– Закрой рот, Кнут! – посоветовал Клепан, который на фоне повара смотрелся, как прыщавый подросток рядом с тренером.
– Прости его, Эсмиральда, он впервые видит кваза, – проинформировал повара Бульба.
– Ничего, Тарас, я привыкла, – прогрохотала та в ответ и, виляя огромными бёдрами, удалилась.
Глазунья удалась на славу. Не знаю, с голода это или по другой причине, но завтрак я умял раньше всех несмотря на то, что моя порция была вдвое больше, чем у остальных.
– Про квазов не слышал даже, – сообщил я окружающим меня офицерам после глотка вкуснейшего кофе.
Народ молча поглощал пищу, а мне было любопытно.
– Эсмиральда что, частично заражённая? Или…
– Или, брат, или, – ответил мне здоровяк, утирая губы салфеткой. – Не ту жемчужину проглотила, такое бывает, знаешь ли. Сначала её нужно добыть или купить, первое сделать тяжело, а второе, соответственно, недёшево. Затем ты глотаешь жемчужину. Это всегда лотерея, но рискуют все. Потому что дать она может много больше, чем забрать, – посмотрев на Бульбу и немного помолчав, Клепан продолжил. – Мой дар – суперсила, ударом кулака, я могу пробить кирпичную стену толщиной в двадцать пять сантиметров, зашвырнуть двухпудовую гирю, на крышу пятиэтажного дома, но так было не всегда. За все годы, проведённые здесь, я проглотил десять жемчужин, семь красных и три чёрных, до сих пор мне везло.
– Ты хотел бы развить свой дар или получить новый? – переняв эстафету, задал вопрос Бульба и сам же ответил. – Захотел бы, все хотят.
– Он свежак, не забывай, – влез в разговор Молчун. – Много не знает.
– Ты прав, – не заставил ждать с ответом командир. – Но у него два редких дара, уже должен был прочувствовать.
– Знания, командир, – вторил Молчун. – И желание.
У них был незаконченный разговор и решали эти люди мою судьбу. А значит пора вмешаться.
– Хватит уже в тёмную играть. Говорите прямо.
– Ну, что ж, прямо так прямо, – выпалил Бульба, словно того и ждал. – Ты знаешь, какова основная задача для стронга?
– Вы внешников кошмарите, – выложил я, не задумываясь.
– Правильно, но есть ещё муры, абсолютно беспринципные, не озабоченные моралью люди.
Бульба говорил спокойно, но напряжённые желваки, вкупе с горящим взором, говорили о другом. Внешний вид – это напускное, чтоб других не напугать, внутри же буря. Жечь, крушить, рубить, вот что было в глазах. В памяти всплыла цитата из Гоголя «Бульба был упрям страшно, это был один из тех характеров, которые могли возникнуть, только в тяжёлый 15 век, на полукочующем углу Европы». Спасибо отцу, он привил мне любовь к чтению. Здесь не Европа и до Гоголя мне, как до Китая, но, судя по прозвищу командира, не у меня первого возникла такая ассоциация. Чем внешники с мурами, не ляхи с кочевниками?
– Никто не любит ни внешников, ни муров и стараются их уничтожать при удобном случае. Те и другие многочисленны, сильны, тем более, когда работают вместе.
Бульба допил свой кофе и громко поставил стакан.
– Мы не можем искоренить их, как вид. Первых поддерживают недосягаемые государства, а вторые – это человеческие отбросы, которые будут всегда.
Похоже, говорить он может долго, как никак профессия обязывает залезть в душу, заполнить её своими идеалами. Надо пресечь эту болтологию, я не новобранец.
– Я согласен помочь, но, при всём уважении, я простой работяга трёх дней отроду…
– Редкое сочетание, – прервал меня Бульба. – Два сильных дара в одном человеке, вот я про что! – по интонации было понятно, что они уже нашли им применение.
Его соратники помалкивали, но было видно, что готовы вмешаться в любой момент.
– Как я уже говорил, искоренить не можем, но пощипать, проредить их и даже отбросить назад вполне в наших силах. Лучшего диверсанта, чем ты, еще поискать надо, – заключил Бульба.
До меня стало доходить, ведь я, практически идеальный «почтальон». Могу прыгнуть на пару км, доставить письмо, посылку или большую посылку. К тому же чужак, а таких не особо жалко. Но мандражировать поздно, я уже согласился.
– Вижу, понял, что от тебя требуется, – утвердил командир, а Клепан почему-то ухмыльнулся.
– Да, вот только есть одно «но», я прыгал один раз и не знаю, как это получилось, – сказал, как есть.
– Это, как раз, не проблема, – подбодрил Молчун. – У нас хороший знахарь.
– Значит, так, – начал Бульба. – Определённую лояльность, ты уже показал, но для вступления в наши ряды этого маловато…
– Я не говорил, что стремлюсь к вам, – нужно было расставить точки над «ё», хотелось бы остальной мир посмотреть, а тут дисциплина, считай, что армия.
– Ну, нет, так нет, – неожиданно быстро согласился командир. – Сделаем проще, оказываешь услугу нам, а мы тебе. Как тебе такой расклад?
Я лишь кивнул, наблюдая за их реакцией. Бульба, как мне показалось, испытал облегчение, Молчун был невозмутим, а вот Клепан расстроился. Этот бесхитростный здоровяк вызывал у меня симпатию, чем-то напоминал лучшего друга и собутыльника Толяна.
