Потом в один из дней я узнаю, что Азяк закончил свой путь с нами. «Двести». Несмотря на то что стал замком у Румпеля, он попёрся без разрешения в накат со штурмами и получил пулевое в живот. Спасти его не успеют.
Макгрегора «затрёхсотит» чуть раньше. По глупости. После Николаевки он будет в группе Богатыря. Оператором БПЛА. Макгрегор тогда, вместо того чтобы трогать птицу, потрогал себя за УЗРГМ. Он взорвётся в его руке. Дундук малолетний.
Ленон попытался ввести новшество, чтобы в каждой группе была своя птица. Эксперимент в дальнейшем будет признан неудачным и свёрнут.
А у меня всё хорошо. По меркам регулярных войск я стал замкомбата. О чём я ещё мог мечтать? Я освоил руководство ведения общевойскового боя. Естественно, с помощью Комбо и такой-то матери, а также природной любознательности, прекрасной эрудированности, превосходной генетики. Да, ещё феноменальной скромности. За что спасибо моим маме и папе. Как и всем остальным предкам.
Ленон, конечно, рычал на меня, но я понимал, что это для моего же блага. Если от тебя что-то требуют и ругают, то значит, ты пока интересен. Этому меня научила ещё в театралке Елена Игоревна Чёрная. Наш мастер.
Я был жив, пара-тройка контузий прошли мной незамеченными. Я наработал небольшой авторитет в коллективе. В целом, всё складывалось очень даже неплохо. Лично для меня.
Ромаха подустал и немного приуныл. Ленон после того штурма отпустил его инструктором. На одну из баз подготовки. Всё меньше знакомых лиц вокруг, всё меньше тех, кому мог бы сказать: «Здорово, брат!» С кем можно было бы выпить кружку чая и тихонько помолчать.
Тем не менее где-то там ещё оставались стоять на своих позициях наши «старички». Тайдон и Трибунал со своим АГС. Газзава и Таиф, ставшие старшими расчётов того же АГСа. Уйгур на «сапоге», а в тылу – Танатос и Саня-Резистор со Славой-Ситцем.
Утром в блиндаже было тихо и спокойно, но, как обычно, недолго.
– Габыч, Габыч, я Кореец!
– На приёме!
– Габыч, мы птицу сбили!
– Молодцы, молодцы ребята!
– Рысь-шесть, Рысь-шесть, я Габыч!
– На приёме Рысь-шесть, для Габыча!
– Сбита птица противника, сбил карандаш Кореец!
– Принял, Габыч!
Молодец Кореец! Работает! Всегда радовался за парней, когда у них что-то получалось!
– Габыч, Габыч, Корейцу!
– Габыч, для Корейца, да.
– Габыч, птица наша!
– Габыч, Габыч, Степу!
– На приёме!
– Это моя птица, Габыч!
Мы все рухнули в хохоте. У меня, Комбо и Соджо случилась истерика. Мы уже мысленно нахваливали друг друга за сбитую птицу, а тут такая залупа. Сбили свою же птицу. Бывает, конечно. И всё бы ничего, но проснулся Ленон, который отдыхал после ночного дежурства, и разъебал меня.
– Хули тут смешного? Думаешь, легко эти птицы достаются?
– Таких мыслей у меня не было. Я могу сказать, что птица сбита по моей вине.
– Вот и доложи. Пусть на тебя её повесят. И птицу сам поедешь просить у Политика.
– Да, я принял, Ленон. Рысь-шесть, Рысь-шесть, я Габыч.
– На приёме.
– Птица была наша. Сбили из-за моей халатности.
– Да-а-а, приняли тебя, Габыч.
Мне не жалко было этих двухсот штук, или сколько там стоили мавики тогда. Но вот так ломать меня перед всеми мы не договаривались. Я не связист, я твой замок!
В дальнейшем я замкнулся в себе. Для Ленона во всяком случае. Он стал для меня человеком, который отдаёт мне указания и распоряжения. Ну и срывается на меня, когда нужно выпустить пар. В дальнейшем я вёл себя как обычно.
Остаток дня я решил проебаться. Нервы изнашивают человека до дырок. Утро вечера мудренее.
70
Севернее нас после взятия Отрадовки начал двигаться по лесополкам на запад Андерсон, попутно имея немало сношений с соседями из 5 ШО и выпады в эфире.
– Рысь-шесть, Рысь-шесть, Андерсону.
– Дикий, на приёме.
– Дикий, там опять пятёрка выставила АГС рядом со штурмами. Я заберу у них его.
И на пятый раз уже Дикий соглашался. Но только чтобы никого не убили ненароком. И парни Андерсона прятали этот АГС. Потом начинались танцы с бубнами. А где же наш АГС? Ну а кто долбоёбов просил его выставлять рядом со штурмами? Тем более со штурмами 6 ШО? Ведь эти штурма под командованием Дикого, где нет Бога, кроме Аллаха, и штурмовик пророк его, а все остальные – сраное удобрение. Так, кстати, Дикий никогда не говорил, но мне очень хотелось добавить от себя чего-то жизнеутверждающего. То, что штурмовики – воинство Христово и тому подобное, никто под сомнение не ставил. И рядом с Диким не мог себе такого даже представить!
Вдоль шоссе выставились все тяжи. У кого что было. Пришедший в себя Клузо протралил все дороги у террикона для работы бэхи. И также дорогу от нас до Отрадовки, чтобы мог танчик приехать и поработать. Через нас начали заходить штурма Алота. В наш блиндаж заехали его замок Дивиди и Омерк, связист. Или не связист, да пофигу, пусть будет связист.
