Гуманоид, поднёс мешочек к глазам, Ёсик же, взял на себя смелость и провёл пальцем незримую черту.
– Нет! Это не приемлемо, – отрезал тот, проведя трёхпалой перчаткой свою линию, та проходила чуть ниже горловины кисета.
Ёсик потёр виски. Небольшая боль, при пробуждении, переросла в куда большую и, кажется, с температурой. Но слабость показывать нельзя. Поболеть, можно и потом, почивая на лаврах.
Однако, его манипуляции не остались без внимания. Старший, достал из бездонного кармана, бутылку, очень похожую на детскую непроливайку и протянул её Ёсику.
– Лекарство… сделай три глотка.
Тот шарахнулся, как от заразы.
«Могут и обмануть!»
– ПЕЙ!
Ёсик с радостью подчинился. Выпив редкостной гадости, он умудрился удержать её в желудке. Спустя несколько секунд по телу разошлось тепло, и головная боль отступила.
– Спасибо!
Он протянул ёмкость владельцу, но тот не принял.
– Состав нашего воздуха…отличается, отсюда и боль. Пей по необходимости…скоро пройдёт.
– Насколько отличается? Больше азота, или других соединений? – возбудив в себе учёного, Ёсик уставился на гуманоида.
– Сейчас…не то важно…узнаешь потом, – сказав это, старший потряс своим кисетом. – Если передумал…мы приступим к…процедуре…
– Нет, нет! Просто хочется честной сделки!
В очередной раз посмотрев на Ёсика как на примата, старший заявил:
– Мы другие…не люди, не принято…лгать, воровать!
«Ага, как же, так и поверил!» – подумал Ёсик.
– Четверть, – сказал он вслух.
– Сделаем так, – произнёс старший, вздохнув как человек. – Треть за топта…треть за память…можешь выбрать, что‑то одно…по‑другому не будет.
«Ни фига себе торг! Зачем мне это страшилище, если я всё забуду, и наоборот?»
– Но это не честно! – возмутился он.
– Справедливо! – отрезал гуманоид. – Решай… последнее слово.
– Треть и четверть, – стараясь подражать тону гуманоида, заявил Ёсик.
Старший, какое‑то время молчал, обдумывая последнее слово.
«Делит наверное, сколько себе отхватить, а сколько этому, из другой расы.» – ехидно подумал Ёсик.
– Договорились, человек! – огласил он, свой вердикт. – Где…произведём обмен?
Об этом то, он и не подумал. Камушки были дома, в сейфе, а дохлый урод тут.
«Как же поменяться? Грузовик, грузчики!?»
На помощь пришёл гуманоид.
– Младший…доставит топта и тебя…к хижи… к твоему дому, если хочешь, – тут он кивнул второму.
– Тот, немедля подошёл к туше, присел и коснулся её трёхпалой перчаткой. Труп тут же испарился, а ошалевшего Ёсика толкнуло в спину воздухом, устремившимся занять свободное место.
– Ого! – неподдельно восхитился будущий учёный. – А научится этому можно?
– В другой раз, – отмахнулся гуманоид, возложив ему на голову свою руку. – Вижу, живёшь ты в большой хиж…доме, много окон и дверей…сразу туда нельзя…младший может… ошибиться.
От обилия чудес науки, у Ёсика кружилась голова и кажется, лихорадило.
– Быстрее младший, у нас мало времени! – поторопил гуманоид. – Иосиф! Так тебя зовут!?
Он скорее утвердил, чем спросил. Ёсик кивнул.
– Представь Иосиф…площадку перед твоим домом, там ваш…транспорт…
– Парковка!? – поправил тот.
– Да, наверное…представил?
– Ага! – подтвердил Ёсик, чувствуя лёгкую дурноту.
– Младший!
Безмолвный слуга схватил его за руку, и они тут же оказались на парковке перед домом.
– Ах! – поражённый переменами Ёсик завертел головой.
Грохот мощного двигателя, вернул его на землю. Метрах в семидесяти у соседней высотки, обдав себя чёрным выхлопом, разворачивался БТР. Но молчун не дал опомниться, схватив за предплечье словно клешнёй, он потащил Иосифа к его подъезду.
«Как же болит голова.»
Боль была не такая, как при простуде… зудящая, пульсирующая, она поселилась прямо в мозгу, каждый толчок крови по сосудам, отдавал резью в конечности, заставляя их скручиваться. Подвывая от боли, Ёсик оглядел окрестности. Всюду были люди, но они не стояли с открытыми ртами, как несколько часов назад, люди бегали друг за дружкой, или друг от дружки, и делали это, быстро, рубленными движениями, совсем не по‑человечески.
…ТРА‑ДА‑ДА‑ДАХ…
Что‑то засвистело совсем рядом.
Молчун опять не подвёл, миг абсолютной темноты и они уже были в подъезде, причём, на втором этаже, прямо перед лифтом. Ноги подгибались, Ёсик хотел было облокотиться о стену и плавно по ней сползти, но гуманоид не дал этого сделать. Грубо схватив его, он отнял подаренную старшим непроливайку и заставил сделать, несколько глотков.
Силы прибавлялись постепенно, ступенька за ступенькой, этаж за этажом, Ёсик становился всё бодрее, на последнем этаже, он умудрился обогнать гуманоида. Голова не болела, мышцы просили нагрузки, в таком вот, спортивном виде, он и выскочил на свою площадку. А там, перед дверью в его квартиру стоял похотун с пятнадцатого, странно так стоял, переваливаясь с пяток на носки, напоминая при этом живой, свихнувшийся маятник. Но не то было главное, урод стоял спиной и уже начал разворачиваться, реагируя на шум.
