Между тем, Сват немного подобрел и задал следующий вопрос.
– Ты ведь недавний свежак, какой дар приобрёл?
– Чувствую чужое внимание.
Я надеялся, что Сват, не спросит, про остальные три таланта, врать нельзя, это ментат.
– О‑о! Разновидность сенса, полезный дар, советую развивать!
Икар с Пряником, помалкивали, видимо прониклись серьёзностью момента.
– Давай проверим силу дара, с каких сторон и сколько людей, тебя видят? Руками не показывай, говори по часам!
– Одиннадцать часов лесопосадка двое, полдень блокпост трое, час танк двое, три часа дуб один, полседьмого поле один…вроде всё.
– Впечатляет! – похвалил Сват, глядя мне за спину.
На полседьмого не их боец, крестник мой пожаловал. Как он так быстро догнал, остаётся загадкой.
– Есть у вас что‑нибудь горячее? Икара накормить, я заплачу! – крестника подставил, тему перевёл, смотрим дальше.
– Да, конечно! – Сват обернулся. – Кол!
Из‑за бетонного ограждения, вышел долговязый боец со странным серебристым автоматом.
– Накорми пацана, и зверю что‑нибудь дай!
– Тяв…
Отдав приказ, Сват проследил, как удаляются мои компаньоны, затем повернулся ко мне. Помня наставления Калёного, я начал первый.
– Надо крестника пристроить, говорят в Горисе есть академия!?
– Крёстный имеет такое право, – оживился Сват. – Как я уже говорил, детей у нас мало…если решил, то могу позвонить генералу!
– В Горисе, я на пару дней, отмоюсь, закупаюсь и дальше. Икару надо развиваться.
Приняв мой ответ, за положительный, Сват взялся за телефон.
Всё вышло даже лучше, чем мы планировали. Через тридцать минут, за которые, я успел подкрепиться горячим и поболтать с постовыми, подъехал полковник на тигре.
– Полковник Гром! – представился военный, больше похожий на прапорщика.
Сват с постовыми, тут же вытянулись в струнку.
– Лейтенант Сват, полк охраны, – начав доклад, он осёкся, полковник махнул рукой.
– К делу, – поторопил тот.
– Кнут, – Сват кивнул в мою сторону. – Крёстный мальчишки, воспользовался своим правом…
– Понял, – прервал лейтенанта полковник. – Вольно!
Постовые тут же расслабились.
Цепкий подозрительный взгляд, прожжённого службой человека. Если взять паренька, обучить его военному делу, затем отправить муштровать призывников, лет так на тридцать, получится полковник с внешностью прапора. Именно так я подумал, глядя на Грома, который похоже составил обо мне свою картину.
– Кнут, – ответил я, пожимая крепкую ладонь.
Изучив меня, полковник принялся за Икара, обойдя его вокруг и пристально посмотрев в глаза, он вынес вердикт:
– Хлипковат, маловат… но это дело поправимое. Если здесь дела закончены, то милости просим прокатиться, мне ещё доходягу этого прописывать.
Довольный прапор, состряпав недовольную физиономию, прошествовал мимо ничего не понимающего Икара.
– Пойдём парень, нам пора, – поторопил я мальчишку.
– Скажи Кнут, ты давал мальчишке, что‑то кроме живчика? – поинтересовался Гром, когда водитель вывел машину на трассу.
– Горох, два раза…последний раз, вчера днём, – уточнил я, догадываясь о вопросе.
– Хорошо…и никаких жемчужин?
– Думал об этом, но не дошло.
Я и в правду, хотел скормить жемчужину Икару. Мне она ни к чему, организм, её не принимает, в деньгах особо не нуждаюсь. Жил бы в стабе, вопрос другой, продал и гуляй какое‑то время безбедно. Но нет же, в стабе я не усижу, что‑то куда‑то толкает.
– Вот и отлично! – заключил Гром. – Детям можно, но только после того, как знахарь обследует и под его наблюдением.
Между тем, мы проехали второй блокпост, полковник опустил стекло, махнул постовому и на этом проверка закончилась. Со слов Калёного, попади я сюда, минуя первый блокпост, это стало бы концом моего путешествия.
Некогда пустынная трасса стала оживать, появились встречные, преимущественно военные авто, типа нашего тигра и помощнее, по обочине ходили люди. Не будь они поголовно вооружены, можно было бы подумать, что никакой это ни Стикс, люди просто идут по своим, домашним делам. Строения напоминали доты, приземистые, бетонные домики, с узкими бойницами.
– Если придёт орда или другой противник, трасса станет для них дорогой смерти, – пояснил Гром, заметив мой интерес к строениям по обочинам.
Впереди, вырастала серая громадина, которую трудно было назвать стеной, она больше напоминала скальный массив, сточенный не временем, а человеком. По верхушке, метрах в сорока или пятидесяти от земли, двигались тёмные точки машин.
– Грандиозное строение, правда? – не без гордости отметил полковник.
Мне осталось лишь закрыть рот и кивать. Всем стабам стаб. Цитадель, край которой теряется за горизонтом, это я и видел, во время последнего слепого прыжка.
– Стена третьего кольца, высота пятьдесят два метра, толщина десять, разъезжаются два камаза, пешеходная зона тоже присутствует.
– Ух ты! А что это, дядя, большой пулемёт? – Икар не обладал выдержкой взрослого, крутя головой, насколько позволяла шея, он старался разглядеть всё.
– Завтра утром, ты станешь кадетом! Для тебя, я полковник Гром! Запомни!
