– Даша, – перебила меня женщина.
– Что?
– Я приеду. Только давай на «ты», я же… твоя мама.
– Ну… – Мне пришлось сглотнуть, потому что мой голос куда-то пропал. – Хорошо.
– Ты сейчас там?
– Нет, но через минут двадцать буду.
– Тогда встретимся у ворот, ладно?
– На улице? У больничных ворот?
– Да. Я выезжаю.
– На мне будет малиновый свитшот и…
– Не волнуйся, я узнаю тебя.
Внутри все сжалось.
– Да?..
– Я смотрю твои уроки на «Ютьюбе», – с гордостью сообщила она.
– Хорошо! – Я почему-то представила, как она улыбнулась, говоря это.
– Скоро буду.
– Ну что? – тихо спросил Ярослав, когда я закончила разговор.
– Не знаю. – Я поежилась. – Но теперь меня знобит.
Мы стояли возле ворот больницы. Я ожидала увидеть кого угодно: наркоманку, бомжиху, алкоголичку, разбитную бабенку, но того, что она подъедет на новеньком черном внедорожнике, даже представить не могла.
Сначала из машины появились длинные ножки в алых туфельках на тонкой шпильке, затем осиная талия, подхваченная тонким ремешком на элегантном сером платье, потом тщательно уложенные белокурые локоны, а следом белозубая улыбка, подчеркнутая красной помадой. Незнакомка, небрежно хлопнув дверцей, направилась к нам уверенной походкой дамы, определенно знающей себе цену.
– Кто это? – только успела пробормотать я, как женщина приблизилась.
– Дашенька! – Белокурое создание заключило меня в объятия.
По западным обычаям фальшиво расцеловала, не касаясь губами, в обе щеки, а затем отпустила и проделала то же самое с Яриком.
– А вы, должно быть?.. – с улыбкой поинтересовалась она, глядя на него.
Идеальный макияж, безупречный маникюр, дорогущие шмотки и воняющие деньгами духи. Кто это, черт возьми? И почему оно заявляет, что имеет хоть какое-то отношение к моей семье?
– Ярослав, – представился парень, пожимая ее руку.
– Может, пройдем в кафе? – Дама указала на здание через дорогу. – Поговорим там, а потом уже все остальное.
– Да, – согласилась я, цепляясь за Ярика.
Наверное, мы с бабушкой в ее жизни так и именовались – «все остальное».
Она перебежала через дорогу кукольными шагами, мы двинулись за ней следом.
– Прошу прощения! – помахала она ладошкой встречной машине.
Похоже, эта женщина считала, что автомобили на дороге должны расступаться перед ней, как море перед евреями.
– Идемте же! – позвала она нас.
Она была такой возбужденной.
– Как же я рада с тобой повидаться! – заявила она, присев за столик.
– И я.
На ее лице зажглась новая фальшивая улыбочка, которая тут же слетела, когда дамочка принялась взглядом искать официанта.
– Можно вас попросить? – весьма властно и строго позвала она девушку в форменном костюме. – Капучино без сахара, пожалуйста. – Затем посмотрела на нас: – А вам?
– Ничего, – ответила я, – спасибо.
Ярослав тоже отрицательно мотнул головой. Официантка ушла.
– Отлично. – «Мама» смотрела на нас по очереди, сложив свои крохотные ручки на сумочке, стоявшей на ее острых, как шило, коленях.
И что отличного она нашла в этой ситуации, я не представляла. Неловкая пауза опасно затягивалась.
– Мне жутко интересно, как у вас с бабушкой дела, – сказала женщина, прерывая молчание, и заерзала на стуле, ожидая ответа.
– Бабушка в больнице! – неожиданно резко сказала я.
Мне вдруг стало стыдно за эту улыбающуюся как ни в чем не бывало женщину, которая была совершенно не похожа на нас с бабулей.
– Да, – кивнула она, – печально. Я… я много думала о вас.
– Правда? – Я поджала губы. Смотрела в ее лицо и поверить не могла, что это происходит. – А почему не пришла?
Уголок ее губ дернулся и тут же вернулся на место.
– Как я могла? После всего. – Она дернула головой, точно маленькая беспокойная птичка. – Да и твоя бабушка. Мы… в общем, мы с ней не ладили.
– А, ясно, – усмехнулась я. – Это, конечно, многое объясняет.
Мне захотелось встать и уйти. Подальше от этой пустой женщины-манекена, подальше от этого бесполезного разговора.
– Жаль, что это случилось. Но все ведь будет хорошо? И… – Женщина сильнее вцепилась в свою сумочку. – И жаль, что пришлось тебя оставить. Но я думала о тебе все время!
Да, и именно поэтому не присылала писем, не звонила и не помогала бабушке финансово. Конечно, тебе жаль.
– Вот как? – тихо сказала я.
И почувствовала, как горячая рука Ярика легла на мою дрожащую ладонь.
– Тогда были сложные времена, – заворковала она. – Пойми, Дашенька. Я была совсем одна, все складывалось плохо – ни работы, ни жилья. Тот парень, от которого я родила тебя, меня бросил. Я не видела выхода. Мы обе умерли бы от голода!
– Но сейчас, я вижу, у тебя все хорошо.
Она засияла.
– Да! – И натянула свою вежливую улыбочку. – Через год я встретила Матвея, он из состоятельной семьи. Он женился на мне, у нас родился сын. – Женщина наклонилась на стол. – У тебя есть братик, представляешь? Коленька. Ему уже семнадцать. Вы должны познакомиться! Приезжай. Тебе понравится наш большой дом! А хочешь переехать к нам? У тебя будет своя комната!
