Меня охватила волна паники. Это не просто кошмар. Это реальность, в которой я застрял.
— Так что? Мы теперь будем ходить по Улью и вырезать всех этих заражённых? — саркастично бросил я, надеясь хоть немного смягчить ситуацию.
Гвоздь ухмыльнулся:
— Ну, если тебе некуда спешить, то да, примерно так.
Но тут снова заговорил Кулак, его голос стал серьёзнее:
— Крылов, я понимаю, что это много для восприятия. Ты, возможно, чувствуешь себя потерянным. Мы все через это прошли.
Он на мгновение замолчал, а потом добавил, усмехнувшись:
— Давай для начала тебя развяжем, только не швыряйся Гвоздём. Он тебя в бараний рог скрутит, так что не испытывай судьбу.
Гвоздь, который стоял рядом, бросил мне взгляд, словно подтверждая, что этот сценарий не такой уж невероятный. Я молча кивнул, давая понять, что пока что буду держать свои ноги и руки при себе. Меня развязали, и я почувствовал, как к рукам возвращается кровь. Они ещё ныли, но это было терпимо.
— Голова болит? — спросила Лера, внимательно смотря на меня. Катя стояла рядом, почти без эмоций, но её взгляд всё же ловил каждое моё движение.
— Да, болит, — признался я, пытаясь потереть затылок. — А ещё сушняк… будь он неладен.
— Сейчас исправим, — сказал Гвоздь, протягивая флягу. — Только сильно не удивляйся. Мы эту дрянь в кустарных условиях делаем.
Я взял флягу, оглядел её с подозрением, потом сделал пару глотков. Ну что я могу сказать? Если бы на земле существовал напиток, который можно было бы сравнить с недельными портянками, смешанными с самым отвратительным самогоном — это был бы он. Я чуть не выплюнул всё обратно, но, сделав над собой усилие, проглотил.
— У вас тут что, ноги солдат по спецрецепту используют? — с сарказмом пробурчал я, отдавая флягу назад.
Гвоздь усмехнулся, а Кулак лишь кивнул.
— Не привередничай, это лучшее, что мы можем предложить в Улье.
И, как ни странно, буквально через пару минут всё начало улучшаться. Головная боль постепенно исчезла, и чувство тошноты от удара тоже отступило. Может, это их отстойная бурда и выглядела, как помои, но эффект был почти чудодейственным.
— Что в этом напитке? — спросил я, скептически глядя на флягу. — Уверен, что там не кокаин с адреналином в пропорциях?
— А вот это секрет, — сказал Гвоздь с хитрой улыбкой. — Но работает же?
— Ну, скажем так, если завтра у меня не вырастет третья рука, то возможно, я даже не буду жаловаться.
Как только я начал чувствовать себя лучше, Кулак вытащил откуда-то из-под плаща что-то странное. Это был футляр, обтянутый плотной чёрной кожей. Он открыл его, и внутри оказался красный шарик, похожий на крупную жемчужину, будто прямо из ювелирного магазина.
— Проглоти это, — сказал он торжественным тоном, как будто вручал мне награду.
Я уставился на него, а потом на этот странный шарик. Проглотить? Вот это поворот! Сразу возникли мысли о всяких эзотерических ритуалах или нелепых культах.
— Зачем? — спросил я, чуть прищурившись. — Это какая-то ваша местная версия витаминов? Или это подарок от заражённых?
— Просто проглоти, — сказал Кулак, не удосуживаясь объяснять. — Потом ещё благодарить будешь.
Ага, благодарить, если только не превращусь в очередного мутанта с третьим глазом на лбу. Но выбора особо не было. Они выглядели слишком серьёзными, а любопытство заставило меня рискнуть.
Я взял этот странный шарик и, не раздумывая долго, проглотил его целиком. И тут началось. В животе словно зажгли факел — жгучая боль на мгновение пронзила меня, как будто огонь пробежал по всем внутренним органам. Я согнулся пополам, выпустив протяжный выдох, пытаясь не выдать боль. Но чувство, как ни странно, быстро прошло, оставив только лёгкое тепло где-то в районе желудка.
— Ты точно не из наркоторговцев? — выдавил я из себя, поднявшись с земли и вытирая пот со лба.
Кулак коротко засмеялся, потом, задумавшись на секунду, наконец изрёк следующее, что буквально выбило меня из колеи.
— В Улье свои правила, Крылов, — сказал Кулак, глядя мне прямо в глаза. — И одно из них нарушать нельзя. Никаких вопросов, просто делай, что говорят. И с сегодняшнего дня, официально… мы нарекаем тебя… — он на секунду замолчал, словно пытаясь подобрать точные слова, которые должны были что-то для меня значить. — Мы так привыкли, что ты Крылов, но знаешь что? Теперь ты Бродяга.
Я застыл, пытаясь осмыслить услышанное. «Бродяга?» Я открыл рот, но слова застряли в горле. Минуту назад я был просто Крыловым, а теперь… Бродяга? Это что за цирк?
— Бродяга? — переспросил я, не зная, смеяться или начинать паниковать. — Это серьёзно?
Кулак кивнул, его лицо стало серьёзным, но с легкой усмешкой.
— Абсолютно серьёзно. Понимаешь, каждый раз, когда мы тебя пытались вытащить, ты бродил вокруг бункера. Мы не раз ловили тебя неподалёку. Пару раз вообще в соседний кластер забредал. Ты вокруг да около бродил, как будто сам не знал, куда двигаться. Может, в этот раз наши старания и зачёл Улей, когда мы прямо по туману к тебе рванули. Так что теперь ты — Бродяга. Так и будем звать.
