По Новолуганскому передвигались без расслабона. Правда, ВСУ уже его не обстреливали. Во всяком случае из миномётов и прочей артиллерии, начального, скажем так, уровня. А стволка и ракеты вполне могли прилететь.
И вот настал момент нового выхода. Мы подмотались и выдвинулись к «Ежам», на точку. Мы уже знали, что Кодемо в итоге взяли и хохлы драпанули оттуда. Когда подошли к «Ежам», то туда как раз приехал наш бронеавтобус и привёз группу Эла. Я увидел, как Гасило и Кореец спрыгнули с брони, и тут же посоветовал им забираться обратно, потому что они уезжают с нами. Минут семь побыли на ПВД, отдохнули – и в путь. Я забрал свой пулемёт, отдал группе Эла запасной. Мы все поднялись на броню и помчали навстречу новым приключениям.
Вылетели из Новолуганского через Семигорье, заехали в Кодему. Вокруг разрушенные дома в большинстве своём, везде воронки от разрывов снарядов, мёртвые хохлы, валяющиеся на дорогах, рассыпанные гильзы от сто пятьдесят второго калибра.
Мы подъехали к четыреста тридцать пятой точке. Сгрузились и, рассыпавшись под деревьями, стали ждать проводников. Спустя совсем немного времени появились проводники, и мы двинули за ними. Идти было недалеко, но всё время вверх по довольно-таки крутому склону.
Кодемский укреп располагался на высоте. Где-то метров сто восемьдесят. Сто восемьдесят метров вверх со всей снарягой – такая, знаете, хорошая история. Взбадривает. И к моменту подъёма на вершину стало понятно, что Вадо с нами дальше уже не идёт. Физуху не тянет совсем, раза четыре останавливались из-за него и тянули его скарб. Как только представилась возможность, Рич сразу его кому-то передал.
Наверху мы встретили Щорса, Комбо и Конфирмата. Спросили, куда идти. Получили исчерпывающий ответ: прямо и налево. И все рассыпались по этой вырытой паутине на самой вершине холма.
Укреп противника был сделан на совесть. Видно, что экскаватором вырыты окопы, обшиты брёвнами и опутаны колючей проволокой. Большинство блиндажей были уничтожены нашей артиллерией. Для жизни оставалось от силы три блиндажа. Замок, командир ВОПа и связь располагались в бетонном колпаке. Раньше на нём были тамбурные металлические двери, но к нашему появлению их уже сорвало.
Я спустился чуть ниже этого бетонного колпака и мы с Гасило начали обустраивать нашу позицию. Встретился Ленон.
– Габыч, что ты делаешь? – спрсил Ленон.
– А что, нормальная позиция. Обустраиваем.
Ленон ничего не сказал. Просто посмотрел на меня как на идиота. Это сейчас я уже понимаю, что окапываться на открытой западной стороне укрепа было верхом тупости, но тогда я был доволен собой до опупения. Ну да ладно, иногда можно.
Нас нашёл Рич. Сказал, чтобы мы шли за ним. По пути встретили сожжённую Говардом БРДМ-2. Дошли до более-менее живых окопов и начали занимать оборону. Потом Рич привёл парней из группы, а нас с Гасило забрал. Вот такой получился замысловатый тетрис. Война – фигня, главное – манёвры.
Позиции были чисты, после разведки и третьего взвода искать что-либо было бесполезно. Всё уже было подметено с позиций, брошенных врагом. Мы зашли в блиндаж, где располагался наш пункт подзарядки. Без электричества никуда. Здесь заряжались батарейки на радейки, аккумуляторы для ночников и тепляков. И здесь был свет! Немного, но был.
Пробыли мы здесь около пары дней. Утром зашёл Рич и скомандовал выдвигаться. На рассвете, по старой доброй традиции, гуськом, держа дистанцию, мы ползли вниз со склона и начали обходить холм с восточной стороны, там, где наши «одноразовые» сапёры протралили и проделали проходы в минных заграждениях. А вокруг холма всё было в минных полях. Мы шли, контроля фланги, и были готовы упасть в любую секунду в случае звука выхода вражеской артиллерии.
Нам досталась самая дальняя лесополка. Мы шли до неё около полутора часов, и когда мы до неё добрались, то все были порядком вымотаны. Устроили привал.
– Пойдёшь со мной? – спросил Рич.
Я ответил утвердительно. Лесополоса была хорошая. Метров сорок в ширину, плотная, хорошая. И мы тройкой (вот не помню, кто третий, хоть убей) пошли вдоль лесополки, пытаясь хоть что-то высмотреть в этих грёбаных зарослях.
Дошли до позиции, откуда у пидоров работала артиллерия. Осмотрелись, чисто. Рич отбил точку. Двинули дальше. Таким образом мы пролетели её всю. Без боя. Ни разу не встретив сопротивления. Нашли только несколько заездов от арты в глубь лесополосы и разбросанные футляры от снарядов.
Остановились. Рич скомандовал в радейку, чтобы оставшаяся группа выдвигалась вперёд и захватила наши шмурдяки. Фигасе! Рич, ты серьёзно? Так можно было?
Любая группа разношёрстна. Давайте без этого дерьма, типа если человек на войне, то значит, обязательно Рэмбо. Нет такого, что в одной группе все рексы. Все люди разные. И там, и здесь. И, конечно, есть люди, которые не волокут. Не без этого.
Я впервые увидел, как в группе Рича вот этим людям нашли занятие, точно соответствующее их навыкам. То есть таскать шмурдяк. Действительно, не можешь ходить в накат, носи. Гениально! Я же два месяца двигался в накат со всем шмурдяком, а оказывается, при накате можно оставить всё ненужное и выдвинуться вперёд только с инструментом, БК и бутылкой воды! Ну, Габыч! Какой же ты балбес! Рич абсолютно бесплатно научил меня этой премудрости.
