– Отставить! – скомандовал Клепан.
Он узнал его, главное зло улья, рад бы пристрелить, но в данный момент, балахон им не враг, к тому же на динозавров с таким оружием не ходят.
– Здравствуй, брат Клепан, – насмешливо произнёс тот, поравнявшись со стронгами.
– Сервий, – командир ответил, словно выплюнул. – Какими судьбами?
– Интересы совпадают, – произнёс тот, не останавливаясь.
Сектант, подошёл к воронке вплотную, но спускаться туда не спешил. Вместо него, это сделал любопытный Ботаник.
– Ух, жарко, – выдал тот жизнерадостно. – И чешется, – в подтверждение своих слов, он сунул пистолет в кобуру и принялся начёсывать живот и спину. – Ой, зудит как…
В этот момент, Ботаника начало заметно потряхивать. Чертыхнувшись, Клепан приказал его вытащить.
– Прыщами покрылся, – констатировал Хром, оттащив и уложив Бота на траву.
– Что за херня? – гаркнул Клепан, тут же взяв себя в руки, спокойно приказал. – Марго, займись.
– Милый мальчик, – произнёс Сервий. – Молод и слишком часто гуляешь по кластерам, откуда тебе знать, про трясучку!
– При чём здесь трясучка? – неуверенно спросил Клепан. – Такого быть не может…ты же сам сказал, часто гуляет по кластерам!
– Симптомы совпадают, – подтвердила Марго. – Он словно несколько месяцев в стабе сидел, я такое видела.
Клепан и сам такое видел, Бота потряхивало, как при последней стадии. К счастью, штатный лекарь успела. Ред‑живец и укол, своё дело сделали, беспамятный боец начал успокаиваться.
– Это, дорогой брат Клепан, посмертный подарок Кнута…хотя, скорее прощальный…Он куда‑то ушёл.
– Что значит, куда‑то? – Клепан был в шоке.
Сколько времени, Сервий провёл на Стиксе? Сто пятьдесят, двести лет? Если не знает он, то кто?
– Так Кнут жив? – спросил Хром.
– Скорее да, чем нет, – чуть помедлив, ответил сектант. – Не знаю, как точнее определить его нынешнее состояние… Вот чего Бульба боялся! – неожиданно сменил тему Сервий. – И не только он…Стикс, что‑то предвидел, отправил стража…
Сектант улыбался, глядя на воронку.
Клепан же, мало что понимая, подошёл ближе. Бульба, перед отправкой, отдал ему чёткий приказ. В случае, если Кнут выживет, ликвидировать его самолично. Жёстко, но приказ есть приказ, Клепан доверял своему командиру. Тот что‑то увидел в будущем и чёртов сектант, тоже об этом знает. Но что же?
Сервий достал из складок балахона небольшую ёмкость типа колбы, вскрыл её, отсыпал содержимое на ладонь и тут же швырнул это в сторону воронки. Нечто невесомо белое, взвилось словно дым и стало медленно осыпаться по краям воронки, обозначая её всплесками голубоватой энергии.
– Это споры, – пояснил Сервий.
Клепан всей душой ненавидел сектантов, но этот, был единственным человеком, который мог, хоть что‑то пояснить.
– Что значит, прощальный подарок? – вопросил здоровяк. – Ты можешь говорить понятнее!?
Тот ответил не сразу, сначала он вытряхнул остатки спор из колбы, по‑хозяйски спрятал её обратно. На этот раз, невесомый порошок взмыл ввысь, принимая очертания опять же голубоватой стены, что напоминало границу мёртвого кластера, вот только стена, мёртвой не выглядела. Там что‑то жило. Клепан пригляделся, свечение состояло из тысяч и тысяч микроразрядов, в какой‑то момент, ему показалось, что микроскопические молнии приблизились, здоровяк непроизвольно шагнул назад.
– Напоследок, наш Кнут активировал очень мощный дар. Сам знаешь, как это бывает, перед лицом неминуемой смерти, Стикс может одарить чем‑то убойным…в этот раз, он сработал сам против себя, – на последнем слове, сектант неожиданно рассмеялся.
До Клепана стало доходить.
– То, что за стеной, убивает споры, – вставил слово Хром.
– Значит, оно убьёт и заражённых, – догадался здоровяк.
– О, да! – отсмеявшись подтвердил Сервий.
– Вы знаете, меня оно тоже чуть не убило, – влез пришедший в себя Ботаник.
– Совершенно верно мальчик, грибок встраивается в каждую клетку организма иммунного и не отдаст ни миллиметра его тела без боя, он предпочтёт смерть, поражению, – Сервий замолчал, что‑то обдумывая.
– Нам то, что с того? – бросила, молчавшая до селе Марго. – Мы туда лезть не собираемся, если только кого‑то казнить.
Однако Клепан уже понял, что не всё так безоблачно.
– А как же перезагрузка? Это ведь стандартный кластер!
– Боюсь брат Клепан, что эта аномалия, уже встроилась в систему.
Судя по довольной улыбке, сектанту это нравилось.
– И да, она расширяется, – добавил он, посмотрев на стронгов.
Все, кто услышал, сделали шаг назад, чем опять же развеселили Сервия.
– Ну, ну… милые стронги, этот процесс не быстрый, какие‑то миллиметры в час. Пройдут годы, прежде чем, аномалия завоюет стадион и окрестности, – для наглядности, сектант повёл руками по кругу. – Расслабьтесь, впереди столетия, но Стксу, какой он сейчас, конец определён. – Правда есть ещё метастазы, – задумчиво добавил Сервий.
