«Ты и так маньяк на морду, а будешь таскаться с этой хреновиной в руке, точно заберут!»– сказал он, мне на прощанье.
Эх, Женя, Женя, маньяков, ты ещё не видал. Спасает, то, что мы в центре мегаполиса, тут даже, всепроникающей тухлятиной не воняет. Но уже скоро. А до этого, надо успеть хорошенько подкрепиться.
Народ вёл себя так, как обычно ведут горожане, при отсутствии электричества и связи. Молодёжь, так, вообще потеряна. Гаджеты не работают, жизнь закончилась, в их глазах, так и было написано. Люди сидели в машинах, те стояли в пробках, особо нетерпеливые, регулярно жали на клаксоны, будто, это чем‑то поможет. Дорога забита от горизонта, до горизонта. Пешеходы не особо торопились, взгляды некоторых останавливались на мне и тут же отворачивались, должно быть, работа инстинкта. Смотрели они, как‑то пусто. Я теперь понимал Пряника, вроде видят, а ты их не особо чувствуешь, как куклы на ниточках, сотни, тысячи, пустых…Ан нет, ошибочка…Один заинтересованный и даже не злобный, сверлит мне затылок.
Я повернулся. На другой стороне улицы, в летнем кафе, сидел брюнет в странном чёрном одеянии и солнцезащитных очках. Встретившись со мной взглядом, он удивился и даже растерялся, я это чётко почувствовал. Пришлось взять Пряника на руки и перебираться на другую сторону, благо машины стояли в жёсткой пробке.
– Привет! Я Кнут!
Китаец или кореец, я не смог определить, поднялся со стула и протянул руку.
– Хон! Ты не похож на них!?
По‑русски, китаец говорил лучше любого славянина. Отпущенный на землю Пряник, обнюхал его штаны и рыкнул на проходящую мимо блондинку.
– Потому что, я иммунный, как и ты!
– Иммунный… – он будто попробовал слово на вкус.
– Странный ты Хон, иммунный, а не знаешь этого.
– Я думал, что это ад! – он растерянно улыбнулся.
В этот момент, к нам подошёл официант, посмотрел на меня, дёрнулся назад, но тут же взял себя в руки.
– Вы готовы заказать? Вот только у нас нет генератора, всё холодное, но свежее, – сказал он, приклеив дежурную улыбку.
– Хон!? – обратился я, к новому знакомому, игнорируя официанта. – Сколько у нас времени? Ну, ты понимаешь, о чём я?
– Примерно три часа, – ответил тот, быстро сообразив.
– Отлично! Мне и моему большому другу, – я ткнул в Пряника. – Нужно мясо, много и горячего. Знаешь такое место? Что‑нибудь грузинское или армянское. Там и поговорим!
Официант, поняв, что заказа не будет, удалился восвояси. А Хон не спешил, сначала, он какое‑то время смотрел через улицу, словно кого‑то ожидая и лишь потом ответил.
– Да, у Ашота, я там иногда бываю, шашлык, шаурма, много чего. Но, только…дай мне несколько минут…хорошо?
Времени ещё достаточно. Кивнув, я присел на свободный стул. И от безделья, принялся разглядывать прохожих. Автомобилисты сигналили, обмениваясь гневными репликами, люди на балконах, тоже, что‑то выкрикивали, в общем градус накалялся.
Причина ожидания, как сказал Хон, появилась через несколько минут, миниатюрная девушка, китаянка. По началу, я принял её за ребёнка, но, когда она прошла мимо, стало понятно, что девушка, вполне себе взрослая. Хон поспешил спрятать лицо, грустно вздохнув при этом, а я решил задать вопрос.
– Почему ты не подойдёшь к ней?
– Вот почему!
Китаец, поднял очки и на меня, уставилось нечто. Кроме того, что разрез глаз, был вовсе не китайским, белки, заменяла абсолютная чернота с маленькими золотистыми точками, вместо зрачков. Я словно в космическую червоточину заглянул, или она в меня. В общем, впечатление не из приятных.
– Как тебе такой человек? А человек ли я?
– Ты иммунный человек, – сказал я, как можно спокойнее. – А по поводу квазов, видал я и пострашнее, обычно, тело тоже меняется, причём до неузнаваемости.
– Есть и другие?
«Да уж. Кто‑то говорил, что тут нет иммунных. Ошибка сидела напротив меня, не подозревая о существовании себе подобных!»
– На востоке, есть целые города. Их называют стабами, от слова стабильный. В этом проклятом мире, много людей, Хон! Хорошие, плохие, как и везде!
– Люди? Мир?
На короткий момент, его лицо, озарила счастливая, почти детская улыбка. Но стоило ему посмотреть вслед потерявшейся из виду девушки, как вернулась грусть.
– Кто она?
– Это моя жена, – произнёс Хон, крепко сжав кулаки.
«Мужику не позавидуешь. Вот она, живая, здоровая, недоступная! Интересно, давно он тут?»
– Пойдём Хон, покажешь дорогу, там и поговорим.
Молча поднявшись, китаец, подхватил прислоненные к стене трости и вышел из кафе.
Хон, оказался настоящим мастером кун‑фу, а в Россию, он попал из‑за жены.
Прилетел из Пекина, желая сделать сюрприз. При чём по‑русски, он знал, только здрасти и пожалуйста. Мне в это верилось с трудом, ведь говорил Хон, лучше и чище меня. Один Стикс знает, сколько он тут пробыл, пять, десять, двадцать лет? Сам Хон, сбился после двухсотой перезагрузки, которые он называл перерождением.
