«Стоп! Так она же похожа на сургучную! А что, если сделать так?!»
Закрыв глаза, Пилигрим слепил перед собой образ печати, повторив все тонкости рельефа и даже имевшийся на ней микроскопический узор или непонятную аббревиатуру. Взял её двумя руками и, зажав с двух сторон большими и указательными пальцами, просто с хрустом переломил. Открыв глаза, обнаружил, что печать исчезла, разблокировав участок мозга.
– Получилось! – облегчённо выдохнул мужчина.
Выведя Малого из транса, по выражению его лица понял, что тот вспомнил прошлое. И не только. И главное, судя по всему, многое из того парня совершенно не обрадовало. Выглядел он довольно мрачным.
– Спасибо тебе, Пилигрим. Я вспомнил! – искренне поблагодарил Малой. – Только вот теперь не знаю, радоваться этому или нет.
– Но это ты позже решишь, а сейчас я тебя посмотрю насчёт даров.
– Так ты знахарь?! – Только теперь до парня дошло, кем является Пилигрим.
– Да, ты угадал. Я прямо поражаюсь твоей прозорливости, – рассмеялся знахарь, заставив смутиться парня.
Слегка покраснев, тот замолчал, но после вдруг с удивлением посмотрел на Пилигрима.
– Постой! Тогда что ты здесь делаешь? Ведь знахарь, как ментат и ксер, очень уважаемые люди в любом стабе.
– Дело в том, что я человек вольный. Прабабка у меня цыганка, и от неё мне передалась любовь к свободе. Я брожу по кластерам Улья и помогаю страждущим.
– А как же?.. – недоговорил Малой, но Пилигрим его понял.
– Я тварей не трогаю, а они меня… Дар у меня такой, хотя ты сам должен знать, не принято об этом говорить. А споранами или непосредственно живчиком снабжают меня те, кому я помогаю.
– Но ты не ответил, почему в клетке сидишь? – Парень обвёл глазами помещение.
– У муров нет своего знахаря, вот и хотят, чтобы я у них остался. Но я их самих и их идеологию терпеть не могу. За это они меня взаперти и держат. Я им по мелочи помогаю, а мог, по их словам, в жемчуге купаться.
– Слушай, Пилигрим, будь моим крёстным. Мне позарез нужно имя сменить. Я могу ментатам любое имя назвать, и оно прокатит без проблем, но просто противно Малым зваться в свете того, что я о своём прошлом, благодаря тебе, теперь узнал.
– Хорошо, – подумав, ответил знахарь. – И у меня есть для тебя новое имя. Пока ты лежал без сознания, то померцал немного. Быть тебе отныне Призраком!
– Отлично! – просиял парень. – То, что нужно! Спасибо, крёстный! А что ты про мерцание сейчас говорил?
– Чёрт! Я же хотел тебя осмотреть. А мерцал ты потому, что, скорее всего, у тебя дар невидимки. Сейчас быстро проверю, так это или нет.
Но проверка, к удивлению самого знахаря, затянулась. Он периодически хмурился, создавалось впечатление, что он не верит результатам собственного исследования. Ещё раз принялся сканировать не только голову Призрака, но и его тело. Что-то неразборчиво бормоча под нос, он вновь и вновь уже по третьему или четвёртому кругу водил ладонями. Встряхивал и снова повторял движения.
– Что я могу тебе сказать, – медленно произнёс он. – Результаты, признаться, меня обескуражили. Ответь, если знаешь: ты беложемчужник?
– Да. Мой отец – внешник.
У знахаря от удивления приподнялись брови, но ничего не сказал и только молча ждал продолжения.
– Он изнасиловал девушку, которую к ним на базу муры привезли на органы. Но передавать её после этого на разделку не стал. Через девять месяцев родился я. Мама меня кормила грудью, находясь под наблюдением отца и яйцеголовых, как принято у вас говорить, да и у нас тоже. Когда я приблизился к критическому весу, мне скормили белую жемчужину. После того как мне исполнилось шесть лет, меня забрали у мамы, а её отправили на органы. Тогда меня и крестили, дав мне имя – Малой. После принялись обучать. К пятнадцати годам я владел почти всеми видами оружия, техникой гипноза и другими хитростями. Регулярно под наблюдением знахарей принимал красный жемчуг и раствор гороха. Готовили из меня специалиста по ликвидации лидеров рейдерских стабов. Мне обучаться нравилось, и я с интересом и большим желанием овладевал новыми знаниями, активно прокачивал появившиеся умения. Всё продолжалось до того времени, пока один из «доброжелателей» из-за корыстных побуждений (хотел занять место моего отца в их иерархии), не рассказал всю правду о моём рождении и смерти мамы. И о том, что мне заблокировали память, поэтому я и не помнил всё, что со мной происходило до шести лет. У меня словно глаза открылись, я возненавидел так называемого отца, внешников, всё и всех вокруг. Неделю назад во время учебного выхода в поле я сбежал, убив сопровождавших инструкторов. Но одному всё же удалось меня зацепить, когда я уже входил в созданный мною портал.
Призрак рассказал про все свои приключения после того, как без сознания выпал из портала уже на другой стороне. Не забыл упомянуть и про заражённого, превратившегося в чудовище – то ли крокодила, то ли аллигатора.
