рать, что говорила бедная женщина, но никто не догадался попросить ее, чтобы она говорила четко и внятно, и это создавало для нее не меньше социальных проблем, чем громогласность для семейки Лаудов. То же справедливо и в отношении детей: слишком громкая или слишком тихая болтовня двухлетнего малыша умиляет окружающих, но шестилетнему ребенку такие ошибки могут помешать выстроить отношения со сверстниками вне семейного круга.
Высота голоса. Высота голоса может многое рассказать о наших эмоциях. Когда мы нервничаем, чувствуем себя беспомощными или в чем-то не уверены, мы начинаем говорить в более высоком диапазоне. Когда мы спокойны и уверены в себе, наш голос обычно звучит ровно, без резких перепадов высоты. Однако важно помнить, что то, как мы считываем эмоциональный посыл, выражаемый с помощью этого голосового эффекта, может корениться в гендерной предвзятости. После переходного возраста у мальчиков происходит резкое снижение высоты голоса. Поэтому, справедливо или нет, мы часто приписываем людям определенные качества, руководствуясь сложившимися у нас стереотипами, основанными на этих изменениях: так, мы ассоциируем более высокие голоса со слабостью и молодостью, а более низкие — с силой и зрелостью.
Тон голоса. Одна и та же последовательность слов может передавать широкий диапазон смыслов в зависимости от тона, которым они произносятся. Большинству из нас доводилось общаться с людьми, привыкшими говорить монотонным голосом, по которому трудно догадаться, что они чувствуют. И наоборот: те люди, чья речь звучит более выразительно благодаря умелому модулированию тона, могут передавать целую гамму эмоций: волнение, сарказм, сострадание, презрение, печаль, подозрение, нервозность и другие — только посредством своего голоса. Дети начинают считывать тон голоса очень рано, но их уровень развития еще не позволяет в полной мере использовать это свойство в своей речи. До начала посещения школы полного дня дети вполне способны преуспевать, разговаривая детским тоном, но, по мере того как они становятся старше, умение варьировать тон своего голоса соответствующим образом играет все более важную роль в выстраивании эффективных отношений с другими детьми и взрослыми.
Темп речи. Подобно тону, темп речи также может передавать информацию о нашем эмоциональном состоянии. Как правило, мы говорим быстро, когда горячимся (либо очень волнуемся, либо очень сердимся), а когда нам грустно или мы расстроены, наша речь замедляется. Большинство взрослых произносят около 150 слов в минуту, но у каждого человека свой темп разговора, отличный от остальных[125]. К счастью, как уже упоминалось, мы воспринимаем речь с большей скоростью, чем говорим, поэтому нас меньше раздражает тот, кто говорит быстро, чем тот, кто делает это медленно. Во втором случае мы быстро теряем терпение: наш мозг обрабатывает сообщаемую им информацию гораздо быстрее, чем человек произносит слова. Помните, что один из лучших способов установить контакт с другим человеком, — это умело реагировать на скорость речи собеседника, подстраиваясь под него так, чтобы вести разговор в одном темпе.
Эмфаза. Выделяя те или иные слова в предложении, можно полностью изменить его смысл. Чтобы понять, как эмфаза может повлиять на смысл, попробуйте прочитать вслух следующие предложения.
Мэри дает мне свою книгу почитать. (Именно Мэри, а не кто-то другой.)
Мэри дает мне почитать свою книгу. (Я утверждаю, что Мэри дает мне книгу почитать.)
Мэри мне дает почитать свою книгу. (Она не дает мне книгу насовсем, а одалживает на время.)
Мэри дает мне свою книгу почитать. (Она не дает ее почитать кому-то другому, а только мне.)
Мэри дает мне почитать свою книгу. (Книга принадлежит Мэри.)
Мэри дает мне почитать свою книгу. (Она дает мне именно книгу, а не что-нибудь еще.)
Все эти тонкости могут быть недоступны для понимания совсем маленьких детей, которые только учатся пользоваться словами. Но если дети постарше не способны корректно использовать или интерпретировать эмфазу, велика вероятность, что они столкнутся с массой неловких моментов и недоразумений в общении с другими людьми.
Междометия. Бессмысленные междометия, которые мы часто используем в речи, также входят в понятие вокалики. Слова «знаешь», «понимаешь» или «типа», используемые как междометия, и такие звукосочетания, как «гм-м-м», или покашливание, помогают выиграть время, чтобы подобрать нужное слово или фразу. Но злоупотребление ими может создать впечатление, что у нас не хватает уверенности, опыта или что мы чем-то обеспокоены. Маленьким детям вполне простительно обилие междометий, но, когда они начинают посещать школу, приходит время постепенно избавляться от этих слов-паразитов: мягко поправляйте ребенка, постоянно вставляющего их в свою речь, и показывайте пример того, как можно говорить без лишних междометий.
