— Вы только что сменились? — поинтересовалась она. — Ведь обычно смены происходят по утрам.
— Напарник попросил задержаться, а в другой раз, если мне потребуется, то он пойдет навстречу.
— Вы машину хорошо водите? — поинтересовалась Синицына.
Охранник пожал плечами:
— Вполне. Если честно, то я с детства занимался картингом, а потом принимал участие в любительских ралли. Правда, пару раз всего, но мне там было не особо интересно, потому что уровень соперников был невысок.
— Если я попрошу вас отвезти меня за город, согласитесь? А машину можете к офису потом пригнать — завтра или послезавтра, когда у вас следующее дежурство будет.
— Отвезу, конечно, — кивнул охранник.
Они ехали по городу. Молодой человек управлял автомобилем спокойно, уверенно и очень мягко. Это Варя оценила сразу.
— А почему вы не пошли работать водителем? — спросила она. — Ведь на вахте стоять скучно, да и по зарплате немного получается.
Охранник пожал плечами, хотел что-то объяснить, но в этот момент зазвонил ее мобильник.
— С вашим Борисовым ничего выяснить не удается, — сообщил начальник службы безопасности «Кроны» Михеев, — машина не найдена, и место нахождения мобильного аппарата установить не удалось. Последний звонок с его телефона был сделан вам. После этого он ни с кем не связывался.
— Пожалуйста, держите меня в курсе, если что-то выяснится, — попросила Варя и убрала телефон в сумочку.
Прервав разговор, она вздохнула и посмотрела на водителя, пытаясь вспомнить, о чем они говорили минуту назад.
— Простите, — обратился к ней молодой человек, — но я невольно услышал, о ком вы только что говорили.
— Вы что-то знаете о Борисове?
— Я знаю о нем все, кроме того, где он сейчас может находиться. Я связывался с его девушкой, Ксюшей, но и она не представляет, что могло произойти.
— Вы и с ней знакомы?
Парень кивнул:
— Мы с Владом учились на одном курсе в Ярославле, в Военной финансовой академии. После учебы он поехал по направлению в часть, а меня оставили в адъюнктуре. Учились мы одинаково, но оставили именно меня, потому что я достаточно успешно представлял академию на разных спортивных соревнованиях. Он вообще мечтал о военной службе, а я выбрал место учебы лишь потому, что там можно было заниматься спортом. А потом, после выпуска, я считал, что буду обеспечен работой с неплохим окладом и возможностью служебного роста. А может быть, все дело в том, что учиться надо было в Ярославле, а меня зовут как раз Ярослав.
— Да-да, — смутилась Варя, — мне говорили, но я забыла.
На самом деле ей никто ничего не говорил.
— После адъюнктуры мне предложили остаться преподавать, но я отказался. Какое-то время провел в войсках, а когда вернулся сюда, в родной город, со мной по телефону связался Борисов сообщил, что демобилизовался, и спросил, есть ли у меня на примете место для приложения его знаний и опыта. Так мы стали работать вместе.
— Он мне рассказывал, что случилась какая-то неприятность с заказчиком.
— Именно так. Мы были правы, но суд проиграли. В составе учредителей крупной фирмы оказался один высокий чиновник, которому ничего не стоило надавать на судью, чтобы тот принял нужное ему решение. На мою фирму повесили долги, которые я оплатил, продав не только офис со всем имуществом, но и кое-что еще. Мы с Владом искали работу. Он пришел сюда, пообещал и меня перетянуть, но у него не получалось, а потом выяснилось, что в охранную фирму, с которой у вас договор, требуется специалист по открыванию дверей перед начальством.
— Простите, — растерялась Варя, — но мне Борисов ничего о вас не говорил. Если бы хоть раз сказал, что его бывший начальник без работы…
— Пустяки. Зарплата здесь и в самом деле невелика, зато есть время для чтения, для дальнейшего изучения выбранной специальности. А если деньги вдруг кончаются, что порой случается, всегда можно сесть за руль и ночь-другую поработать бомбилой.
До загородного дома Синицыных добрались за час, хотя обычно в это время на дорогу уходило часа полтора-два. Во дворе уже стояли столы. А по территории в сопровождении Валентины Николаевны, переводчицы и, разумеется, миссис Бедрик, разгуливал Томтит. Увидев выходящую из автомобиля бывшую возлюбленную, он поспешил навстречу, проходя мимо стола, выдернул из вазы букет цветов, вручил Синицыной розы и дважды поцеловал в щеки.
А также шепотом поинтересовался:
— Это твой нынешний бойфренд?
Синицына не поняла, о ком он спрашивает и растерялась.
Зато эти слова услышал Ярослав, который тут же нашелся:
— Нет, сегодня я бодигард, и ничего больше. — После чего посмотрел на Варю и перешел на русский. — Варвара Владимировна, я могу быть свободным?
И вдруг ей захотелось, чтобы он остался. Она помолчала, раздумывая, как предложить ему задержаться и как объяснить родителям, почему она этого хочет. Ответа она и сама не знала: может, потому, что он такой уверенный и спокойный и так легко, без всякого сожаления, рассказал о несправедливости, в результате которой рухнула его процветающая фирма…
И все же она решила его отпустить:
— Вы свободны, но завтра зайдите ко мне — думаю, что место для вас найдется, тем более что мы пока не знаем, что случилось с вашим другом.
