И вот этот рекс стоит, мудями трясёт и попадает под огонь противника. Степень ранения не важна. Возьмём, допустим, вариант, что прилетело, и неходячий! И вот тут начинается. Чтобы донести тело до точки эвакуации, надо организовать четверых людей с носилками. То есть как минимум ослабить подразделение на четыре ствола. Это много.
Парни тебя несут. Ты ослабил свою группу. Итого минус пять стволов. Пока они несут тебя, риски обстрела очень большие, могут быть ещё «триста». Самое главное в этой истории то, что действовать нужно очень быстро, потому что есть риск потерять бойца из-за потери крови. Следовательно, основательно просчитать риски не представляется возможным, и приходится работать по обстоятельствам. Охуеть, не правда ли?
Хорошо! Допустим, обстрела нет, и вы двигаетесь к точке эвакуации. В это время к точке эвакуации навстречу вам двигается медико-эвакуационная группа в составе как минимум пяти бойцов. С теми же рисками попасть под обстрел, что и у вас. Сообщают взводной бронегруппе, что надо выдвигаться на ноль, чтобы забрать «трёхсотых». Выезжает бэха, жжёт топливо, уменьшает свой ресурс работы, чтобы забрать раненого. Опять же, рискует попасть под всё тот же обстрел и кончиться.
Потом на определённую точку выдвигается «буханка», чтобы перехватить раненого с брони и как можно быстрее доставить в госпиталь. В госпитале уже медики мчатся спасать тебя. И вся эта херотень из-за того, что какая-то мразь не надела средства индивидуальной защиты. То есть бронежилет и каску. Нормально, да?
Семь из десяти «триста» на войне – это элементарное несоблюдение техники безопасности и раздолбайство. Я не умничаю тут, просто опыт. Самое интересное, что на гражданке примерно то же самое. И когда мы это поймём, мы станем действительно великой державой.
61
Ленон при посещении Николаевки брал с собой Клузо, а сначала и прибывшего с лечения из госпиталя Кардана. Решил отвести их то ли в группу Бати, то ли Эла. Кардан изначально имел проблемы с ногами, а после лечения шёл и ныл всю дорогу в ночи. Так что Ленон оставил его в расположении Богатыря.
Клузо была поставлена задача провести поиск останков бойцов из первого взвода, которые штурмовали Николаевку перед нами. Дикий отдал Кимико, который был командиром первого взвода, в отряд Шефа. Вместо него подразделение возглавил Румпель. Там они нормально навоевали и в сумбуре, возникшем при смене командиров первого взвода, не оттянули вовремя своих «двухсотых».
Клузо взял с собой Димитряну и отправился в путь. Сама эта дорога от Кодемы до Николаевки вся простреливалась. Когда поворачиваешь уже к спуску в Николаевку, то как будто находишся на полке. То есть со стороны шоссе Бахмут – Горловка ты как на ладони, и даже склоны расположены лицом к противнику. Спрятаться негде.
Клузо принимает решение сберечь жизнь молодого и одарённого, на тот момент подающего большие надежды Димитряну и топает в одну каску до предполагаемого места нахождения «двухсотых» парней. Доходит до точки, которую ему дали, а там – ничего. Клузо, он же из наших. Он же не вернётся обратно и не скажет: я, мол, посмотрел и не нашёл.
И вот эта старая каракатица Клузо сползает тихонечко в какую-то канаву и начинает уже из неё пробираться по небольшому подлеску. Тут слышит краем уха щелчок. Прыжок, блядь, упал, взрыв! Зацепил растяжку, но вовремя услышал, как чека отстегнулась, что и спасло ему здоровье как минимум. Как максимум – жизнь. Ну, слегка контузило. Так то семечки. С кем не бывает? А если учесть, что у Клузо накопилось контузий двенадцать… Это по его словам. Я же сбился со счёта, считая его контузии. Привирал, конечно, я думаю, но это неточно. Одноразовые, они такие. Одноразовые!
В общем, Клузо начал двигаться дальше уже на автомате, снял ещё две или три растяжки и нашёл парней. Один лежал и смотрел в небо, а второй скрючился в окопе, как будто хотел укрыться. Помимо двух «двести», на этих позициях было много брошенного шмурдяка и стволов. Под одним из стволов Клузо снял очередную растяжку. Уже сделанную из Ф-1. Первая, с его слов, была американка. Сделал фото, отбил точку и пошёл забирать одинокого Димитряна.
Клузо забрал Димитряна, и они вместе потопали домой. По пути попали под лёгкий обстрел. Там контузило уже Димитряну, а на свои контузии Клузо внимания не обращал. У нас вообще контузии не считались, если не тяжёлая, конечно. Тяжёлая – в смысле когда совсем жопа. Срыгнул все кишки, в глазах – круги, а в голове – безумный монах, как паук, бьёт истошно в колокола. Но тяжёлые, по правде говоря, были не так часты. К тому же когда по осени сказали, что если при контузии отказываешься от эвакуации, то тебе полтинник компания выплачивает. С тех пор парни стали стойкими, как штыки! Думается мне, что это был трассер.
Танатос к тому времени уже вовсю принимал дела у Шинника. Свой «Утёс» он передал Янтарю. Этим «Утёсом» работали время от времени, а тут штурм намечался. Решили проверить. И у Янтаря клинит ствол. Непонятно, то ли решил косануть, то ли действительно долбоёб. В принципе, одна фигня. Вызываем Янтаря вместе с «Утёсом». Он приносит его на точку Гайдука. Ленон вызывает Танатоса, мол, приведи в божий вид «Утёс», твой же ученик. Если не сможете привести в порядок, то ищи, Танатос, новый «Утёс». Вези откуда хочешь. Вообще срать.