– Полковник Гром…мой папа, был капитаном…у него был танк!
Тут до мальчишки дошло, перестав крутиться он посмотрел на меня, а затем на приближающуюся громадину стены.
– Это, твой новый дом, мы говорили о нём, помнишь?
Я боялся, что Икар расплачется и не дай Стикс, начнёт канючить, но воспитание не подвело. Проглотив подступающие слёзы, он кивнул.
– Да, дядя Кнут, помню! – в голосе сквозило упрямство будущего мужчины.
Дослушав наш короткий диалог, Гром, взявший на себя роль гида, продолжил.
– Стена третьего кольца, самая мощная, за ней промзона, непродовольственные склады, административные здания третьего класса, гарнизонные казармы и гостевой квартал, для не граждан.
Наш водитель притормозил у КПП, полковник вновь открыл окно, в него заглянула девушка с лейтенантскими знаками различия. Русые волосы, заострённые черты лица, серые глаза настолько блеклые, что радужка практически сливалась с основным фоном. Чем‑то неуловимым она напоминала Захарию.
Между тем, девушка ощупала глазами всех, начиная с водителя, улыбнулась Икару или Прянику, а потом вцепилась взглядом в меня.
– Странная аура, никогда такой не видела, – призналась она.
«Странная девушка, видал и посимпатичнее,» – подумал я, вспомнив Алевтину. «Если она, такая же сильная как Захария, то я спалился.»
Опасения были напрасными. Девушка, которая не представилась, сделала шаг назад и махнула рукой постовому, тот нажал кнопку и шлагбаум начал подниматься. Бросив на меня задумчивый взгляд, она пошла в сторону КПП, а мы двинулись вглубь тоннеля.
«Кажись, пронесло.»
Вопреки моему ожиданию, мы не выскочили из тоннеля с другой стороны. Дорога пошла вниз, поставив перед сказочным выбором: налево, прямо, направо. Водила свернул направо, проехал метров двести по прямой, пропустив встречный КрАЗ, ушёл налево.
Через несколько таких поворотов, я потерял все ориентиры и довольствовался разглядыванием стен, да громоздких пулемётов, висящих на потолке, которые встречались с периодичностью, примерно в сотню метров.
Спустя пару минут, выбралась на свет божий. В глаза бросилось количество спешащих по своим делам людей, их были сотни. Большинство из них, гражданские, то есть без оружия и в обычной, не военной одежде. Выехав на шестиполосную дорогу, водила сразу занял крайний левый ряд и дал по газам.
– Как впечатления? – не без гордости, поинтересовался Гром.
– На оборону сил не пожалели, – честно ответил я.
Полковник самодовольно кивнул.
– Вы ещё привратника не видели. С непривычки, то ещё зрелище.
Я уже не в первый раз, слышал о некоем привратнике, но никто так и не удосужился его описать. Моё воображение, рисовало простую картинку, большой такой халдей, с огромным пулемётом, что‑то между швейцаром и охранником. Кто‑то мне говорил, что этой чести, халдей удостоился потому как был злейшим врагом Кобальта.
Дорога расширилась, но осталась прямой как стрела, мы приближались ко второму кольцу, об этом говорила маячившая впереди стена, та была ненамного меньше первой. Дома по обочинам не отличались особой изысканностью, больше напоминая хрущёвки восьмидесятых, прошлого столетия.
Что‑то не давало мне покоя, серые бетонные коробки мелькали одинаковыми торцами и разными названиями магазинов: РЫБА МЯСО, БАКАЛЕЯ, ГАЛАНТЕРЕЯ, РУБИН. Только оружейный магазин, под номером 181, выбивался из памяти моего детства, такого в Советском Союзе не помню.
Кобальт выстроил империю, подмяв под себя всё. Я был уверен, что этот предприимчивый тип, является местным монополистом, с небольшими коррективами под Стикс. Теперь, я понял, что не давало мне покоя, что в современном мире, стало вездесущим, настолько естественным, что порой ты этого просто не замечаешь, но видишь и слышишь. Простые, даже идиоту понятные названия магазинов, дорожные знаки и всё! Не было рекламы!
– Дядя Кнут, смотри! Какой страшный памятник!
Крутя головой не хуже Икара, я не заметил этого чуда, пока меня не ткнули носом. На бетонном постаменте, перед воротами второго кольца, сидел гигантский заражённый. Мощное тело перевито стальными обручами и цепями. Последние, с небольшим провисом, тянулись к воротам.
– Нет Икар, это не памятник! – ответил я, осознав простоту и чудовищность задумки.
Словно подтверждая «памятник» повернул голову и громко, до дребезжания стёкол, поприветствовал нас:
– УРРРХХР…
Пряник тут же взвыл, а Икар прижался ко мне, пытаясь спрятаться за спину.
– Спокойно, – вставил слово полковник. – Эту тварь, можно не бояться! Если ты, конечно, не преступник, – при этих словах, он повернулся и серьёзно посмотрел на Икара. – Убийцы, насильники, муры или просто казнокрады, на завтрак, обед и ужин, вот его рацион. Привратник не бывает голодным!
Рядом с тварью, которая даже в сидячем положении, была на голову выше ворот, бесстрашно ходили люди, ездили машины, никто не обращал на привратника внимания, словно это декор, а не опаснейший заражённый. А ведь стоит протянуть когтистую лапу, и беды не миновать. Но, как успокоил Гром, привратник, не бывает голодным, да и цепи напоминали мне фильм про кинг‑ конга. При всём желании не вырвешься.