В целом психологи сходятся во мнении, что мимика оказывает более мощное воздействие, чем слова, которые мы произносим[67]. Например, когда кто-то говорит вам, что он прекрасно проводит время, а лицо его выражает уныние, вы скорее поверите его мимике, чем словесному утверждению. Однако мимика — это тот невербальный канал общения, который легче всего сфальсифицировать, что только осложняет дело. Дети уже в четыре года способны убедительно изобразить счастливое лицо, чтобы скрыть свои истинные чувства[68]. На самом деле взрослые иногда сами активно учат детей скрывать свои чувства, используя этот способ: например, просят их улыбаться и благодарить за ненужный подарок, вместо того чтобы хмуриться и дуться. Многие аспекты подготовки детей к жизни, которые можно подвести под рубрику «хорошие манеры» или «умение держать себя в обществе», — это, по сути, обучение тому, как скрывать свои эмоции посредством мимики, и с возрастом они только совершенствуют эти навыки. Но хотя в некоторых случаях нам удается успешно маскировать наши подлинные чувства, мы не можем скрыть тот факт, что наше лицо выставлено на всеобщее обозрение[69].
Видимо, потому, что мимика бросается в глаза, ученые опубликовали больше исследований об этом невербальном канале, чем обо всех других, вместе взятых: за последние десять лет было написано более 15 000 статей на эту тему (по данным портала PubMed). Нынешние исследования мимики восходят к работам французского врача-невролога XIX века Гийома-Бенжамена-Амана Дюшенна, который применял стимуляцию электрическим током, чтобы определить, какие мышцы лица участвуют в придании лицу определенного выражения. Его деятельность породила выражение «улыбка Дюшенна» для обозначения искренней улыбки, в которой задействованы и нижняя, и верхняя части лица, включая глаза. Фотографии пациентов, сделанные Дюшенном, вдохновили Чарлза Дарвина на создание книги «О выражении эмоций у человека и животных», в которой он высказал предположение о том, что семь базовых эмоциональных состояний: счастье, печаль, гнев, страх, отвращение, удивление и презрение — выражаются одинаково во всех культурах мира[70].
С тех пор не раз возникали дискуссии по поводу того, распознаются ли эти выражения повсеместно, и, видимо, можно сделать вывод, что наш культурный багаж все же играет существенную роль в том, как мы считываем эмоции других людей, особенно если мимика не слишком выразительная. Исследования психолога Пола Экмана в 1960-х годах подтвердили предположение Дарвина об универсальности выражения эмоций с помощью мимики, но более поздние исследования дают основания полагать, что если более ясные и четкие выражения лица хорошо узнаваемы в разных культурах, то многие из едва заметных, неуловимых выражений, используемых нами в повседневном общении, обусловливаются и модифицируются нашим происхождением[71].
Например, психолог — специалист в области межкультурных различий Дэвид Мацумото и его коллеги обнаружили, что американцы воспринимают те же самые выражения счастья, печали и удивления более остро, чем японцы, которые и проявляют эти эмоции менее выразительно. Мацумото видит причину в том, что японцев с самого раннего возраста учат быть сдержанными и не проявлять свои эмоции слишком бурно[72]. Другое исследование показывает, что китайцы, используя мимику в процессе общения, больше ориентируются на глаза, тогда как в Америке и Европе мы более склонны полагаться на движения бровей и рта[73].
Если вы белый, особенно важно знать о подсознательной расовой предвзятости, которая может негативно влиять на вашу способность корректно считывать выражение лица. Исследования показывают, что американцы распознают эмоции по мимике чернокожих американцев менее точно, чем по мимике других белых людей. Более того, когда белые американцы неправильно интерпретировали эмоции на лицах чернокожих американцев, они чаще идентифицировали гнев, хотя на самом деле его не было. И это, очевидно, самым серьезным образом сказывается на отношении к чернокожим детям в общении с их белыми сверстниками (так же как и с учителями, работниками правоохранительных органов и другими взрослыми)[74]. В недавнем исследовании, проведенном возрастным психологом Эми Халберштадт и ее коллегами, 178 преимущественно белым будущим педагогам показали 72 фотографии разных детей и попросили определить, какие эмоции отражают их лица. Они идентифицировали у чернокожих детей злое выражение лиц, даже когда они проявляли другие эмоции. Вот почему нужны семинары и обучающие программы для учителей, направленные на улучшение понимания расовой предвзятости в невербальной коммуникации, — такие же, какие существуют для преодоления этого явления в вербальной коммуникации. Родители также должны сыграть свою роль, с раннего возраста рассказывая детям о проблемах подобных предубеждений[75].