Джи, его жена, прилетела на очередные курсы повышения квалификации и уже должна была вернуться. Хон, прибыл на пару дней раньше, очень хотелось сделать сюрприз, а заодно и погулять, по великой северной стране. Сюрприза не вышло, спустился кислый туман, город встал в пробках. Не зная дороги, Хон, добирался несколько часов. Прежде чем началось безумие, он умудрился найти жену и спрятаться с другими в каком‑то баре. К тому времени, с окраин, стали доноситься выстрелы и даже взрывы. Спустя час, окружающие начали обращаться и Хону, пришлось убивать.
Джи, он убил через сутки, когда уже не было сомнений в её безумии. Мало того, что она не узнавала мужа, так ещё и пыталась его съесть. Обессилив морально и физически, Хон, провалился в беспокойный сон, а проснулся, от того, что кто‑то вышиб дверь. Ворвалась такая тварь, чьей внешности позавидуют самые страшные демоны. Не раздумывая, тварь бросилась на Хона и убила бы, не будь он, лучшим учеником. Ни кулаки ни ноги, не могли причинить вреда, адскому порождению, как он ни пытался, только конечности поотбивал, а ведь мог крошить ими, кирпичную стену. Победа, получилась неожиданной и на удивление лёгкой. В порыве отчаяние, Хон совершил сальто, ударив при этом, по странному наросту, на затылке демона. Не прошло и трёх секунд, как тварь, упала и затряслась в предсмертных конвульсиях.
Порадоваться победе, он не успел, в дверь прорывался монстр, в разы больше предыдущего. Демон, выглядел как скала с клыками и шипами, спасало, только то, что проём был узок, влезала голова и лапа. Хон, не стал испытывать судьбу, рано или поздно, демон прорвётся, бетонный проём, крошился и трещал. Бросив на жену прощальный взгляд, он убежал на кухню. В одном из подсобных помещений, нашёлся погреб, там и удалось укрыться.
Возня на поверхности, продолжалась почти двое суток. Всё это время, Хон старался не выдать себя лишним движением. В погребе хранились овощи и фрукты, так что с едой проблем не было, в отличии от воды. Постоянная жажда и нарастающая головная боль, вот с чем приходилось мириться. К концу вторых суток добровольного заточения, Хон был настолько плох, что уже не отличал реальности от бреда.
Он ходил по бару, нисколько не смущаясь вони, переступал через человеческие кости, воспринимая их как часть интерьера. В бреду, нашлось место для бутылки минеральной воды. Затем, появилась Джи, ни говоря не слова, она взяла Хона за руку и подвела к мёртвому демону. Это было очень странно, ведь он помнил, что его жена мертва, он сам её убил. А сейчас, хрупкая Джи, была намного сильнее его, как Хон ни старался, у него не получалось вырваться. Девушка, подошла к демону, от которого осталась только голова и несколько костей, сунула руку в странный нарост на затылке, улыбнулась и вынула оттуда, пригоршню разноцветных камней.
Тут, картинка бреда сменилась, Хон находился на вершине холма, что возвышался недалеко от его дома, рядом с Джи, стояли его отец и мать, они смотрели на сына с грустью в глазах. Затем, его мёртвая жена, дала родителям по зелёному камушку, из той пригоршни, мама, недолго думая, положила свой под язык и принялась рассасывать, как карамельку. Отец, последовал её примеру, что странно, ведь он не любил сладкого. Бред снова сменился, показывая тот проклятый город, в котором Хон, потерял жену. Вид был с высоты птичьего полёта, руины, остовы домов, сгоревшие машины на улицах. Всё это, подёрнулось и стало покрываться жёлтым туманом, мутная, воздушная субстанция, поднималась всё выше и выше, до тех пор, пока не покрыла крышу, самого высокого небоскрёба. Затем, засверкали беззвучные молнии, туман стал рассеиваться, являя взору, целые дома и людей. Мёртвый город, ожил. Поняв это, Хон почувствовал, что падает. Страх завладел им, ещё минута, ещё несколько секунд и он разобьётся.
Хон очнулся рывком, как в детстве. Отец придумал для него свой будильник – таз с водой. Если сын не просыпается в нужное время, ледяная вода помогает. Он проснулся, как ошпаренный, только что не кричал. Всё тот же погреб, но не тот, не хватало запаха тухлятины и во рту, какая‑то гадость. Сплюнув это на ладонь, он обнаружил зелёный камушек. Хон, уже хотел швырнуть его в тёмный угол, но новые обстоятельства, заставили прислушаться к себе. Жажды не было, и от головной боли в купе с тошнотой, не осталось и следа. Он чувствовал себя, абсолютно здоровым, даже ссадины на кулаках зажили.
Удивившись изменениям, Хон, спрятал камушек в карман и попытался открыть крышку погреба, у него не вышло. Пришлось вышибать. Навесной замок, говорил о том, что его кто‑то закрыл, а затем прибрался, и не только в кухне, помещение бара, тоже блистало чистотой, никаких тебе трупов с монстрами, а вместо вони, лёгкий запах хлорки. В этот момент, послышался щелчок замочной скважины, и входная дверь открылась, впуская солнечный свет и мужчину. Хон узнал его и не зная, как реагировать спрятался. Это была точная копия убитого им бармена. Невозможно спутать, внешность, слишком приметная.
Экс мертвец, спокойно прошёл за барную стойку и скрылся в своей подсобке.