Впрочем, к делу. Когда алотовские начали толкаться через нас и вроде заскочили на лесополоску, то этой группе в тыл залетели хохлы и дали им в щи. Серьёзно так и жёстко. Остался из группы один-единственный штурм, который не засуетился. Так он там и сидел один. Даже когда кончился весь БК, он продолжал там держаться на позициях. По итогу хохлов выбьют, а парня этого спасут! С яйцами парень оказался, с седыми после этой ситуации, но своими.
Итак, алотовские толкнулись слегка, взяли одну полоску и запрыгнули в овраг с отвалом, где были Ружьё, Лукич и Оборотень. Алот спрашивает у Ленона:
– Братец, тебе мой поднос нужен? Усилить? Всё-таки два взвода сейчас двигаются.
Не знаю почему, но Ленон ответил:
– Нет, не надо. Справимся своими силами.
Мои глаза в полумраке округлились от этих слов, но я ничем не выдал своё удивление. Вдруг это хитрый план такой, манёвр, шахматный гамбит. Поглядим. В итоге наш поднос под руководством Гайдука начал осваивать не только наши позиции, но и алотовских парней.
Птиц стало очень много, прям капздец! И днём – стоп, колёса! И штурмы сидят по окопам, никуда носа не показывают. А носит всё им поднос прям до позиций. Сумасшествие какое-то, но решение было принято, и не мне нести за него ответственность.
Замком быть очень неплохо. Можешь думать всякую фигню про командира, рассуждать по-умному, осуждать его действия. Быть генералиссимусом очевидности. Но только командир несёт ответственность за своё подразделение. И его право делать, как он захочет.
Сказать, что поднос охуел от новостей таких, ничего не сказать. Они начали тупо стираться. Если при Мёрфе мы все, заходя штурмами, проходили через поднос, как раз в это время учились слушать, привыкали улавливать звук выхода, то при Леноне позиция была неизменна. Штурмовик должен быть штурмовиком и заниматься тем, чему его учили. А поднос будет страдать.
Но всё это лирика, так как за всё происходящее во взводе перед Леноном отвечал я! И зачастую картина была такая! Я открывал глаза утром и первым делом спрашивал Комбо:
– Братец, мы всё успели? Всем всё донесли?
– Братан, всё на базе, паёчки у всех, водичка у всех, печеньки каждому раздали, БК необходимое затарили! – отвечал Комбо, протягивая мне чашку кофе.
«Чудесно!» – думал я и отхлёбывал первый глоток дымящегося ароматного напитка. И если первые несколько раз я после этих слов расслаблялся и думал, что жизнь удалась, то на третий-четвёртый раз я уже сидел как на иголках. Дальше это состояние было со мной всегда.
Потом, утром или в течение дня, приезжал Ленон. Принимал от меня доклад, что в целом всё в порядке. Провиантом и водой подразделения обеспечены, необходимое количество БК у расчётов и подразделений имеется. И, в общем и целом, всё хорошо. У нас во всяком случае.
Ну а в час дня, блядь, начиналась, в принципе, ожидаемая херотень. Это происходило, когда уже все были опрошены. По два раза. И даже на всякий случай были опрошены хохлы на предмет необходимости чего-либо. Например, навалить им немного 120-миллиметровыми. Всем всего хватало. И как раз после этих всех опросов начинала трещать радейка:
– Дивиди, Дивиди, я Парацельс!
– На приёме.
– Дивиди, а нам воды не принесли.
И, конечно, поворачивающаяся голова Ленона в мою сторону. И дальше разнос за эту воду. Вода, по обыкновению, была подносом донесена до точки сброса и лежит от этой петушиной головы группы в окопе. Рядом, в пяти метрах. Но это же, блядь, оглядеться надо и очко своё вытащить из норы. А всё это время мне устраивали выволочку. Не буду же я говорить, что мне Комбо сказал, что всё в порядке. И Гайдук мне искренне клялся, что всё принёс. Понятно дело. Я тупо собирал жопу в горсть и страдал в одно лицо, понимая, что я хреново проконтролил. Размышляя при том, что эту группу надо сажать на эти бутылки воды, если они не видят дальше собственного носа. Эти мысли протекали в моей голове успокаивающе.
71
Тот день я помню очень чётко. Он прекрасно начался. С утра мы отработали по дежурным и плановым целям! Днём должна была приехать бэха и отработать из-за лесополки по позициям селюков, чтобы нанести им огневое поражение и устрашить огневой мощью наших недружественных небратьев-славян.
Где-то в районе одиннадцати мы узнали, что Дикий поручил Ленону отвезти журналистов на позиции его взвода – и там по плану подобных мероприятий. Ленон был счастлив! Впрочем, счастливы при приезде журналистов и прочего мирняка на позиции абсолютно все. Если вы понимаете, о чём я!
С утра ещё назначил огневым средствам квадраты работы при прикрытии работы бэхи. Мы отработали по этим целям. Корректировщики доложили, что кладут парни куда надо. Назначена работа была на три часа дня. Приехал Ленон, привёз журналюг.
Решили, что интервью будут давать Дивиди и я. Пока они выставлялись (выставлялись, конечно, громко сказано), мы порешали, что нам надеть. Какие стволы в руки взять. Чтобы покрасивее было. А то я помню, как после взяти