Другие виды вокалики. Любые звуки, которые мы производим голосом, но которые не являются словами, также относят к вокалике: среди прочего это смех, крик, визг, хрипы, оханье, фырканье, цоканье, вздохи. Такие звукоподражания, как «ой-ой-ой» или «ай-ай-ай», которые используют в общении с совсем маленькими детьми, чтобы предупредить «не делай этого», также подпадают под эту категорию. Детей, которые не развили навыки регуляции разнообразных голосовых эффектов, педагоги часто считают антисоциальными, а сверстники дразнят.
Дети, научившиеся успешно использовать вокалику, обладают значительными преимуществами в том, что касается передачи информации и эмоций и выстраивания отношений с другими людьми. К сожалению, использование экранов особенно негативно сказалось именно на способности детей распознавать эмоции, транслируемые с помощью голосовых эффектов. Конечно, телефоны, планшеты и компьютеры достаточно точно передают человеческий голос, но качество таких его характеристик, как тембр, тон и высота, обычно хуже, поэтому они могут нести в себе меньший объем эмоциональной информации, чем тот, который мы получаем из сложной, богатой оттенками живой речи. На голосовое общение посредством аудиовизуальной системы типа Zoom нам приходится тратить больше усилий, чем при взаимодействии по телефону или вживую. Соответственно расходуется и больше ментальной энергии, что увеличивает вероятность ошибок.
Масочный режим, который мы вынуждены были соблюдать во время пандемии, также негативно повлиял на развитие у детей навыков вокалики. Маски заглушают звуки, затрудняя понимание не только слов, но и эмоций, которые скрыты в словах. Паскуале Ботталико, исследователь и профессор факультета науки о слухе и речи в Иллинойском университете, обнаружил, что слушатели распознавали на 46% меньше слов, когда говорящий был в маске, чем когда его лицо было открыто. Но именно то, насколько неверно истолкованы слова, и влияет на точность выражения эмоций. В частности, маски усложняли понимание согласных звуков, а поскольку они произносятся более высоким голосом, чем гласные, это затрудняло улавливание изменений высоты голоса — важного сигнала для определения эмоционального состояния[126]. Маски также сглаживают различия между звуками, особенно в условиях плохой акустики или при наличии фонового шума, — например, в классной комнате, где находится много детей. Мои собственные исследования с использованием теста голосовых эффектов в рамках Диагностического анализа невербальной точности показали, что ношение масок затрудняет восприятие всех эмоций, кроме страха[127].
В настоящее время, когда дети снова пошли в школу, мы имеем дело с серьезными долгосрочными последствиями того, что значительный объем голосовой коммуникации осуществлялся с помощью электронных устройств с экранами и в искусственно созданных условиях масочного режима. Как показали последние отчеты, подросткам с трудом удается считывать эмоции по тону голоса друг друга (хотя, похоже, они лучше справляются с распознаванием эмоций у взрослых)[128].
Как и в случае с остальными невербальными каналами, при использовании вокалики мы должны учитывать фактор культурных различий. Ученые только недавно решили проанализировать, можно ли считать голосовое выражение эмоций универсальным явлением, или оно определяется нашей принадлежностью к той или иной культуре. Звучит ли голос одинаково печально в восприятии американца и китайца? Психологи Петри Лаукка и Хиллари Эльфенбейн проанализировали результаты исследований, в ходе которых оценивали голосовое выражение эмоций у представителей 24 разных культурных групп, а также способность распознавать эмоции по голосу у представителей 42 разных культур. Они пришли к заключению, что голосовое выражение позитивных эмоций, например счастья, по-видимому, интерпретируется по-разному в разных культурах. Мелодия речи, распознаваемая американцами как выражение счастья, воспринимается иначе жителями Вьетнама, которые могут интерпретировать ее даже как выражение гнева или страха. Однако негативные эмоции, например печаль, легко определяются в разных культурных группах[129].
Данные, полученные этими психологами, находят применение в процессе обучения, так как контингент учащихся становится все более разнообразным. Педагоги должны отдавать себе отчет в том, что дети могут неправильно считывать голосовое выражение их эмоций, а также и в том, что они сами могут ошибаться, некорректно определяя эмоции по вокалике своих учеников. Чтобы снизить вероятность ошибок, учителя должны сопровождать голосовые эффекты более доступными для понимания сигналами, передаваемыми через другие невербальные каналы, например через мимику.
Связанные друг с другом навыки использования и считывания эмоций посредством вокалики формируются в младенчестве и продолжают развиваться на протяжении раннего и позднего детства. Исследования показывают, что с третьего триместра беременности ребенок в утробе матери способен реагировать на ее голос — но не на голоса отца или сестер и братьев — разными движениями и толчками. А в первые три недели жизни новорожденные начинают узнавать голос матери и отличать его от других взрослых