою работу я отмечен медалью „За доблестный труд“ и тремя медалями ВДНХ, многими грамотами и премиями.
Сейчас работаю чабаном, гвардейцы нужны и в овцеводстве. Работы у чабана много, днем и ночью без перерыва. Чувствую себя хорошо. В семье моей шестеро детей, все они работящие, как и их родители».
Антон Ковальчук. Он, как уже знает читатель, всегда был и остался для всех нас комиссаром — человеком высокого мужества, кристальной чистоты и душевности. Человеком с большой буквы. Всегда при деле, всегда среди людей. Самое удивительное было то, что и в свои 78 лет продолжал трудиться — заведовал хозяйством в Ростовском гидрометеорологическом техникуме. При этом он вел широкую переписку с однополчанами, с семьями погибших гвардейцев. За кого-то хлопотал, кому-то советовал, кого-то наставлял на путь. «Настоящий, с большой душой коммунист», «Добрейшей души человек», «Любимый комиссар», «Золотой наш человек». Это фразы из писем моих товарищей.
К нашему несчастью — был. В январе 1979 года на 80-м году жизни ветеран двух войн, гвардеец высшего класса Антон Яковлевич Ковальчук скоропостижно ушел из жизни.