Дверь. На ней опять красовалась дурацкая надпись! Ёсик вскипел:
– Урод! Так это ты постоянно портишь мою дверь?
Сил было столько, что он, поверив в себя кинулся на тупого соседа, но получился только неуклюжий рывок. Молчун тут как тут, крепко держит за плечо.
– Отпусти! Я ему морду тупую разобью, – вырывался Ёсик.
Гуманоид не поддавался, всё так же придерживая его, он шагнул на площадку.
– Урррх…
Прозвучало это, не по‑человечески, гортанно и страшно. Сосед развернулся, сверкая бельмами давно протухшей рыбы, и ринулся на них.
– Мама!!!
Растеряв всю недавнюю смелость, Ёсик попытался сбежать. Гуманоид был на стороже, удержав его левой рукой, он встретил противника ударом правой. Раздался противный хруст, и сосед рухнул, как картофельный мешок, выброшенный с кузова. Запахло мясом, но обдумать это не дали. Сначала посыпались подъездные стёкла и лишь затем, послышались выстрелы. Гуманоид, состроив жуткую гримасу, вынул из кармана овальный предмет, нажав что‑то, швырнул его в окно, прямо с верхней площадки.
Взрыв был настолько сильным, что Ёсика подбросило и швырнуло о стену. Сквозь потрясение, шум, матерные крики, он догадался о назначении того предмета. Граната. Но разве они взрываются как артиллерийские снаряды? Если здесь швырнуло, то что творится там?
Матерились как раз внизу, кто‑то, что‑то крикнул, Ёсик не разобрал из‑за расстояния, взревел движок и спустя несколько секунд, шум затерялся между домами. Молчун выразительно посмотрел на Ёсика, затем перевёл взгляд на дверь.
«Ах да, сделка!»
События последних минут, выбили его из колеи. Поднявшись, он открыл дверь, предварительно стерев позорную надпись Ёсик вошёл, впуская гуманоида. Он знал, что молчун, понимает человеческую речь.
– Оставь топта в зале, должен поместиться, – чтоб его поняли правильно, Ёсик указал рукой на нужную дверь. – Сейчас принесу камни.
Когда он вернулся с оговорённой оплатой, монстр лежал в той же позе, что и в лесу. Сверкая серебром и вопросительным взглядом, рядом стоял молчун.
Мешочек с бриллиантами, был старше его прадеда, отец последнего, оставил его сыну. Правда тогда, камушков было много меньше, прадед продолжил традицию, как и дед. Отец Ёсика, передал эстафету, десять лет назад. С тех пор, мешочек не оскудел ни на грамм, а напротив, прибавил. Он не подвёл отца, не забыл его последние слова;
«– Иосиф, – позвал он, незадолго до смерти. – Жизнь тяжела, и очень часто не справедлива. Я, и все Рубинчики нашего рода, никогда ничего не просили, но и своего не отдавали. Мой совет тебе сынок, рассчитывай только на себя. А это, – папа протянул ему, потёртый мешочек с бриллиантами, – Когда‑нибудь станет залогом или билетом для тебя, твоих детей и внуков. Береги и приумножай!»
Последнее, Ёсик исполнил блестяще, а вот на счёт первого… Он поднял взгляд и посмотрел за спину чужого. Картины и более поздние фотографии его предков. Прапрадед, старый бородач смотрел на него с укоризной, взгляды остальных предков, также не отличались благожелательностью.
«– Ты нас подвёл!» – говорили глаза деда.
Ёсик хорошо его помнил. Будучи совсем маленьким, он сидел у деда на коленях и слушал сказки, он мог рассказывать их часами.
«Я вас подвёл!» – подумал он, переводя взгляд на мёртвую тушу. «Разве это билет? Я вас, не подведу!»
– Нет! – сказал Ёсик вслух. – Я переду…– договорить он не успел.
Пропав, гуманоид материализовался перед ним, чтобы тут же исчезнуть вновь, вместе с залогом его предков.
– НЕЕЕТ!!!
Ёсик бросился к двери, но споткнулся о лапу выпотрошенного топтуна и от обиды, заорал во всю глотку. Бежать за гуманоидом, не было смысла.
«Я их подвёл… Он не был похож на татарина, это и был татарин!»
Ёсику вспомнились слова деда:
«– Не связывайся с этой нацией, обуют и не заметишь!»
Маленький Иосиф, посчитал их продолжением сказки и не придал темсловам особого значения. Последняя здравая мысль, подёрнулась кровавым туманом, предвещающим скорый голод. Постепенно, крик перешёл в хрип, а немного позднее в плотоядное урчание.
Глава 8
«Отче наш Иже еси на небесех…»
Читая про себя молитву, отец Дионисий шагал по просёлочной дороге. Он догнал Кнута и тот, был не один. Компанию ему составляли, взрослый, ребёнок и декоративная собака. Странный набор попутчиков для Стикса, но, если учесть характер нехристя, всё становится на свои места.
«От паразита, я избавлюсь. А смогу ли смыть грехи, этого проклятого мира, потом, когда вернусь домой?»
Сомнения не покидали мысли, даже во время молитвы.
«Да святится имя твоё…»
Отрицание работало в полную силу. По сути, отец Дионисий был дома, сейчас он шёл по лесной дороге родного мира, но только душой. Лишь никем невидимое, бренное тело, находилось на Стиксе. Но это временно, Господь поможет, а проводник доставит.