В целом мы, как правило, гораздо лучше считываем эмоции по мимике у людей, которых мы хорошо знаем, начиная с членов семьи, а также у людей, принадлежащих к нашей культурной и расовой группе. Поэтому важно всегда помнить о возможности совершить ошибку и постоянно объяснять ребенку, что разные люди используют разные способы коммуникации и что при завязывании новых отношений лучше не спешить и убедиться в том, что мы правильно считываем эмоциональное состояние человека.
Я был вне себя от радости, увидев, как мой маленький сын улыбается мне, когда ему было всего семь недель от роду. Как и другие дети, он появился на свет с плохим зрением и слабой способностью контролировать выражение лица и реагировать на мимику тех, кто за ним ухаживает. Однако со временем мозг новорожденного развивается в результате общения с окружающими его людьми, и примерно к двум месяцам ребенок начинает узнавать родителей и соответствующим образом реагировать. Постепенно малыш начинает улыбаться по собственной инициативе и как бы просит вас подарить улыбку ему в ответ. Это социальное взаимодействие в самой базовой форме. Среди психологов существуют некоторые разногласия по поводу того, предшествует ли способность определять эмоции по выражению лица других умению выражать собственные эмоции или развивается после него. Но оба этих навыка появляются c определенной регулярностью в течение первых четырех-шести недель.
Действительно, некоторые основные выражения лица для проявления эмоций заложены в нас с рождения. Но главным способом научиться улавливать эмоции по мимическим сигналам является взаимодействие со значимыми взрослыми. В общении с ребенком вы поначалу инстинктивно используете нарочито утрированную мимику, которая естественным образом становится все более тонкой по мере того, как ребенок растет и совершенствует свое умение считывать по лицу значимых для него взрослых такие базовые эмоции, как счастье, печаль, гнев, страх. Еще до того, как малыш сможет общаться с помощью слов или осмысливать какие-то понятия, он способен многое чувствовать, просто глядя на ваше лицо: по его выражению младенец понимает, находится ли он в безопасности или нет. Одно из исследований даже показало, что младенца можно было побудить ползти через яму, которая явно грозила ему стремительным падением (но на самом деле была покрыта листом плексигласа), если на другой стороне стояла мать, подбадривая ребенка невербальными сигналами — мимикой и тоном голоса[76].
К концу первого года жизни малыш начинает искать в лице окружающих его людей подсказки, которые бы показали ему, как регулировать собственное эмоциональное поведение. Этот феномен называется социальной референцией. Например, если у вас на лице написано беспокойство, скорее всего, и ваш ребенок начнет испытывать тревогу. Где-то между 9 и 18 месяцами во взаимодействии между значимыми взрослыми и малышами начинает формироваться «совместное, или разделенное, внимание», которое Эми Халберштадт, профессор Университета Северной Каролины, изучающая невербальную коммуникацию уже несколько десятков лет, определила как один из наиболее значимых невербальных маркеров развития[77].
Совместное внимание достигается тогда, когда ребенок и значимый взрослый смотрят друг на друга, а затем вместе направляют свое внимание на какой-либо объект — скажем, на собаку, — после чего взрослый переводит взгляд обратно на ребенка и, улыбаясь, говорит: «Это собачка». Затем они оба снова смотрят на животное, и взрослый продолжает повторять слово «собачка». Это кажущееся простым взаимодействие имеет большое значение не только для усвоения невербальных сигналов, но и для обучения вербальному языку. Ваша улыбка внушает ребенку чувство безопасности, слово «собачка» начинает ассоциироваться с собакой, которая бежит к нему, и после многократного повторения становится частью словарного запаса малыша. (В качестве бонуса у ребенка может сформироваться ассоциативная связь между чувством счастья и присутствием собаки.)
Нужно подчеркнуть, что это взаимодействие характерно только для человека[78]. Ученые, взявшиеся за воспитание примата вместе с обычным человеческим ребенком, отмечают, что детеныш примата способен лучше выполнять многие развивающие задания, но, когда дело доходит до демонстрации совместного внимания, они уступают своим человеческим ровесникам[79].
Примерно с шести месяцев и до полутора лет ребенок добавляет к своему арсеналу средств общения такой невербальный канал, как тактильный контакт, и начинает изучать лица окружающих его людей с помощью рук. Мало что сравнится с эмоциями, которые переполняют вас, когда малыш оттягивает уголки ваших губ кверху, чтобы получилась улыбка, и вы слышите его радостный смех, когда он этого добивается. Как показало исследование, проведенное возрастным психологом Тиффани Филд