С ужасной «восьмёркой» на переднем колесе, отчаянно виляя из стороны в сторону, на странном на вид велосипеде к стабу приближался… А вот непонятно, кто приближался. То ли девка, то ли парень. Из-за слегка склонённой головы чёрные смоляные волосы закрывали лицо. А одежда у обоих полов практически однотипна. Поэтому сразу и не поймёшь, лишь при близком контакте…
– Монах, может, у тебя получится понять, кого нам тут чёрт принёс.
С этими словами долговязый мужчина в длинном монашеском одеянии когда-то чёрного цвета, а сейчас основательно выцветшего, передал бинокль своему напарнику. Низкорослый мужчина в таком же, не первой свежести, одеянии забрал, а затем поднёс к глазам бинокль. Минут пять молча разглядывал трясущегося и виляющего велосипедиста, пока не выдал своё заключение.
– Пацан это. К тому же – гот.
– Что за Гот? Ты с ним знаком?
– Впервые его вижу.
– Тогда откуда знаешь, как его зовут? – не понял долговязый мутный ответ напарника.
– Каланча, я всё время забываю, что ты у нас из деревни. Гот – это не имя, а движ такой. В городах их полным-полно было. Ходили они в чёрных одеждах. Железа на себе всякого килограммы, татуировки, на запястьях кожаные браслеты с шипами. Короче, если встретишь такого кадра ночью в полутёмной подворотне, то можешь обосраться. А уж заикаться до конца своих дней точно будешь. А по сути, ты и я, да и всё наше братство, тоже те же готы…
Каланча наморщил лоб, пытаясь переварить сказанное Монахом. Тем временем велосипедист на своём искалеченном средстве передвижения добрался до «змейки», выложенной из бетонных блоков. Объезжать её не имело никакого смысла, так как в её конце единственный мост через широкий и глубокий ров, утыканный внизу по всей его протяжённости кольями с острыми верхушками. И ещё неизвестно, какие гостинцы прикопаны по его краю. Тем более что там расставлены недвусмысленные фанерные таблички с единственным коротким словом: «Мины». Тот, кто умеет читать, вряд ли рискнёт на своей шкуре проверить остроту заточенных кольев и имеются ли на самом деле мины. Может, это всё враки, рассчитанные на доверчивых лохов.
А вот твари читать не умеют, и таблички им до одного места. Изучать их они точно не будут, а зря… Остатки костяков, как малых, так и довольно крупных, свидетельствовали, что оно так и случилось. Но, судя по их состоянию и внешнему виду, случилось данное событие очень давно. Даже специфический аромат не ощущался. Защитный ров вырыли вдоль всего периметра старого военного предприятия замкнутого цикла. Внутри добротные кирпичные строения, собственная котельная и дизель-генераторная установка для автономного существования. Имелись все необходимые коммуникации. Огорожено предприятие двумя заборами. Когда много-много лет назад, кто говорит тридцать, а кто и сорок, подыскивалось место под стаб, оно очень приглянулось тогдашним боссам. Не вручную, конечно, а с помощью экскаваторов выкопали ров, а выбранный грунт засыпали в пространство между заборами, тем самым усилив их. А поверх установили железобетонные капониры, разместив в них крупнокалиберные пулемёты и орудия.
Проехав змейку, с трудом удерживая велосипед, всё время норовивший с ходу впечататься в очередной массивный блок, велосипедист оказался перед железными воротами. На их широкой поверхности из швеллеров наварена огромная пентаграмма, разделённая пополам. Створы ворот с невероятным скрежетом, заставляющим шевелиться волосы на голове, раздвинулись всего лишь на метр, чтобы мог пройти или проехать один человек. Путник уловил фальшь в прозвучавшем скрежете. Его явно издали не створы ворот, они-то раздвинулись очень плавно, будто и нет никакого трения. Скрежет, вероятнее всего, воспроизводила некая скрытая аудиосистема. Но не каждый гость стаба мог понять, что звук левый. Нужно отдать должное местным умникам и признать, что на психику он воздействовал знатно. Ворота сомкнулись с тем же зубодробительным скрежетом, и тьма окутала велосипедиста. И тишина… Надо сказать – зловещая тишина. После продолжительной паузы послышались тяжёлые шаги и чьё-то хриплое дыхание. Точно не человеческое. И при этом всё происходило в кромешной темноте.
«Довольно неплохой стереофонический аудиоэффект. Интересно, из какой компьютерной игры его вырезали?»
– Эй, придурки! Хорош уже хернёй страдать! – спокойным, без малейшего волнения голосом крикнул в темноту гость стаба.
Впереди, на этот раз без всяких аудиоэффектов, раздвинулись створы других ворот, и тоже всего на метр. Щурясь после темноты от яркого света, придерживая велосипед за руль, гость вошёл в ещё один отсек, отделявший его от внутренней территории непосредственно самой базы. Два мощных прожектора откуда-то сверху специально слепили, не давая рассмотреть, что находится в помещении.
– Вы, часом, не охренели, так гостей встречать?!
– Кто таков и с какой целью прибыл в наш стаб?
– Звать Гот, хотелось пару дней в стабе отдохнуть.
Когда он назвал своё имя, кто-то невидимый, хрюкнув, подавил смешок.
– А ты откуда такой борзый и бесстрашный, что решил у нас отдохнуть?
