рней в итоге одного за другим разобрали, я последний остался. А тут гляжу, сначала Жнеца привезли с остатками отряда, а через пару дней Танка с Живом. Думал, всё, труба Энгельсу — из троих главных двое попались. А тут ты подвернулась со своим Даром. Вовремя, ничего не скажешь. Сейчас в себя придёшь — поборемся ещё за собственную свободу.
Вместо ответа Шпилька устало прикрыла глаза, решив подремать хоть пять минут. И тут же вынуждена была их открыть.
— Подъём! — орал над ухом Гуддини. — Вставай, страна огромная!
— Сам вставай, — на автомате огрызнулась Шпилька, поворачиваясь на бок, и тут же вскочила, вспомнив, где находится.
— Всё, выступаем, — уже тише добавил Гуддини. — План такой — одеваем скафандры и чешем на пост видеонаблюдения. Там всех гасим. Потом в оружейку за пушками. Обвешиваемся, как Рэмбо, и прямым ходом на ферму. Змеёнышей в расход, наших вооружаем и даём дёру.
— Гениальный план, — скептически прокомментировала Шпилька. — Мы точно выживем?
— Как повезёт, — безмятежно откликнулся знахарь. — Кстати, знакомься, это Стоун.
Шпилька посмотрела налево. На операционном столе, свесив ноги и обмотав бёдра простынёй, сидел клокстоппер.
— Привет. Я Арту… — улыбнувшись, сказал он и тут же поправился. — То есть, Стоун.
— Свежак? — удивилась Шпилька.
— Пятый день в Улье, — ответил за него Гуддини. — Не повезло парню — на третий день его взяли и почти сразу определили под нож. Только-только Дар проявиться успел…
— Я думаю, это из-за того, что я клокстоппер, — немного смутившись, добавил Стоун.
— Это очень хороший боевой Дар. А долго держать таких иммунных змеёныши не рискуют, — пояснил Гуддини. — Вот и отправляют вивисекторам вне очереди даже свежаков.
— Да я секунды три всего могу продержаться, — отмахнулся Стоун и покосился на Шпильку. — Хотя тебе вроде хватило, да?
— На этих мне и одной хватит, — угрюмо заявила Шпилька, поднимаясь, и покосилась на сложенные в дальнем углу тела.
Скафандры оставались только на паре вивисекторов, остальных Стоун с Гуддини уже успели раздеть до исподнего.
— Милости прошу, костюмчик готов, — повёл рукой знахарь, указывая на освобождённые от внешников скафандры. — Даме белый, среди хирургов женщин много. А чтоб за охрану сойти, тебе срочно надо подрасти до женского богатырского…
— Мне и с женским усреднённым неплохо, — не согласилась Шпилька и принялась натягивать белый скафандр.
Изнутри он был запачкан засохшей кровью, причём довольно сильно. Пришлось стиснуть зубы и напомнить себе, что кровь — намного лучше дерьма, в котором она была по уши измазана после полигона. Гуддини помог ей водрузить на голову шлем, щёлкнул застёжками.
— Без понятия, как эта штука герметизируется, но нам оно без разницы. Если надышим спорами в чистой зоне — нам же лучше. Устроим змеёнышам внутреннее переопыление, пусть поурчат.
Стоун на секунду замер, держа шлем в руках, посмотрел на знахаря и кровожадно ухмыльнулся.
— Контейнер возьми, — посоветовал Гуддини, засовывая в кобуру пистолет. — Больше будешь на вивисектора похожа.
Шпилька подхватила приготовленный для органов контейнер.
— Просто иди за нами, — напутствовал её напоследок Гуддини и вновь приложил карточку к считывателю.
Дверь распахнулась с тихим шипением.
Двинулись они в направлении, противоположном тому, откуда пришли. Возле очередной двери Гуддини вновь приложил карточку и взялся за рукоять пистолета. Его действия повторил и Стоун. Шпилька на всякий случай отошла к стене.
За дверью их ждало помещение, напоминающее склад какого-нибудь фармпредприятия. Вдоль стен ровными рядами выстроились холодильные камеры вперемешку со шкафами, закрытыми прозрачными дверцами. На полках стояли банки с разнообразными растворами, упаковки шприцов, игл для катетеров и прочие приспособления, названий которых Шпилька не знала. Зато их предназначение не вызывало никаких сомнений.
— Контейнер не убирай, — не оборачиваясь, сказал Гуддини. — Сделаем вид, что содержимое подлежит немедленной транспортировке. С охраной мы со Стоуном сами будем говорить, а ты держись сзади и помалкивай. А если запахнет жареным — прячься. Поняла?
— Да, — кивнула Шпилька и вновь почувствовала себя так, как в первый день в Улье.
Она была ещё совсем несмышлёнышем. Свежаком, не понимающим, что происходит. Танк тогда тоже отдавал ей команды и каждый раз уточнял, поняла ли она. С того момента прошла всего неделя, а кажется, что целая жизнь. А то и не одна.
Короткое пиканье разблокированного замка — и дверь отъехала в сторону. За ней оказалось помещение, где Шпильке уже довелось побывать — гараж. Это здесь её выволокли из фургона и кружным путём повели в камеру.
Фургон, кстати, так и стоял на прежнем месте в компании пары потрёпанных пикапов с пулемётами, уже знакомого Шпильке тягача с клеткой и… помятой буханки Шпона. Чуть дальше были и другие машины разнообразнейших моделей, с доработками и без.