Подтянулись оставшиеся члены группы. Мы заходили на наши новые позиции в мой день рождения. Было седьмое сентября. На дворе стояло донецкое бабье лето. Было заебись!
40
Мы начали окапываться. К тому моменту мы досыта намахались сапёрными лопатками, поэтому приспособили к этому делу обычные штыковые лопаты, которые нашли в местных полуразрушенных домовладениях и сараях. Таким инструментом окапываться было гораздо легче. Прямо в разы легче. Обрезаешь черенок – и вперёд, а если в пару к такой лопате ты нашёл совковую, то ты просто мини-экскаватор. Впереди начал окапываться Цивильск. Я – справа от Рича. Правее от меня – Гасило.
По сравнению с новобранцами я уже, в общем-то, был более-менее опытным воином. Полтора месяца на линии боевого соприкосновения – всё же достаточно хороший опыт, кто бы что ни говорил. По-раздолбайски я уже относиться к делу не мог. Тем более я не мог подвести Рича. Я деловито разметил себе окопчик, чтобы смог в него помещаться целиком, и начал потихоньку окапываться. В этот раз делал всё на совесть.
Рич, в свою очередь, прогулялся по позициям, проконтролировал, как окапываются остальные наши соратники. Потом он вернулся и тоже начал углубляться неспешно. Между делом во время перерывов проверял, все ли приборы взяли с собой. И потом всё снова и снова продолжал ковырять землю. Когда я выкопал два на метр в полтора штыка, ну, может, в штык, я посмотрел на дело своих рук и увидел, что начало положено. Я похвалил себя, подумал: «Габыч, остановись, отдохни, постели в это углубление каримат и полежи, отдохни. Тебе уже не шестнадцать. Можно надорваться. В самом деле. Работа – не хуй, постоит!»
Ещё раз взглянул на вырытый окопчик. Обволок вокруг углубления есть. Нормально. Постелил каримат, думаю, полежу минут двадцать и продолжу. День был солнечный, тёплый, безветренный. Я прилёг. Касочку сверху положил, чтобы солнце в глаза не светило. Лежу и думаю: «Всё-таки хороша жизнь-чертовка!» Тут как ебанёт! В башке опять колокольчики. Засыпало слоем земли. Полный рот говна с травой. Ну, хоть пообедал. Ни хрена не понимаю. Откапываюсь.
Первое, куда я посмотрел, это на Рича. Как минимум это мой командир группы, как максимум – мой побратим.
– Рич, ты как? – спросил я.
– Кажется, я «триста»! – отвечает Рич, спокойно так, тихо.
Гляжу, Рич потёк.
– Какого хуя все попрятались? А ну-ка помогите командиру, ёбаный в рот! – Я начал сразу наводить движняк.
Откуда ни возьмись выскочил Мельник, ещё кто-то, понеслось. Рича быстро осмотрели, доложили об инциденте на узел связи. Критических повреждений Рич не получил, но были многочисленные осколочные в корпус и голову. Рича понесли на Р-1, в самое начало лесополосы, чтобы передать эвакуационной команде.
«Вовремя прилёг», – подумал я в этот момент.
Не помню, кто пришёл и забрал шмурдяк Рича. Я тут же вспомнил, как слушал разведку на предыдущих позициях. Услышал в переговорах мужиков интересную штуковину. Триполи предлагал Смертнику отработать по хохлам артой. На что Смертник ответил Триполи: «Лучше не надо. Ты ведь знаешь Циркуля!» Циркулю не в обиду. Тогда я просто поржал над этими переговорами парней. Сейчас я испытал это на себе.
Прилёт пришёлся в двух метрах от Рича. Просто повезло, что он сидел, а не стоял. В момент работы арты случилось изменение погоды. Артиллерия – это вам не хрен собачий. Это техника, и всякое бывает. Случился какой-то перепад давления, и кончай чесаться, Вася, завтра баня. Недолёт в восемьсот метров. Такое бывает.
Сам я отделался лёгким испугом, лёгкой контузией и пробитой насквозь осколком каской. Ещё один осколок вошёл мне в берец и почти достал до пятки. Вот так у меня всю жизнь! На тоненького! Фортуна, сучка, благодарю тебя!
В общем, это был первый «дружеский огонь» на моей памяти. Как потом оказалось, это были наши. Одно из подразделений отрядной арты. Некие «Черепашки», блядь!
По рации на меня вышел Ленон, сказал, что виновные будут наказаны, и так далее, и так далее. Были они наказаны или нет, я на самом деле не знаю. Ленон сообщил, что в настоящий момент я за старшего. Ну вот и свершилось. Власть в моих руках. Ха-ха-ха.
Я решил не ждать, когда к нам кого-то отправят группником, и продолжил начатое Ричем. Оглядел позиции. Проконтролировал, как окапываются мужики, всё ли делают на совесть. Впереди продолжали окапываться Цивильск и Леший. Кореец подошёл с вопросом окопаться на месте Рича. Дал добро.
Сам я уже не мог быть раздолбаем и копал за себя и за того парня. Впервые за всё время пребывания за лентой я был доволен своим окопом. Ещё раз осмотрел позиции. Мужики копали. Понравился Макгрегор. Копал без остановки, в стиле Декади. Декади – шахтёр с Кузбасса, пришел добровольцем в Контору. С Корейцем было сложнее. Я несколько раз просил его глубже, на что он попытался отшутиться, что, мол, он сам худенький, и копать ему глубоко не надо, он и так в окоп поместится. В ходе переговоров я попросил его не портить со мной отношения, чтобы мне не пришлось запихивать в него свои конечности в разные для него неудобные места. Кореец поступил разумно и принял условия.