Ярослав, прощаясь, кивнул всем присутствующим, пожелал приятно провести время, сел в автомобиль и уехал. Ворота за «Ауди» закрылись.
— Он мог бы сниматься в кино, играть героев, — оценил Ярослава Том Хейли, — очень спокойное и мужественное лицо у твоего телохранителя. Похож даже чем-то на Кевина Костнера — только фактурнее, ростом повыше и обаятельнее. У такого я не рискнул бы отбивать девушку.
Очень скоро начали рассаживаться за столом, но еще до того, как все заняли свои места, миссис Бедрик, до того съедающая кинозвезду глазами, сообщила Варе, что ее муж очень хочет познакомиться с гостем и даже приготовил ему подарок — книгу Чехова, переведенную на английский язык.
Сказав про книгу, Светлана недоуменно пожала плечами и добавила:
— Разве книга Чехова такая редкость? Правда, он сказал, что это книга про актерскую игру.
— Может быть, это книга племянника писателя? — предположила Варя. — Михаил Чехов — величайший актер всех времен.
Томтит, услышав знакомое имя, закивал и начал объяснять, что еще в университете начал изучать по книгам Чехова теорию Станиславского, а потом понял, что это система самого Чехова, который просто прикрывался именем своего великого учителя. И тут же выдал самую страшную тайну: профессора Серебрякова в его будущем фильме согласился играть один из выпускников голливудской школы-студии Михаила Чехова — тоже, как и все выпускники, обладатель «Оскара». Ему, разумеется, уже далеко за восемьдесят, он снимается крайне редко, хотел даже закончить карьеру, но, узнав о постановке «Дяди Вани», решил создать нечто, за что его буду помнить вечно. Пока это секрет для всех, но перед выпуском фильма, когда пойдет реклама со списком звездных актеров, на фильм попрет вся Америка, и не только.
Светлана смотрела на своего кумира, не понимая ни слова, а когда Томтит закончил, произнесла восторженным шепотом, почему-то глядя на сидящую на заборе сороку:
— Боже, как он прекрасен!
Том не понял, конечно, но улыбнулся миссис Бедрик, после чего она уже не могла вымолвить ни слова.
Позвонил Андрей и предупредил, что немного задерживается, уже час как выехал, но стоит в пробке. В трубке было слышно, как автомобили переругиваются гудками.
— Мы только-только сели за стол, — сказала ему Варя.
И вдруг поняла, что ей хорошо и без него. Удивилась этому ощущению, потому что любила Андрея и несколько минут назад не представляла, что сможет жить без него, а сейчас… С чего вдруг? Возможно, это обаяние Томтита, или вдруг в глубине сознания зашевелились остатки того, что она испытывала когда-то к худенькому английскому пареньку, безрассудно влюбленному в театр. Но теперь этот паренек изменился, стал необычайно популярным и не таким худеньким, как прежде; он сидит рядом, смотрит на Варю, она улыбается, понимая, что не любит его, не замирает от его взгляда, как это было раньше, но ей по большому счету все равно, что происходит в его жизни. Она снова вспомнила Андрея и то, как он к ней относится, — вспоминала с трепетной нежностью, и самой стало неловко, что она на какое-то время перестала о нем думать. Варя продолжала разговаривать с Томом, узнавала в нем прежние черты, но и это воспринималось спокойно, без замирания сердца и радости. Определенно Томтит обаятельнее пришедшего ему на смену Лайонела, которого она, вполне возможно, не любила, да и увлечение им было почти случайным — лишь для того, чтобы, как пластырем, прикрыть им рану, оставленную молодым актером. И все же Андрей лучше их обоих. Простой и понятный.
— Что-то Ильи Семеновича долго нет, — произнесла миссис Бедрик, — и трубку не снимает.
Зато кто-то позвонил Владимиру Викторовичу. Начав разговор, отец изменился в лице, поднялся и, выйдя из-за стола, направился к дому. О чем-то негромко вслед спросил его директор «Одеона», но Синицын отмахнулся.
«Разве они знакомы?» — удивилась Варя.
Это было более чем странно, ведь она сама представила отцу одного из владельцев сети кинотеатров. А теперь тот спокойно спрашивает Владимира Викторовича о том, что вроде бы не должно интересовать постороннего человека.
— С Соней нам повезло, — словно продолжая рассказ, сказал Том. — Конечно, мы могли бы пригласить какую-нибудь раскрученную девушку из Штатов или Англии, но я, как эту русскую увидел, сразу понял, что она полностью соответствует моему представлению о роли. Застенчивая, но перед камерой не теряется, и такая естественная! А главное — в совершенстве владеет английским, правда у нее лондонское произношение и легкий-легкий акцент, на русский даже не похожий, но это мелочи. Она учится в Москве, а сама из Ростова. Есть такой город?
Томтит пристально посмотрел на Варю, словно пытаясь разглядеть в ней то, чего в ней не было прежде.