Мне определенно не хотелось слушать дальше, что скажет эта Барби, поэтому повернулась и умоляюще посмотрела на Ярослава. Его пальцы сильнее сжали мою ладонь.
– Знаете что, – сказал он, глядя на незнакомку. Прокашлялся и продолжил: – Даша очень хорошая и добрая девушка. А еще она воспитанная, поэтому никогда вам этого не скажет. Но скажу я. Не знаю, какие у вас были причины бросить свою новорожденную дочь и почему вы не вспоминали о ней почти двадцать лет. Возможно, Даша не захочет с вами общаться, но я точно знаю, что она вас простит. За глупость, за предательство и за равнодушие. – Он встал и потянул меня за руку, помогая встать. – Я думаю, что вам не стоит ходить в больницу. Паулине Сергеевне может стать только хуже после общения с вами.
– Я все понимаю, – продолжала улыбаться женщина. Она протянула ко мне руку. – Дашенька, пойми, у меня не было выбора. Если бы Матвей узнал, что у меня есть ребенок, он не женился бы на мне. Мне приходилось скрывать это от него. Но вот я здесь. Я набралась смелости, все ему рассказала. Повинилась. И он понял меня! – Она стиснула мою ладонь своей холодной рукой. – Теперь все будет по-другому! Я буду тебе помогать! У меня есть деньги! У меня теперь все есть!
– Спасибо, – едва смогла выдавить я, не поднимая на нее глаз. – Мы не нуждаемся в твоей помощи. Тогда справились и сейчас обойдемся.
Скрипнул стул. Сумочка упала с ее колен на пол.
– Простите, нам пора, – высвободила я руку.
– Даша, это все она! – воскликнула женщина. – Это все ее влияние! Она ужасный человек! Зря я тебя оставила с ней!
Мы удалялись, не оборачиваясь. Ноги меня не слушались, но Ярик держал крепко.
– Не говори ничего, – попросила я срывающимся голосом, когда мы перешли через дорогу.
– Я и не говорю.
Я толчками втянула в себя воздух и как-то рвано выдохнула.
– Скажи, что я не похожа на нее!
– Ты просила меня молчать. – Он обнял меня за плечи. – Ладно! Нисколько не похожа.
Мы продолжили путь к больнице. Случайно налетевший ветерок мазнул прохладой по лицу, и я поняла, что плачу. Стерла рукавом слезы.
– Думала, что в нее я была жирной. – Я нервно улыбнулась. – Вот это облом.
– Еще раз повторяю, – серьезно сказал Ярослав и настойчиво развернул меня к себе: – Ты была самой красивой. И сейчас тоже. Самая красивая и самая лучшая.
Он позволил мне уткнуться ему в грудь и крепко обнял, будто теплым пледом укутал. Вообще-то я должна была чувствовать, что потеряла сегодня что-то, но внезапно ощутила, что обрела. Поддержку, семью, любовь, силу и веру.
Ну и дела!
33
– Вы разобрались, что с освещением? – Я бросила беспокойный взгляд на часы.
– Что? – переспросила администратор, устало разглядывая стопку бумаг, которыми я ее нагрузила.
– Аглая, ты спишь, что ли? – не выдержала я, вскакивая из-за стола. – Уже полдень, до открытия не больше восьми часов. Кто-то должен решить проблему с освещением!
– Ах да! – Девчонка закусила губу, словно пытаясь удержать в мыслях все посыпавшиеся на нее поручения.
– Кто у нас ответственный за техническую часть? Ты. Значит, если что-то пойдет не так, спрашивать я буду с тебя.
– Но, Дарья Александровна, я уже спрашивала у ребят! Настройщик сможет подойти ближе к вечеру.
– У нас что, кроме специально обученного человека, никто не разбирается в чертовой светомузыке?
– Но там целая система…
– Аглая, звони им, не стесняйся. У нас сегодня самый важный день. Как я тебя учила? Проси, заискивай, ругайся, а если не помогает, угрожай! Мы не можем облажаться в первый же день!
– Попробую.
– Ты уж попробуй! – строго сказала я.
Обошла ее и направилась в кабинет к Тиму.
– О, вижу, ты настраиваешься на открытие клуба, – вздохнула я.
Парень полулежал на своем рабочем месте и выпускал изо рта серые колечки дыма. Они получались ровными и на удивление круглыми – Тим явно старался. Жаль, что его рвение никак не распространялось на управление заведением, которым он владел.
– Да, – лениво кивнул Левицкий, – даже надел сегодня чистые носки и трусы.
– Умоляю, без подробностей, – попросила я.
– Как скажешь.
– Не хочешь поинтересоваться, все ли у нас готово?
– И? – Он поднял на меня взгляд. – Все готово?
– Почти. Надеюсь, к вечеру смогу выдохнуть спокойно.
– Ну и славненько! – улыбнулся парень.
Я села в кресло напротив:
– Даже не буду спрашивать, хочешь ли ты помочь мне с приготовлениями.
– И не спрашивай. – Он обнажил два ряда белых зубов в дерзком оскале. – А что, есть какие-то проблемы?
– Ненавижу, когда ты вот так смеешься. – Я покачала головой. – Как гиена. Тебе что, вообще все по барабану?
Тим выпрямился, напуская на себя серьезный вид.