— Это самое большое одолжение, что я получала от кого-либо за всю жизнь. Тэо для меня всё. И для страны. Кэтрин, ситуация очень пикантная. И я смотрю на тебя и не понимаю, кто ты такая. Девочка восемнадцати лет? Не верю. Ты рассуждаешь, как зрелая личность, что происходит? Может быть, ты не та, за кого себя выдаёшь?
— Простите? — я и без зеркала понимаю, что делаюсь пунцовой, с таким лицом проявлять выдержку и надеяться на доверие очень непросто. И она зрит в корень!
Этот диссонанс умному человеку сразу заметен, что я не Кэтрин, не навивная девчуля восемнадцати лет.
— Ну, по моим сведениям, Кэтрин де Конте, жила на ферме с няней. Няня умерла пять месяцев назад, и тебя забрала сестра. Но о самой Кэтрин вообще нет сведений. Ни о её рождении, ни о родителях. В церковной книге записи о тебе нет информации. Первая гражданская запись появилась после того, как Матильда подала прошение о личной карточке для тебя.
Я села на кровать. Сижу, открыв рот. Всё вот настолько запущено?
Всё это время меня как бы и не существовало?
— Я думаю, что это происки врагов, данные уничтожили, чтобы вычеркнуть меня из списка претендентов на наследие. Но мы уже выяснили, что мой племянник Джулиан теперь является наследником. Матильда оформляет опеку. А моя проблема в том, что я рождена вне брака, Эндрю де Конте не венчался с Ингрид Уолш, возможно, Марсела считала это позорным обстоятельством, поэтому данных обо мне нет.
— Вот от этого все твои проблемы. А теперь и мои.
Этот допрос мне становится непосильным, голова начинает раскалываться от боли.
Нервное напряжение запредельное. Никогда не встречала настолько умных и прозорливых женщин. Главное, выдержать и не сорваться. Она испытывает меня на прочность. А с другой стороны, если я сейчас немного «налажаю», то она отпустит меня с богом домой и забудет.
— Простите?
— Мой сын влюблён в тебя и прямо сейчас своими действиями создаёт повод для огромного дипломатического скандала с Германией и Ирландией. А может, и с Россией.
— Простите? — мне ничего не остаётся, как простонать повторно свой вопрос, я правда ничего не понимаю.
— Он подтасовывает факты о биографии твоей матери, понимаешь? Он создаёт тебе историю, и делает из тебя герцогиню. Данные утеряны, осталась одна ниточка, русский след твоей бабушки, если он оборвётся, то вся история Ингрид Уолш —придуманная сказка.
— Так это сказка, он сам это придумал? — глупый вопрос, но я уже готова свалиться в обморок. Держусь из последних сил. — Его Величество мне так складно всё рассказал, и моя тётя в это верит. А я ничего не знаю, клянусь вам. Я ни о чём таком не просила. Правда, меня заклюют репортёры, если только догадаются об этой легенде.
Начинаю всхлипывать.
— Мне лишь нужно было понять, стоишь ли ты таких огромных усилий, какие мой сын вкладывает в дипломатическую миссию по имени Ингрид Уолш? И я убеждаюсь, что он прав, ты самая достойная девушка. Однако, хочешь ли ты этого?
Ведь получив подтверждение о титуле герцогини, ты получаешь право на предложение от короля. Мне нужно знать сейчас, ибо если я выйду отсюда, не будучи уверенной в твоих чувствах к Его Величеству Теодору, то не смогу подписать запрос в Ирландию о твоём, так называемом дедушке.
— Простите, я... Я... Мне очень нравится ваш сын. Он чудесный. Но вы сами сказали, что я лишь незаконнорождённая дворянка, и обо мне нет записи даже в церковной книге, то какая я пара королю? Я за правду. А правда не в мою пользу.
Простите меня. Я не смогу выйти замуж, обманув весь свет, это авантюра.
Позвольте мне уехать домой, на ферму и больше не показываться на глаза королю.
— Я так и думала, позволяю. Ваше здоровье, дорогая моя, не внушает опасения.
Вы можете уехать в свою деревню и жить там. Спасибо за то, что спасла моего сына, он сам до конца не понимает, насколько опасен для него мир. Особенно, сейчас. Этот опыт послужит для него уроком. И ты заслужила свободу и уважение, поступай, как велит сердце.
— Благодарю и простите меня. Прощайте.
По моим щекам льются слёзы. Ноги ватные, но я из последних сил делаю глубокий реверанс, прикусываю щёку изнутри, только бы не свалиться без чувств.
Королева наклоняется и целует меня в лоб, молча разворачивается и уходит.
Слышу её сухой приказ, что меня можно отправить домой.
Вот и всё. Моё приключение закончилось. И это к лучшему. Тётя меня убьёт, но я иначе не могу. Сразу вошла девушка и помогла мне собраться. К чёрному входу подали закрытую карету, и я скрытно уехала в особняк тёти. Где уже вовсю орудует Жульет. Скоро сюда приедут все, вот удивятся.
А мне жизненно необходимо поговорить только с одним человеком. С Димой!
И почему слёзы всё никак не остановятся. Мне так больно оттого, что я не увижу больше Тэо. Но это к лучшему. Так правильно. Даже у Анны больше прав на счастье, чем у меня.
В этом мире мы с Димой самозванцы, и не должны высовываться, иначе рано или поздно нас раскроют и обвинят бог знает в чём...