– А что, нельзя?! – удивился гость. – В любом стабе гостям рады. Вообще-то я к вам попал случайно, напоролся тут на каких-то придурков. Немного порезали и имущество попортили, а тут стаб нарисовался. Так почему у вас нельзя отдохнуть?
– Мы ЗАО.
– Что за зао? – В вопросе парня чувствовалось недоумение.
– Закрытое акционерное общество…
– Мужики, хорош ваньку валять, лапу рубера вам в жопу!
Яркий свет погас, взамен включились невидимые лампы, наполнив помещение ровным светом. Только сейчас Гот заметил, что всё это время на него сверху смотрели два пулемётных дула и, судя по ним, крупнокалиберных. Кроме этих двух амбразур под потолком имелись ещё четыре аналогичных, но в данный момент закрытых. Видимо, охрана или кто-то иной посчитали, что на незнакомца и одной пары достаточно. Сбоку открылась неприметная дверь, выкрашенная в один тон со стенами. Из неё вышел монах в чёрном одеянии и глубоко надвинутом на глаза капюшоне. А может, и не монах, чёрт их разберёт. Кто угодно может надеть на себя рясу.
– Пройди к ментату. Велосипед оставь здесь.
Гот приставил к стене чёрный велосипед, обвешанный всевозможными цепями. Спереди под рулём человеческий череп с опущенной нижней челюстью и торчавшей изо «рта» фарой. Велосипед, кроме колеса «восьмёркой», имел помятый вид. Над ним на самом деле поглумились. Сам парень, а на вид ему было лет шестнадцать, ну от силы – семнадцать, тоже одет во всё чёрное. На лице окровавленный порез – от левого виска до середины щеки, правда, неглубокий. Больше походил на царапину, но, возможно, до этого был серьёзнее. Живчик мог прямо на глазах творить чудеса, заживляя свежие раны. В правой ноздре блестела серебряная серьга-кольцо. Одет в чёрную куртку милитари из тонкой кожи с закатанными рукавами. В распахнутом вороте над чёрной майкой виднелся кожаный ошейник с серебряными шипами, такие же напульсники на запястьях. Разгрузка, как и всё остальное, черная с тремя торчавшими короткими, широкими магазинами. На спине рюкзак, а с плеча свисает немецкий MK-556. Дополняют образ гота-милитари штаны карги, заправленные в берцы. Не обошлось и без «Глока-17» в кобуре на поясе и фляжки в чехле, вероятно, с живчиком.
В кабинете, куда Гота отвёл малоразговорчивый монах, за массивным столом из морёного дуба в кресле с кожаным покрытием восседал очень худой мужчина с ввалившимися глазами. Желтоватая сухая кожа плотно обтягивала череп. Казалось, что перед гостем сидит Кощей Бессмертный из русских сказок. Парня передёрнуло, что не укрылось от глаз ментата, который рассмеялся, почти не размыкая тонких губ.
– Как звать тебя, юноша?
– Гот, крёстный Шило.
– Я вижу, крёстный у тебя совершенно без фантазий, не то что мой. Ты, наверное, решил, что меня звать Кощеем? А вот и нет. Звать меня Мефистофелем. Ты как сюда попал? – Глаза ментата буровили парня, словно дрелью. – Насколько я помню, мы нигде не развешивали билборды «Добро пожаловать в АД». Адом, если ты не понял, называется наш стаб. Отцы-основатели ещё те юмористы. Но, как бы ни было, название со временем прижилось и менять его не стали. У нас закрытое братство, и раз ты уже к нам заехал, то добро пожаловать. Мы будем рады новому брату. К нам идут по зову сердца, и ты к нам попал не случайно, просто ещё не понял.
– Но я, собственно…
– «Я» осталось за воротами стаба, а здесь «мы» – наше братство. Тем более что ты наш изначально. Ты же не просто – Гот. Ты приверженец Сатаны, как и мы. Добро пожаловать, в АД, брат Гот!
В чёрной сутане, но уже без оружия, новоиспечённый брат, как требовалось внутренним распорядком стаба, посетил знахаря. После того как он просканировал нового члена братства, долгое время просидел в задумчивости. После взял со стола рацию и связался с ментатом.
– Ты у себя, Мефисто? Вот и хорошо, сейчас к тебе загляну.
Войдя в полутёмный кабинет, присел перед ментатом на стул. Тот усталым взглядом вопросительно посмотрел на знахаря.
– Случилось что?
– Пока нет, но всё может быть. Что ты думаешь о Готе?
– Сопляк с завышенным самомнением. Насмотрелся фильмов про готов, вот и косит под них. Сам же полный ноль. На свою голову захотел отдохнуть в подвернувшемся по пути стабе.
– Не скажи… – с сомнением произнёс знахарь. – Что он там про придурков говорил?
– Велосипед его разбит, у самого на лице свежий порез, рукав на куртке разорван. А что? – насторожился ментат.
– Группа Сынка бесследно пропала аккурат в этом временном интервале.
– Не смеши меня! Этот сопляк и бойцы Сынка? Да его соплёй перешибить можно. У него одни сплошные понты.
– Не скажи, не скажи, – в который раз задумчиво произнёс знахарь. – Он напичкан дарами, как сыр рокфор плесенью. Ещё что-то есть, но что, я понять не могу.
– Ты это серьёзно? – Ментат заметно разволновался. Это был камень в его огород, что не смог раскусить совсем зелёного мальчишку. – Думаешь, засланный казачок?