– Вот и отлично. Молчун проводит тебя до тира, протестируем умения и начнём подготовку.
***
– Почему ты не попытался его уговорить? – поинтересовался Клепан у командира, когда они остались вдвоём. – Нормальный же мужик и умения, что надо.
– Проблемы с ним будут, – ответил тот, не отвлекаясь от планшета. – Вот, посмотри, – Бульба развернул гаджет к Клепану. На видео, разворачивалось действо, посмотрев которое, здоровяк отметил.
– Ну, красавец, чо! Я в нём не сомневался, хе-хе.
– Ты не понял, Клепан, – Бульба был удивлён недогадливости товарища. – Кнут сообразил сразу и устроил представление. Он слишком независим, дисциплина не его конёк, – заключил командир, допивая свой кофе.
– Ну, независим, что с того? Вспомни, каким я был три года назад? – вставил здоровяк, улыбнувшись.
– Да, ты, брат, был неуправляем, – подтвердил Бульба, позволив себе то, что подчинённые видели довольно редко, он улыбался в ответ. – Повторения нам не нужно – тут же добавил он серьёзно.
– Хе-хе.
– К тому же, мой дар не видит его здесь. Кнут где-то далеко на западе.
Бульба уставился на Клепана, но не видел его, капризный дар увёл командира вдаль. В одну из веток ближайшего будущего, туда, где нет определённости, нет уверенности, что будет именно так, как видит обладатель дара, но есть множество вариантов развития событий.
– Горис – наш Кнут скоро будет там.
– Да ладно!? – недоверчиво воскликнул Клепан. – Оттуда до пекла рукой подать. Элита там стадами бродит. Семьсот км минимум и это по прямой, а ближайший караван, пройдёт мимо нас, через месяц. Так что пять недель, с условием, что он отправиться завтра.
– Это один из вариантов, который повторяется чаще других. Сам знаешь, мой дар не совершенен. Возьми хотя бы Хрома, его появление, для меня было сюрпризом.
– Да уж, хе-хе, наш «рождённый в рюкзаке» … Я уже представляю, какие байки по стабам пойдут, хе-хе. Крестник крёстного в себе… – тут Здоровяк загоготал всерьёз.
– Хрен с ними с байками, – пресёк Бульба радость подчинённого. – Давай к делам. Как там с пленными?
– Порядок. Вчера утром доставили на муляж.
– Надеюсь, их там не сильно лупят?
– Нет, что ты, командир, ребята своё дело знают, – заверил Клепан. – Подумаешь, зубы потеряют, мурам только на пользу.
– Смотри, эта пятёрка муров – важный момент в предстоящей операции. Бегать они должны бодро. В раскладе появился новый козырь. Я откорректирую план операции под новый данные, но основные моменты остаются прежними. Так что муров беречь, как монашка невинность.
– Всё будет исполнено в лучшем виде, живчиком и едой, они обеспечены, так же как мы, а большего ненужно.
– Хорошо, – задумчиво изрёк Бульба. – Как побег организуете?
– Медведю я, как себе, доверяю, мужик толковый, – на что командир согласно кивнул. – Он решил сыграть в ботаника, – думая о чём-то своём, Бульба снова кивнул, но затем опомнился.
– Постой, причём здесь Ботаник? Он же растяпа растяпой и выглядит всегда, будто удивлён.
– Да, лохом он выглядит, чего уж тут, – подытожил Клепан. – Но стреляет как бог, в пятирублёвую монету с сотни метров, навскидку.
– Об этом я помню, иначе бы его с нами не было. Также помню, как пару месяцев назад он заблудился в наших коридорах и орал помогите, пока Леший на него не наткнулся.
– Пространственный кретинизм, такое бывает.
– Ага, настолько острой формы, что даже Улей на него плюнул, – утвердил командир, глядя на здоровяка с упрёком. – Кстати, всё хотел спросить, почему у него лоб всегда разбитый? Из наших кто шалит?
– Да кому он нужен, сам бьётся, – Бульба уставился на подчинённого, ожидая продолжения. – Ну, сам же видел, какой он «одарённый», – выразился Клепан, разведя руки в стороны. – Варежку раззявит и крутит башкой, как тот дятел, а дверные проёмы у нас низкие.
– Да-а, привёл Улей стронга мурам на смех, – скептически заметил командир.
– Они всё продумали, походит он несколько дней мимо камеры, примелькается, слава богу ло…то есть парень Ботаник приметный, а муры, звери глазастые. В нужный день и момент, он запутается в своих ногах, споткнется и потеряет ключи, а тут, как назло, тревога, элита со свитой пожалует, дальше дело за мурами, – закончил излагать Клепан.
– Не знаю… – засомневался Бульба. – Как-то натянуто всё.
– Не дрейфь, командир, сыграют как надо, отрепетируют, Медведь это дело на самотёк не оставит, я его знаю.
– Под твою ответственность, – заключил командир, поднимаясь со стула.
***
В тире, куда я попал после обязательного блуждания по бесконечным катакомбам, нас встретил инструктор с говорящим прозвищем Кабан. Мужчина кваз, был во много раз страшнее неудачливой женщины, что в принципе предсказуемо. Представивший нас Молчун ушёл по своим делам. А я стоял перед годзиллой, разминая правую кисть, помятую дружеским рукопожатием.
– Так и будешь глазеть на меня? – прогрохотал Кабан.