– А ты не удивляйся, во многих городах на Земле полно всяких толстосумов с собственными зоопарками и террариумами. Благодаря их капризам и появляются такие монстры в наших реках, когда зоопарки и террариумы переносятся в Улей. Тебе ещё повезло, что легко отделался. Мне уже приходилась слышать о живущем в нашем кластере подводном монстре. Если бы эта падла только в воде жила, всё бы ничего, а так ещё и по суше ползает. Вернее, ползала, теперь же, благодаря тебе, вода стала безопаснее.
– Спасибо за разъяснение, что-то подобное и я предполагал. Теперь о главном – пока меня не передали внешникам, а я уверен, что меня ищут, нужно срочно валить отсюда. Крёстный, ты со мной?
– Я бы с радостью, но у нас здесь сильная охрана, поэтому Бурлак особо не опасается. Не получится отсюда сбежать, – с горестью в голосе ответил знахарь.
– Мне охрана до лампочки, ты только ответь: да или нет?
– Да…
– Отлично! Оружие не помешало бы… Охранник вооружён?
– Автомат за спиной и пистолет в кобуре на поясе.
– Вот дебилы! Он и в камеру так заходит? Совсем страх потеряли…
– Я же говорил, что он иногда бывает беспечен. Абсолютно уверен, что я не попытаюсь сбежать. Впрочем, он недалёк от истины.
– Тогда ещё проще. Делаешь так: стучишь в дверь и кричишь, что я умираю. Мол, ничего не можешь сделать. Когда он войдёт, я буду лежать на тюфяке.
– А…
– Это уже мои вопросы.
Вышло так, как Призрак и задумывал. Бурлак вошёл с пистолетом в руке (всё же подстраховался, пленников-то двое) и, качнув в сторону стволом, сказал Пилигриму:
– Отойди к стене.
А сам подошёл к тюфяку и наклонился. Парень лежал неподвижно и не дышал. Даже с того расстояния было очевидно, что помощь пленнику уже не требуется. Бурлак выпрямился, но не успел вложить пистолет обратно в кобуру. Пилигрим неожиданно побледнел – на его глазах голова охранника резко дёрнулась в сторону, в то же время на тюфяке продолжало лежать неподвижное тело. Знахарь не ожидал, что Призрак одновременно воспользуется фантомом и невидимкой. Раздался противный хруст шейных позвонков, и охранник со сломанной шеей, поддерживаемый невидимым парнем, медленно опустился на пол. Фантом исчез, а рядом с трупом проявилась фигура Призрака. Он посмотрел на крёстного и приложил указательный палец к губам. Присев, по одному разжал пальцы у трупа и вытащил пистолет. Протянул его Пилигриму, а затем перевернул тело и снял со спины автомат АКСУ. В карманах, кроме пары споранов, завёрнутых в чистую тряпицу, больше ничего полезного для себя не нашёл. Офицерский ремень убитого им не понадобился, у обоих он имелся, а вот кобуру Призрак передал знахарю. Дождавшись, когда крёстный нацепит на свой ремень кобуру, скомандовал:
– Уходим! Крёстный, ты первый, я за тобой.
Знахарь пока не понял, куда он идёт первым, но на всякий случай кивнул, что понял. И тут же над полом заискрился голубоватый портал. Пропустив вперёд знахаря, Призрак, прихватив с собой бутылку с живчиком, сразу же шагнул следом.
Казанова, руководитель стаба Гуляйполе, развалившись в кресле и задрав на стол ноги, обутые в светло-коричневые берцы, пилочкой обтачивал ногти. Стук в дверь оторвал его от важного дела, и он недовольным голосом спросил:
– Кто там ещё?
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул Шалопай, его помощник и денщик в одном лице.
– Босс, к тебе из соседнего стаба… – Но договорить Шалопай не успел.
Сзади кто-то его дёрнул, и парень, взмахнув руками, исчез. Дверь же с шумом распахнулась, впуская посетителя.
– Извини, нет времени на соблюдение протокола, – с этими словами в кабинет вошёл грузный Пересвет, безопасник из дружественного стаба Вольница.
– Держи краба, – протянул он вперёд свою лапищу и едва не раздавил холёную руку хозяина кабинета.
– Я сразу перейду к делу. – И, не обращая внимания на скривившегося от боли Казанову, продолжил: – Где твой Задов?
– Лёва занят, – массируя правую кисть, не вдаваясь в подробности, ответил обиженный местный босс.
– Ну и хрен с ним. Нет так нет. Короче, слушай сюда – у наших друзей образовалась серьёзная проблема…
– У внешников, что ли? – уточнил Казанова.
– У них, родимых. Сбежал очень ценный и опасный кадр. Есть большая вероятность, что он может объявиться в вашем кластере. Своих парней мы уже на уши поставили. За поимку обещана звонкая монета. Держи его портрет. – Пересвет расстегнул командирскую кожаную планшетку, что свисала на ремешке с левого бока, и вынул фотографию.
Казанова, к этому моменту уже убравший ноги со стола, лениво подался вперёд и забрал фото. Но как только взглянул на него, заметно напрягся. Вальяжность моментально с него слетела. Подобравшись, громко позвал:
– Шалопай!
– Да, босс? – В кабинет заглянул помощник и искоса, с неприязнью, посмотрел на Пересвета.
– Капрала мухой ко мне!
Минут через десять Казанова сунул под нос прибежавшему Капралу фотографию:
– Ты этого бойца приложил?
– Этого, – самодовольно подтвердил Капрал и добавил: – Шавка он мелкая, босс, а не боец – сразу же вырубился от моего удара.