Впрочем, таковы реалии Улья — жестокого и безжалостного ада, в котором можно выживать, но вряд ли получится жить.
— Что удивляешься? Жалко? А наших парней и девчонок не жалко? Которых вы, словно скот, вылавливаете и на органы разбираете?
Шпилька, погружённая в собственные мысли, перевела взгляд на Фарта. Курьер стоял в проходе, широко расставив ноги и наставив на неё пистолет.
— Фарт, ты чего?
— А то сама не знаешь, — нервно рассмеялся курьер. — Я почти сразу понял, кто ты такая. Слишком опытная для свежака, а для бывалого рейдера — слишком мало знаешь о нашем секторе. Вот просто ради интереса — сама иммунной оказалась или начальство ради тебя жемчугом пожертвовало?
Шпилька, догадавшись, куда он клонит, сначала обомлела, потом разозлилась.
— Вот же идиот. Надо было тебя там оставить, а не спасать.
— Может, и идиот, зато фартовый, — задиристо бросил ей Фарт. — Хотела вынюхать, где ж там в Энгельсе база стронгов спрятана? Достали они вас, да? Ну да ничего, попадёшь ты к ним, попадёшь, об этом я позабочусь лично. Автомат скидывай на пол, медленно. За ремень держи! Вот так. И нож тоже на пол. А теперь ручки подними и отойди на два шага. Во-от, там и стой.
Шпилька вынуждена была повиноваться. Очень хотелось застрелить придурка, но для этого двести третий надо было заранее держать в руках, а она расслабленно оставила его за спиной. И за почти картонной перегородкой нет смысла прятаться — от пули она никак не защитит. Да и вообще — смысл? Фарт хочет сдать её стронгам? Отлично, это ей и нужно! Уж лучше пройти пару десятков километров под дулом пистолета, чем в перестрелке случайно прибить единственного, кто знает, куда идти.
Ну а потом можно будет «поговорить» и о том, кто из них был не прав.
— Слева, на полке, стяжка. Надевай.
Демонстративно пожав плечами, Шпилька взяла заранее скрученную в кольцо стяжку, покрутила её и сунула внутрь сначала одну, потом другую руку.
— Затягивай. Зубами.
— Придурок ты, Фарт, — спокойно сказала Шпилька и потянула за хвостик стяжки.
— Что, думаешь, не проверю? — ухмыльнулся тот, осторожно приблизился, переложив пистолет в правую руку, левой дёрнул за стяжку.
Шпилька взвыла.
— Ты о кровообращении вообще подумал? Хочешь меня без рук оставить⁈
— Новые отрастишь. Если успеешь, — хохотнул Фарт. — Шагай вперёд, перезагрузка вот-вот начнётся.
Снаружи громко залаяла Лайма.
— Кстати, — заметила Шпилька. — Собака поднимает шум, только если чует опасность.
— Плевал я на твою собаку! Пошла!
Шпилька, пожав плечами, двинулась вперёд по вагону. Лайма залаяла громче, а спустя секунду снаружи послышались выстрелы.
Фарт, едва успев подобрать двести третий, вздрогнул.
— За тобой?
— Ага.
Шпилька радостно улыбнулась, хотя внутри у неё всё заиндевело. Вспомнился Танк — как спокойно он выходил из того магазина навстречу мурам, в надежде дать шанс ей. Не пришло ли время повторить его действия?
Нет, не ради Фарта — он тот ещё придурок. Но этот придурок так и так идёт к стронгам. А по его следам вполне способна пройти Лайма, у которой под пряжкой ошейника зажата записка. И за собакой внешники едва ли станут устраивать такую охоту, как за самой Шпилькой.
Сделав максимально наглое выражение лица, Шпилька плюхнулась задом на полку, закинула ногу на ногу.
— Вставай! — рявкнул на неё Фарт, но уверенности в голосе курьера не было.
— Зачем? — невинно поинтересовалась Шпилька. — Мне и тут хорошо.
— Совсем охренела? — вытаращился Фарт.
— Если я одна из внешников, то мне ничего не грозит. И у тебя сейчас всего два варианта выжить. Либо поверить, что я не имею к змеёнышам никакого отношения, и вернуть мне оружие. Либо уйти в одиночку, но уйти быстро. Не забыв предварительно развязать мне руки. Выбирай, фартовый ты наш.
— А если это не внешники?
— А кто? — издевательски сложила губки бантиком Шпилька. — Рейдеры? И что им тут делать? Или заражённые? Ах, нет, они не умеют стрелять.
На Фарта жалко было смотреть. В своих подозрениях относительно Шпильки он уверен не был. А решать необходимо было прямо сейчас.
И Шпилька решила за него.
— А теперь слушай сюда, гниль стиксовая, — прошипела она, меняясь в лице. — Я не одна из внешников, но пришли они действительно за мной — потому что мне надо сообщить стронгам кое-что важное. А змеёныши очень не хотят, чтоб эта информация была стронгам передана.
— Я… э-э…
— Заткнись и запоминай! Передай Рубаке, что группа Жнеца попала в засаду. Танк, Жив и ещё несколько рейдеров попали в плен. Внешники забрали эфку. Нужна помощь. Запомнил?
— Д-да…
— Отлично! А теперь освободи меня и вали отсюда. Про тебя внешники не знают, есть шанс, что, поймав меня, они свернут охоту. И просто имей в виду — не передашь сообщение, и я найду тебя даже на том свете. Как понял, приём?
Фарт отчаянно закивал и попятился. А потом внезапно развернулся и бросился бежать.
