– Отстань! – Накрывшись одеялом, я отвернулась к стене.
Вы меня не знаете. Никто не знает меня! Может, я уже совсем другая?! Почему я должна слушать всех вас?! Нет уж, теперь буду делать только то, что хочу.
На следующее утро начиналась моя новая жизнь: без запретов, упреков и оглядки на прошлое. Новая Дашка выбежала из дома в спортивном костюме, кроссовках, тонкой шапочке и легкой короткой куртке. Я направилась в парк, где можно было пробежать пару-тройку кругов и где в это время почти не было народа.
– Эй, динамо! – донеслось в спину.
Я вздрогнула от неожиданности, когда кто-то тронул меня за плечо.
– Ты? – Мое лицо вытянулось, плечи инстинктивно напряглись. – Что ты здесь делаешь?
Тим улыбался. Нагло и развязно.
– К тебе приехал. – Он пожал плечами.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я – в старой олимпийке и стоптанных кроссачах, и он – в роскошном пальто с поднятым воротником и в стильных узких брюках. Ни дать ни взять – франт.
– У меня пробежка, – ответила я с усмешкой, развернулась и припустила вдоль по улице.
Уже у ворот парка снова услышала его голос:
– Ты чего меня тогда не дождалась?
Этот тип доехал до парка, припарковал автомобиль и теперь стоял на моем пути.
– Когда? – Мне пришлось остановиться.
– Позавчера, – с улыбкой сказал он.
– А надо было? – нахмурилась я. – Кажется, ты был занят брюнеткой?
Его это ничуть не смутило.
– И что?
– Ничего. – Я поправила шапочку, наползшую на глаза. – По-твоему, я должна была ждать, пока ты развлекаешься со своей подружкой?
– Она мне не подружка.
– А. Ясно.
Тим подошел ближе:
– Обижаешься?
– Вот еще! – отшатнулась я от него.
– Мы с тобой могли отлично перепихнуться, ты сама не захотела.
– Вот именно. Мне пришлось несколько раз просить тебя остановиться!
– Так в этом все дело? – парень нахмурил брови.
– Да, – честно ответила я. Сложила руки на груди и добавила: – А еще ты не в моем вкусе.
– Совсем? – серьезно спросил он.
– Совсем. И вообще, я хочу, чтобы мой первый раз был с тем, кого я полюблю.
Несколько секунд он смотрел на меня, а потом заржал. Да! Этот гад смеялся мне в лицо!
– Что? – спокойно поинтересовалась я.
– Так ты не шутишь?
– Нет.
– Реально веришь во всю эту фигню?
Я вдохнула и медленно выдохнула:
– Девочкам важна эта фигня.
Попыталась его обогнуть и попасть на беговую дорожку, но Левицкий снова преградил мне путь.
– Стой. Ты куда?
– На пробежку.
– Жир сгоняешь?
Опять эта усмешка, которую хочется кулаком стереть с лица.
– Да, – процедила я, не глядя на Левицкого.
– Правильно, беги! Задай жару!
– Чего?
– Беги, говорю. Шевели булками. Я тебя здесь подожду.
– На фига? – удивилась я.
– Съездим куда-нибудь, пожрем. – Он бросил взгляд на часы.
– Никуда я с тобой не поеду.
Но когда я, сделав два круга, выползла к воротам мокрым бегемотом, устало выбирающимся на сушу, его автомобиль все еще был на месте. Левицкий стоял, навалившись задницей на капот, и смотрел на меня то ли жалостливо, то ли брезгливо.
– Еще круг, и я закажу тебе отличный стейк, – пообещал он.
– Не нужен мне твой стейк. – Я небрежно сдула прядь мокрых волос с лица.
– Большой кусок отлично прожаренного мяса… М-м-м! – подмигнул Тим. – Может, и на десерт разорюсь, кто знает?
– В самом дорогом ресторане! – воскликнула я, возвращаясь на дорожку. – Попробуй только не сдержи слово!
– Идет, – кивнул он.
Я с трудом пробежала еще круг. Только мысль о сочном мясе, тающем во рту, все еще держала меня на плаву.
– Гони мой стейк! – Задыхаясь, я облокотилась на его тачку.
– Ну уж нет, Колбаса! – рассмеялся этот гаденыш. – Ты зачем три круга бежала? Чтобы тут же зажрать свои труды жирным мясом?
– Ах ты… – потянулась я к нему.
– Чего уж тогда, давай прямо в чебуречную! Как тебе такое предложение? – Он отошел назад, опасаясь удара.
– Ты… – никак не получалось отдышаться, – …чудовище!
– Все так говорят. – С невинным выражением лица он пожал плечами. – Прыгай в тачку, отвезу тебя домой.
– И не подумаю.
– Садись! И смотри, не намочи мне сиденье своей потной задницей!
19
– Дашенька, ты куда? – Бабушкин голос заставил на секунду задержаться в прихожей.
– На работу, ба! – ответила я.
И услышала, что она идет. Своей усталой шаркающей походкой тащится в коридор, чтобы проводить меня. Ей уже тяжело передвигаться, но бабушка все равно каждый раз делает усилие, чтобы выйти проводить меня.
– Ты сегодня долго? – Ба замерла в дверях, разглядывая мое одеяние: узкую кожаную юбку, доходящую до середины бедра, и широкую полосатую кофточку, нарочито небрежно спущенную с одного плеча и открывающую взорам тонкую бретельку лифчика.