Ещё дальше стояли сияющие идеальным лако-красочным покрытием машины из мира внешников, и отличить их от остального кастомизированного хлама было легко даже без эмблем змеи и бокала — по одним только обтекаемым формам.
Идя по гаражу вслед за Гуддини и Стоуном, Шпилька старалась поменьше крутить головой, но взгляд сам собой метался по сторонам, подмечая расположение техники, камер, дверей, ворот. А вот охрана встретилась, когда они миновали уже большую часть гаража.
— Hey? What’s ya doing here?
Внешников было пятеро, и, судя по тому, что все они находились в одном месте, расслаблено сидя на полу возле грузовика с эмблемой, прямые обязанности их не слишком интересовали — привыкли, гады, к спокойной обстановке.
Гуддини со Стоуном озадаченно переглянулись.
— Да ладно, серьёзно? — удивился внешник. — Русских варваров тут уже почти не осталось, уж внутри-то базы можно и на родном языке поболтать!
Рейдеры снова переглянулись, и Гуддини выступил вперёд.
— А разве разрешили?
Внешник хохотнул.
— Нет, конечно! Но это снаружи у нас конспирация и всё такое, а здесь я не понимаю, почему Бриске требует только по-русски говорить.
— Да и снаружи какая разница? — поддержал его второй охранник. — Даже хорошо, если мутанты нас понимать не будут — они ж тупые, других языков, кроме своего, не понимают.
— А умных Стикс, похоже, в ряды тварей определяет, — хохотнул третий и покосился на Шпильку. — Так что берегите доктора Веллес, ей с её научной степенью в случае разгерметизации скафандра иммунитет не грозит.
Шпилька постаралась ничем не выдать своего желания немедленно прибить высокомерных хамов. Варвары, значит! Тупые! Да ещё и мутанты! Ладно, скоро посмотрим, кто тут чемпион по деградации мозга!
Стоун, судя по непроизвольно сжатым кулакам, тоже едва сдерживался. Спокойным оставался Гуддини.
— Приказ есть приказ, — отчеканил он. — И если бы приказы выполнялись, а не игнорировались, может, недавнего побега бы и не случилось.
Внешники замерли.
— Что расселись⁈ — неожиданно для всех рявкнул Гуддини. — Здесь Стикс, а не лужайка в Гайд-парке. Когда дадут разрешение домой ехать, тогда и будете расслабляться с видом на статую Свободы!
Внешники подорвались с мест, бросились врассыпную… и разом остановились. Переглянулись, после чего тот, что заговорил первым, озадаченно произнёс.
— Hide park? It’s in UK, not in USA. Whatta hell⁈
Ни Гуддини, ни Стоун английского, похоже, действительно не знали. Зато знала Шпилька — недели в Улье оказалось недостаточно, чтоб забыть язык международного общения, как оказалось, полезного даже здесь.
Сердце ухнуло в пятки, спокойным остался один только голос.
— Они поняли, — сказала Шпилька и бросилась плашмя на пол.
Гуддини среагировал тут же. Выхватил пистолет и выстрелил в ближайшего внешника. Спустя секунду в дело вступил и Стоун. Его силуэт размазался в пространстве, и ещё один, а затем и второй внешник с криками схватились за шлемы — недолго думая, клокстоппер просто выдернул шланги, обеспечивающие циркуляцию внутри скафандров воздуха, очищенного от спор местного грибка.
Оставшиеся двое бросились в разные стороны. Одного подстрелил знахарь, другой споткнулся о брошенный Шпилькой контейнер и, взмахнув руками, растянулся между двух одинаковых, как близнецы, пикапов. А в следующую секунду его настиг Стоун.
Клокстоппер двигался уже с обычной скоростью — его три секунды вышли. Контейнер избавил его от необходимости гоняться за нелюдем.
— Ш-ш-ш, — зашипел выходящий из разгерметизированного скафандра воздух.
Стоун пнул запаниковавшего внешника под колено и вытащил, наконец, пистолет.
— Это вам за Ингу, — зло произнёс он, трижды нажимая на спусковой крючок. — Сами вы твари!
— А теперь шевелим булками, и пободрее, — командным голосом выдал Гуддини. — Я уж не знаю, как нам так повезло перед операционной, но за гаражом следят намного тщательнее. Камеры всё срисовали, сейчас поднимется трево…
Вторя его словам, громко завыла сирена, и под потолком загорелись красные лампы.
— Всё, дальше с боем, — констатировал Гуддини. — Разбирайте пистолеты, до фермы ещё три зоны пройти.
Шпилька с облегчением скинула шлем, с трупа одного из охранников забрала пистолет. Стоун уже стоял у следующей двери, наставив на неё сразу два ствола.
— Осилишь второй раз подряд? — уточнил Гуддини.
— Секунды две протяну, не больше, — криво усмехнулся Стоун.
Ничего больше не говоря, Гуддини поднёс карту к считывателю.
В первом коридоре их ещё не ждали, так что способности клокстоппера не понадобились. Эту длинную, однообразную кишку, для которой строители пожалели даже двери или хотя бы дверные проёмы, они преодолели бегом.
Следующая зона оказалась не коридором, а преддверием ада. Полутёмное помещение до боли напоминало Шпильке полигон, но вместо вращающихся стен были стоящие по обеим сторонам огромные клетки, по низу закрытые металлическими пластинами в метр высотой. Те клетки, что находились ближе к проходу, пустовали, но из полумрака за ними отчётливо слышалось голодное, многоголосое «Ур-р».