Приезжает Танатос на точку к Гайдуку. Теперь история Хоста повторяется с Янтарём. Янтарь Танатосу рассказывает, что каждый день он поршень чистит. И даже не просто каждый день. А утром, и вечером, и в обед! Но Танатосу не так просто впарить херню. Это тебе не у пидоров в зоне тайком от всех чай просить. Тут война, а не чемпионат по пиздежу. Танатос начинает разбирать, а там салазки дерьмищем загажены. Нагара на них миллиметров пять. Ну, тут уж пришла очередь Танатоса донести Янтарю, что не донес в теории. Янтарь, кстати, потом порадовал. Понял со второго раза и работал как надо.
В Кодеме ошивался вернувшийся после ранения Бородач. Родом из Белоруссии. Проектант. Заходил из Питера. Был в группе Мола. Вроде бы неглупый парень. Как оказалось, ещё со знанием ПК (здесь речь идёт о компьютере, а не о пулемёте). Такого на гражданке-то днём с огнём не найдёшь, а тут на войне и с интеллектом!
Бородача поставили старшим подноса, после Клузо. Пока мы давали джазу в Николаевке (это в первый раз), Бородача пару раз хорошенько контузило. Аж до госпитализации дошло. Когда он вернулся с больнички, то наотрез отказывался возглавить поднос. «Хоть убейте не буду», – говорил. Оставили его в помощь к Гайдуку. Так он и слонялся по Кодеме, периодически доставляя на позиции что-нибудь из необходимого.
62
Группа подноса разрослась. Мы с Леноном добились того, что он попросил себе ещё людей. Мол, выросли расстояния, выросло количество людей. Это логично. Ленон всегда говорил: «Дайте связь! Будет связь, будет жизнь!» Допускаю, что это были слова Дикого, транслируемые через Ленона.
Добились от Гайдука, чтобы он сказал о необходимости увеличить поднос. Поднос-то увеличили, но толку было немного. Гайдук решил, что он умнее других, и думал, что всё наладил до автоматизма. Но это было далеко не так. Пришлось мне опять спуститься с горы. Опять нацепить броню, надеть шлем, взять автомат и скользить вниз по глинистым склонам кодемского укрепа. Мне это совсем не нравилось.
Я объяснил Гайдуку, что пока алгоритм не отработан, как те самые наручные часы из Базеля, то сам идёшь со своими группами. Засекаешь время, отмечаешь маршруты. Тогда ты в курсе, сколько занимает дорога, и прочее. Тогда ты можешь несколько разжать свой сфинктер и расслабиться, но ненадолго, в домике.
– Гайдук, ну ты же технолог пищевого производства, ресторатор. Стало быть, должен разобраться. Мы договорились?
– Договорились, – сказал Гайдук, потирая расквашенное лицо.
Потом поднос разбили на две группы. Одна располагалась на точке Гайдука. Во второй группе был Бородач, который был ещё слегка не в себе после контузии. При доставке боекомплекта и сухпая он, как правило, оставался охранять свою точку. И вот в сумерках, в чёрной форме и чёрной каске, обвешанный шевронами «Азова», «Айдара» и ещё какими-то эмблемами пидоров, он шагал с детской коляской, которую он толкал перед собой, и что там было в ней, убаюкивал. Наблюдать всё это было жутко и смешно одновременно.
В один прекрасный день приезжает Ленон и отдаёт распоряжения: снять с позиций Азукара часть группы и вернуть в Кодему, мне выдвинуться в Николаевку, оттуда продвинуться во вторую Николаевку, начать взаимодействовать с третьим отрядом и удостовериться в том, что они дошли с юга до т-образного перекрёстка и закрепились. Проконтролировать, что не пиздят. К сожалению, такое бывает на всех участках фронта, когда тебе говорят: «Да, мы продвинулись и закрепились тут». И отбивают точки. Туда вываливается группа и оказывается в тылу у противника или вообще перед их позициями вплотную. Знаю массу таких случаев. Здесь всё пахло подобным дерьмищем. Ленон всё это прекрасно понимал и заявляет мне:
– Откуда вот мне было знать, что надо будет с третьим ШО взаимодействовать?
Вот никогда такого не было, и вдруг опять. Я смотрю на него с ебалом срущего кота и отвечаю:
– Да понятно. Ничего, справимся.
А сам думаю: «Ты ебанулся, Ленон? Ты кому лепишь горбатого? Не знал он. Мы с ними флангами соприкасаемся. Ты знаешь, что нам северную часть перекрёстка штурмовать и толкаться в сторону Отрадовки. Ну, – думаю, – хрен с тобой, начальник, пизди-пизди. Я, конечно, поверил тебе, как себе. Только, блядь, тебе и верю».
На тот момент Ленон порядком меня напряг, но мы дружить и не собирались, мы тут работу работаем. Потом он вздрюкнул Шинника в безобидной ситуации. Ни за что разбил ебало Комбо. Я спустя две недели из разряда «А замок-то у меня золото» превратился в «ни черта не понимающего человека». Ну, это нормально, мне на подобное было срать.
А вот это: «Габыч, я Ленон!» В стиле Наполеона из шестой палаты. Блядь, да Дикий, несмотря на свой вес и репутацию, спокойнее разговаривает. Охуеть можно.