– Как получится! – Чтобы избежать дальнейших расспросов, спешно поцеловала ее в щеку и улыбнулась. С тех пор как бабушка уволилась и окончательно засела дома, ей требовалось больше моего внимания – попросту было скучно, а мне приходилось больше трудиться, чтобы обеспечивать нас двоих. – Сама ведь знаешь: сначала дела в ресторане, мастер-классы, потом кое-какие организационные вопросы в клубе…
– Зачем тебе ночная работа, Даш? На кой ляд ты взялась за этот клуб? Нам же хватало денег.
Этот разговор пора было заканчивать.
– Большой город живет ночной жизнью, ба! К тому же Тима мне хорошо платит. – Я погладила ее по плечу, развернулась и направилась к двери.
– Лучше ничего мне не говори про этого своего Тима, ладно? – Ее голос недовольно скрипел. Всякий раз это происходило, когда она собиралась читать мне нотации. – На нем что, свет клином сошелся?
– Мы дружим, ба, – твердо сказала я, выходя из квартиры.
– Не нравится он мне. Улыбка гаденькая, сам скользкий как уж. И ты рядом с ним другой делаешься.
– Ладно, не выдумывай. – Я отмахнулась от нее воздушным поцелуем. – До вечера!
– Какого уж там вечера, – продолжало раздаваться ее ворчание. – Придешь поздно ночью, ляжешь спать, продрыхнешь до обеда, а потом снова на работу. И так каждый день!
– Пока-а-а-а!
Закрыв глаза солнцезащитными очками, я вышла во двор. Закинула сумочку на плечо и легкой походкой уверенного в себе человека направилась к стоянке. Подошла к своей «Хонде» и улыбнулась отражению. Гладкий отполированный кузов немного искажал мою внешность, но стоило признать, даже там я выглядела безупречно.
Открыла дверцу, устроилась на водительском сиденье.
– Ну что, поехали? – прошептала, нежно погладив кожаный руль.
И машина отозвалась сладким рычанием.
Конечно, я не стала ласточкой, как мечтала когда-то. Но мой вес меня устраивал. Грудь на месте, ноги стройные, талия тоже имелась. Все теперь было при мне, и даже щеки впали, обозначив изящную линию скул.
Разумеется, правильное питание не избавило меня от необходимости сдерживать свои аппетиты: я все еще старалась есть в меру, часто и маленькими порциями. Но, разработав собственную программу и неся ее в массы, я теперь не лишала себя сладкого, мучного или жирного. Я учила людей готовить вкусно их любимые блюда, но только из полезных продуктов, чтобы они не поправлялись.
– Вот же козел! – крикнула я с досадой какому-то придурку, который меня подрезал на повороте. И погрозила пальцем с идеальным маникюром.
Да, жизнь изменилась. И я тоже стала другой. Сильной, достаточно успешной, хоть и импульсивной, как раньше. Порой несдержанной и грубоватой, но это тоже было способом защищаться от той жести, что творилась вокруг меня каждый день.
Может, как говорили бабушка или Арина, я действительно выбрала не самый правильный путь, но моя жизнь мне нравилась. К тому же они никогда не видели меня настоящей: щадя их нервы, я все время подстраивалась. Была с ними мягка и ласкова, не распространялась насчет того, где и с кем провожу свое свободное время и чем занимаюсь. Другое дело с Тимом.
– Он ужасно на тебя влияет, – вздыхала Арина.
Они с бабулей словно сговорились! После той ссоры два года назад мы с подругой поговорили и условились больше не рубить сплеча. Пообещали поддерживать друг друга в любых начинаниях. Именно поэтому она особо не зудела по поводу того, что я общаюсь с Левицким, а я, в свою очередь, принимала ее желание оставаться в том весе, в котором она нормально себя чувствовала. Что было справедливо, учитывая наш договор – уважать друг друга, несмотря на постоянно возникающие разногласия в любых вопросах.
– Это все глупости, – обычно отвечала я, спешно переводя тему. – Я сама кого хочешь испорчу!
Тим оказывал на меня влияние – и это бесспорно. Но ему никогда не было неприятно, что нас видят вместе.
Более того, все в его, а теперь уже в нашей компании знали, что я находилась у него на привилегированном положении. Была особенным человеком в его жизни. Подружки приходили и уходили, а я оставалась рядом с ним всегда. Беззаботные объятия, поцелуи в губы у всех на виду, долгие пьяные разговоры в разгар шумной вечеринки – мы были той странной парочкой, глубины отношений которой никто даже не брался понять.
Да и для нас это до сих пор оставалось загадкой. Двое одиноких людей, у которых не было совершенно никаких причин для дружбы. Избалованный, хамоватый мажор без принципов и угрызений совести и его маленькая полноватая подружка с разбитым сердцем, которую все давно принимали за его сестру.
Я почти не осуждала его и не задавала вопросов. Тим никогда не лез мне в душу – наверное, понимал все без слов. Мне плевать было на его недостатки, он же превращал мои в достоинства. Безоговорочно поддерживал, понимал и даже не мешал худеть, потому что я так хотела. Мне это было нужно. Значит, это не обсуждалось.
Я окончила колледж и поступила в университет на заочку. Тим в это время тратил деньги родителей и перебирал баб. Я сочиняла новые рецепты, снимала новые видео и раскручивала свой блог. Тим вкладывал деньги отца в мотоциклы и безуспешно занимался суперкроссом. Я поставила себе цель: получить права и купить машину. Тим, постоянно обзывая меня бездарностью, все же научил меня крутить баранку, потом договорился, чтобы мне дали кредит в банке его отца и окрестил мою новую машину «дешманской развалюхой, которая его позорит».