Шпилька проводила его взглядом, покосилась на так и оставшиеся связанными руки — ну да, внешникам так и будет объяснять, что сама себя сдуру связала. Встала, подошла к окну, махнула Лайме, словно прогоняя. И побрела обратно к концу вагона.
Перрон встретил её неожиданной тишиной и слепящим глаза солнцем. Но ровно через два шага тишина рассыпалась от топота ботинок и лязга передёргиваемых затворов.
Шпилька, прищурившись, смотрела на обступающих её внешников.
— Что, думаете, поймали? — спросила она. — Сначала догоните, мать вашу!
Развернулась, спрыгивая с перрона на рельсы и тут же перекатилась под вагон. Выползла с обратной стороны и побежала в ту сторону, откуда пришла.
Только бы Лайма не последовала за ней. Только бы Фарт, Стикс его дери, не подвёл!
Глава 18Так вот ты какой, Саратов
Далеко уйти ей, разумеется, не дали. Догнали, огрели прикладом по голове, пожалев даже патрон с парализующей смесью. Повалили на землю, наподдали несколько раз ботинками по рёбрам и почкам. Шпилька свернулась клубочком, пытаясь защититься от ударов, но это не помогло.
Потом её грубо поставили на ноги, воспитания ради врезали кулаком по лицу — нос предательски хрустнул, — и, ухватив под локти, потащили к замершему неподалёку чёрному джипу — какая-то армейская модель, с усиленными бамперами и толстенными бронестёклами на окнах.
Один из чёрных, опередив конвой, подскочил к джипу и открыл дверь. Шпильку бесцеремонно втолкнули внутрь, и дверь захлопнулась. Утерев кровь из-под сломанного носа и громко шмыгнув, Шпилька попыталась сфокусироваться на восседающем рядом с ней человеке. Зрение отказывалось подчиняться, фигура, закованная в такой же, как у всех внешников, скафандр, оставалась расплывчатой.
Внешник, понаблюдав за Шпилькой, молча протянул ей платок. Шпилька решила не упрямится и подарком (или подачкой?) воспользовалась по назначению. То есть запихала белоснежный платок в кровоточащие ноздри, поморщившись от пронзившей череп боли.
— Надо вправить, пока не сросся, — раздавшийся из динамиков скафандра был сухой надтреснутый, но Шпилька почему-то сильно сомневалась, что принадлежит он старику.
— А ты умеешь? — гнусаво спросила она.
Вместо ответа внешник протянул руку, брезгливо, двумя пальцами, отобрал измазанный кровью платок и взялся за нос. Громко хрустнули, вставая на место, хрящи. Шпилька взвыла.
— Ничего, сейчас пройдёт, — по-отечески похлопал её по плечу внешник, выудил откуда-то ещё один платок, какой же белоснежный, как и первый, и принялся брезгливо вытирать затянутые чёрной тканью пальцы.
А закончив, протянул руку к водителю, и ему тут же передали вещь, при виде которой Шпилька буквально потеряла дар речи.
— Твоя? — поинтересовался внешник.
Шпилька кивнула — отрицать не было никакого смысла. Пусть и изгвазданный в крови и слизи, «Маноло Бланик» каким-то непостижимым образом сохранил свой яркий розовый цвет. Казалось, помыть — и можно снова одевать. Качество, одним словом.
Внутри у Шпильки было пусто. Ли была права — внешники действительно искали именно её. Видимо, так Сыч и понял, что Танк в магазине был не один — нашёл в угнанной мурами машине её рюкзак. Поделился подозрениями, отправился её ловить — а вернулся один и без грузовика. Тогда-то на Шпильку и объявили полноценную охоту.
— Ты стронг? — всё так же по-доброму спросил внешник.
Шпилька мотнула головой.
— Я из Москвы.
— Свежая, получается? — в голосе послышалось недоверие. — Хочешь сказать, что мои парни, подняв в воздух все беспилотники, выведя большую часть техники и личного состава, обложив засадами почти все дороги, неделю не могли поймать свежую девку?
— Такие, видать, парни, — не преминула вставить шпильку Шпилька, полностью оправдывая своё новое имя. — Может, новых набрать стоит?
Воистину говорят, как вы яхту назовёте…
Внешник добрый совет почему-то не оценил — коротко замахнулся и тыльной стороной ладони врезал Шпильке по щеке.
— Не зарывайся, девочка, — посоветовал он. — Будешь отвечать на мои вопросы честно и чётко, и я задумаюсь о том, чтоб предложить тебе сотрудничество. А станешь язвить — отправлю на ферму в качестве донора. Поняла?
Шпилька открыла рот. Пальцами ухватилась за подбородок, демонстративно подвигала челюсть туда-сюда, зажмурившись, словно от боли. Мозг работал на полную, ища выходы из сложившейся ситуации, и никак не находил.
Нет, хорошо было бы прикинуться перепуганной дурой, сделать вид, что готова сотрудничать, но… Шпильке нечего было ему сказать. Внешник не верит, что она свежая. Значит, будет расспрашивать её о стронгах, их базе, Энгельсе. А она ничего ему не скажет, даже если захочет. И наврать тоже не сможет — засыплется на простейших вопросах, о которых, как любой гражданский человек, не имеет ни малейшего представления.
Стало быть, вариант с сотрудничеством отпадает. Но надо постараться дать время Фарту — идти этому трусливому идиоту, кроме стронгов, всё равно некуда. А там передаст её сообщение просто для того, чтоб снять с себя ответственность. Ещё в прежней жизни Шпилька немало встречала таких, как, Фарт — удачливых до безобразия обладателей хаты с краю, — и точно знала, что к своим собственным выводам курьер так и не придёт, просто привычно перевалит проблему на стронгов.