Письмо Варя написала матери, но так и не отправила, испугалась гнева родителей?
История умалчивает. Скорее всего, да. Ей не простили этот брак. А ему не простили плен.
Два изгоя осели в Цюрихе, родилась дочь Ингрид. А потом случилось то, что случилось. Джейкоб вскоре умер, и Варвара прожила недолго, работая переводчицей, секретарём-редактором в посольстве. Ингрид мать Кэтрин осталась одна...
Мои пальцы дрожат, никогда бы не подумала, что смогу вот так прикоснуться к истории, это так волнительно и трепетно. Понимаю, что это не мои родители, а Кэтрин-Екатерины. Однако все эти бумаги проливают свет на прошлое.
Как же меня трясёт! Это подлинные документы! Подлинные! Тэо ничего не подделывал, он просто нашёл!
Глава 50. Герцогиня Уолш
Оказалось, что тётя уехала в сенат или другое государственное заведение, так и не поняла ничего из торопливой речи Жульет, но как я обрадовалась, увидев Анну.
— Ты совершенно иная. Выглядишь как утончённая леди! Аннушка, как я скучала по тебе.
Мы нежно обнялись, как настоящие сёстры. Боялась, что она рассердится, ведь я выдала её секрет тёте. Но нет:
— У меня небогатая, но очень приличная семья. Они хорошо меня приняли, однако сторонятся, зная историю отца. Его так и не нашли. Я чувствую, что он сбежал в Италию, и потом уедет в Америку. Так поступают все преступники.
Она проговорила тихо, опустив голову, ей стыдно за себя и за его.
— Он сам виноват, а ты к нему не имеешь никакого отношения, Анна, не расстраивайся. Наша семья всегда тебя с радостью примет. А я, кажется, уезжаю на ферму, хочу там посмотреть, вдруг мой руководящий опыт окажется полезным.
— Постойте, на ферму? А как же король? Вы же герцогиня? Де Анжело приносил старые документы, о вашей семье.
— Аня? Ты о чём говоришь? Я только что говорила с королевой, и она сказала, что. обо мне нет никаких записей.
Стою в комнате, хотела разобрать чемодан, какой привезла Анна с кучером. А тут такие новости.
— Ну как же, адвокат с мадам Матильдой сегодня утром обсуждали документы и «Доверительное письмо» из русского госпиталя, где ты родилась. Там указаны твои родители, тебя крестили в какой-то другой церкви, кажется греческой. Мама ортодоксальная христианка. Матильда всё утро пыталась выяснить, чем это вам грозит.
— Православная? — произношу по-русски.
— Ну, да кажется так. И сведения о тебе нашлись. Я слышала, как вы с Робертом говорили на этом языке, и он перевёл твои документы, они на русском.
— Ёлки-палки! Сплошные загадки! Дети же с няней! Я лопну от любопытства, побежали скорее, надо найти Хьюго! Я должна увидеть эти бумаги сама.
Голова кругом. Вот так поворот. Конечно, обо мне нет ни слова, потому что Ингрид держалась за русскую диаспору, её мама там была своей. Мы помчались в контору де Анджело, он только вернулся, очень удивился нашему внезапному визиту, а когда понял, что я хочу увидеть закатил глаза. Я испортила сюрприз, какой он готовил с таким трудом.
— Ох, дамы. Я весь день занимался этими бумагами. Да, это русская община в Цюрихе, там есть и храм, в котором тебя крестили. Я не знаю русский...
— Я отлично знаю русский, как и Роберт! Дай, пожалуйста, бумаги.
— Такие же бумаги были и на немецком и французском языке, но их украли или намеренно потеряли. Так что эти русские документы сейчас единственное доказательство вашей истинной родословной, Кэтрин.
Хватаю пачку старых бумаг Конечно, написаны они не современным русским языком, но всё понятно.
«Екатерина Андреевна де Конте Уолш»
«Мать: герцогиня Ингрид Джейкоб Уолш, крещёная Ирина»
«Отец: баронет Эндрю де Конте, крещёный Андрей»
Много другой важной информации о месте рождения и имя акушерки.
Поняла, что это то самое письмо из госпиталя.
Назначение, для регистрации в книге гражданского права российского посольства.
Они всё же зарегистрировали гражданский брак. Это незаконно, но я родилась в гражданском браке. Значит, Марсела просто не знала, что отец получил развод.
Или специально молчала.
Есть и некоторые сведения о родителях Ингрид, мать графиня Румянцева Варвара Осиповна. Это я прочитала из старинного письма из папки с документами. Варвара отдыхала в Баден-Бадане и там познакомилась с герцогом Джейкобом Уолшем. Это была любовь с первого взгляда, но он опальный на своей родине военачальник.
Захваченный в плен после ранения. А она восторженная натура, влюбившаяся в страдающего романтика, читающего наизусть стихи Китса.
— Я герцогиня, или как минимум графиня. Уж не знаю, как так получилось, что родные из России не забрали Ингрид к себе, может быть, она сама не захотела. Но получить данные будет несложно. Если нужно, то я могу сама составить письмо в русский архив.
Мой голос дрожит от волнения. Де Анджело улыбнулся.
— Его Величество уже сделал это, я с ним сегодня встречался, точнее, он вызвал меня к себе. И отдал эти бумаги, чтобы я передал вам, госпожа Уолш.