Меня переименовали в Бродягу? Я понял, что возражать не имеет смысла. В этом мире, похоже, даже имена не имеют постоянства.
— Ладно, Бродяга так Бродяга, — ответил я, усмехнувшись про себя.
— Бродяга… — я прокрутил это у себя в голове, но это всё равно звучало как какой-то сюрреалистический бред.
Гвоздь, который стоял рядом и наблюдал за этой сценой, добавил:
— Привыкай, дружище. Это Улей. Тут многое не имеет смысла, пока ты сам его не найдёшь.
— И что теперь? — спросил я, не сдерживая сарказма. — Я теперь часть этого цирка? Следующий шаг — в костюм мухи меня переоденете?
Катя, которая до этого момента молчала, тихо хихикнула, но быстро вернула серьёзное выражение лица. Лера, наоборот, не изменила лица, как будто я ей был уже абсолютно безразличен.
— Нет, костюмы мух у нас не в моде, — ответил Гвоздь, ухмыляясь.
Я вздохнул. Ну вот, теперь ещё и Бродяга. Всё, что оставалось, — смириться с этим безумием.
— Ладно, Кулак, — сказал я, бросая последний взгляд на команду. — Если я теперь Бродяга, то что дальше? Какие у вас планы для меня?
Кулак посмотрел на меня, а потом обменялся взглядом с Гвоздём. Оба ухмыльнулись так, будто только что узнали какую-то забавную шутку, которую я ещё не слышал. Наконец, Кулак начал говорить.
— Слушай, Бродяга, — начал он, — нам всем известны твои подвиги. Понимаешь, мы впервые пересеклись почти четыре года назад…
Я покачал головой. Конечно, ничего не понимаю, учитывая, что это первый раз, когда я вообще вижу их в своей жизни. Но Кулак и не ждал ответа, он продолжил:
— Тогда ты нам здорово помог. Мы были в заднице по самые уши, не было ни безопасного места, ни базы. А тут ты, со своим доблестным бункером, внезапно появился и пригласил нас на чашечку чая. И в прямом, и в переносном смысле.
— Постой-ка, — перебил я, — ты хочешь сказать, что я пустил вас в этот бункер просто так?
— Не просто так, — ответил Кулак, явно наслаждаясь моим замешательством. — Сейчас мы используем его как перевалочную базу последние четыре года. Этот туман перезагружает всё тут раз в три месяца, и каждый раз он здесь. Каждый раз мы знаем, что есть место, где можно остановиться. Да еще и обновить вооружение, снарягу, припасы, в конце концов.
— А меня там не было? — спросил я, не в силах удержаться от любопытства.
Гвоздь усмехнулся.
— Был. Только не всегда в хорошем состоянии. Давай так: ты нас спас, но сам, скажем так, был не особо везучим.
— Что значит не везучим? — пробормотал я, понимая, что правды всё равно сейчас не узнаю.
— Ну, скажем, — начал объяснять Гвоздь, — что на тот момент ты не был иммунным.
— И? — я уставился на них, ожидая, что вот-вот выпадет ещё одно ведро холодной воды.
— И это означало, что каждый раз, когда туман перезагружал мир, ты как-то не доживал до следующей загрузки, — Кулак произнёс это так спокойно, словно говорил о том, как варить макароны.
— Но тогда, в первый раз, на прощание ты предложил нам помощь и место в этом бункере, — продолжил Гвоздь. — И мы согласились. Так что ты, по сути, оказался спасителем, и мы в долгу перед тобой. Тогда, в первую нашу встречу, ты сделал нам одолжение, и мы тебе пообещали, что если когда-нибудь ты окажешься иммунным, то поможем освоиться тут или возьмём к себе в команду.
— Как мило с вашей стороны, — пробормотал я, чувствуя, как голова начинает болеть от всех этих странных откровений. — Так значит, я вас спас, а потом вы меня… ну, проверяли? Раз за разом⁈
Кулак пожал плечами.
— Да, типа того. Проверяли, находили, убивали, всё такое. Стандартная процедура.
— Чёрт возьми, — я провёл рукой по лицу, пытаясь унять накатывающую панику. — Значит, все эти разы, когда я был не иммунным…
— Не думай об этом, — прервал меня Кулак. — Стикс делает свою работу, мы делаем свою. Главное, что сейчас ты здесь, жив и, что самое важное, иммунный.
Гвоздь добавил:
— Так что у нас теперь долг перед тобой, понимаешь? И в ближайших планах — натаскать тебя на выживание в этом месте. У тебя есть шанс освоиться, и время до следующей перезагрузки как раз позволяет это сделать.
— Отлично, — саркастично бросил я. — Вы собираетесь научить меня, как не умереть в этом адском цирке?
Кулак кивнул, его лицо стало серьёзным.
— Да, именно. Ты должен понять, как здесь всё работает. Стикс — это не просто мультиверсум. Это живое, дышащее нечто. И если ты не научишься выживать здесь, ты снова окажешься… ну, ты знаешь где.
— Мёртвым, — добавил Гвоздь, словно это было очевидно.
— Спасибо за обнадёживающую новость, — я посмотрел на них, пытаясь понять, сколько в этом всём было реальной заботы, а сколько — просто их способа развлечься. — А что насчёт того, что я потом сам решу, что делать дальше?
— Ну, — протянул Кулак, — это уже твой выбор. Мы тебя натаскаем, покажем, что к чему, а дальше ты сам. Захочешь остаться с нами — пожалуйста. Захочешь пойти своим путём — твоё право.