– Поясни, – потребовал Клепан.
– Стикс, огромный организм, – с готовностью отозвался тот. – И этот организм, теперь болен. Опухоль, – кивнул он, в сторону аномалии. – На определённой стадии, опухоль начинает давать метастазы. Я могу продолжить лекцию по раковым заболеваниям, но вы, – Сервий раскинул руки. – Взрослые люди, сами знаете. Эта зараза, может выскочить в любом месте, будь это стаб или чернота, ей без разницы и один Бог ведает, когда это произойдёт.
При упоминании о Боге, Клепан, бросил на сектанта удивлённый взгляд, а неунывающий Хром, заметил.
– Ну Кнутяра, ну удружил, теперь, мы его точно не забудем.
Между тем, ор заражённых нарастал, самые шустрые, вот‑вот, должны были ворваться на поле. Улей жил своей жизнью.
Глава 23
– Дура ты Машка, зря я за тобой побежал, – с досадой бросил парень.
– Сам, дурак! – ответила девушка подросток, без всякой обиды. – Чего ж ты тогда увязался?
Подросткам приходилось лавировать между деревьями, смешанный лес, не позволял набрать слишком большую скорость.
– Ты же всё! Звезда упала, звезда упала, там, наверное, клад! Вот я и припустил за тобой, – оправдался парень, тяжело дыша, он нырнул под разлапистую ветвь кряжистого дуба.
– Ну, вот мы и выяснили, кто здесь самый умный, – насмешливо ответила Машка.
– Если мы опоздаем на службу, а мы точно опоздаем… – продолжил парень, не замечая насмешки, – Мне весь день на горохе стоять, как Отче наш. Отец Николай, меня недолюбливает!
– Дурак ты, Борька. Он тебя воспитывает, хочет, чтоб человеком вырос.
Подростки выбежали на лесную поляну, что способствовала набору скорости, и последние слова, девушка выкрикнула на выдохе.
– Да ни чёж себе, воспитывает? – возмутился Борька. – Знаешь, как потом коленки болят?
– Ой!
На краю полянки начинался небольшой овражек, девушка успела остановиться и уставилась вниз расширенными глазами. Возмущённый воспитательным процессом парень, не успел среагировать и врезался в неё. Оба, кубарем полетели в овраг.
– И‑и‑и, – взвизгнула Машка
Притормозив, она сиганула в растущие неподалёку кусты и зашуршала там растительностью.
Поняв, что его падение закончилось на чьём‑то обнажённом теле, лежащем в позе креста, Борька заорал на высокой ноте. Повинуясь детским инстинктам, он собрался было покинуть овраг, благо ноги сами туда несли. Но вовремя опомнился и откатился к кустам, за которыми, зыркая глазами пряталась Машка.
– Ч‑чё это? – вопросил он, тяжело дыша.
– Чё‑чё, дядька голый лежит! Не видишь? – процедила Машка.
То, что это, вообще не тётька, Борька заметил сразу. Борода и все остальные дела, на голом теле не спрячешь. Вопрос‑то был не о том. Воскресенье, утро, впереди целый день, а тут, мужик бесчувственный лежит.
– Надо что‑то делать, – прошептала Машка.
– Ага, – подтвердил Борька.
– Ладно, я за помощью, в приход.
Девушка оказалась более решительной или расторопной.
– А я?
– Карауль, вдруг звери или ещё кто! – отдав поручение, Машка убежала.
***
Человек пришёл в себя лёжа на чём‑то жёстком и ровном, спину, однако не холодило, чувствовалась грубая ткань. Пахло ладаном и воском, что показалось отдалённо знакомым. Он открыл глаза, но увидел лишь размытые очертания оконного проёма, в который светило солнце. С трудом повернув голову на бок, человек сфокусировал зрение. Потолок из простых грубо обтёсанных досок, бревенчатые стены и одинокая икона в углу. В памяти что‑то заворочалось, но тут же угасло. Он знал, как называются предметы, помнил запахи и умел говорить, остальное же, было за гранью.
– Где я?
Голос был невероятно сухим, как заброшенный колодец в знойной пустыне.
–Очнулся, болезный!?
К нему подошёл бодрый старичок в рясе. Из‑под седой бороды, виднелся серебряный крест. Внимательный взгляд, выцветших серых глаз, светился доброй мудростью.
– На‑ка, испей водицы, – старик приподнял ему голову и помог утолить жажду.
Вода была очень холодной и невероятно вкусной. Пробежав по пищеводу и попав в желудок, она взорвалась вспышкой энергии, что соответственно придало сил.
Человек, кряхтя приподнялся на локти и осмотрелся.
Небольшой деревянный стол для трапез, один табурет, кровать на которой он лежал, таковой называлась с большим натягом, настил из досок, покрытый тканью, типа мешковины. Удобств минимум, даже двери нет, арка входа, была выполнена из тех же грубо оттесанных досок.
Келья. Именно это слово, всплыло в голове.
Подаренная водой энергия, быстро иссякла и человек завалился на настил.
– Не спеши, болезный, – молвил старичок, подкладывая ему под голову, что‑то вроде тонкой подушки. – Сил наберись, ты есть поди хочешь?
Человек кивнул и спросил, хоть ответ уже был известен.
– Это монастырь?
– Да голубчик, мужской монастырь, я отец Фёдор…А как тебя зовут, наверное, не скажешь?
Он пытался порыться в памяти, но та была девственно чиста, последние воспоминания осталось за пробуждением в этой самой келье. Странное чувство, будто забрали нечто важное, и возвращать не собираются.