В родительстве ответственность разделена поровну, и каждый делает лучшее, на что сейчас способен, подхватывая другого, когда тот едет кукушечкой от усталости. Поэтому в страхе «я еще не доросла, чтобы стать мамой» напоминайте себе, что родительство – это не только вы. Мир ребенка на вас не замкнется.
Вы не можете знать,
какими родителями будете,
пока у вас не появятся дети.
То, что вы себе напридумывали, – вы напридумывали, исходя из опыта родительской семьи, примеров друзей и прочитанных книжек. Не готовьте образ себя-родителей заранее, не оценивайте, дозрели вы или не дозрели, – человек развивается всю жизнь. Это не работает так, что вы приходите к какой-то точке, и в голове дзынькает: «О, мы теперь готовы, давай заводить детей!»
Потому что вы не знаете, к чему нужно быть готовыми. У вас еще нет этого опыта: первой температуры ребенка, первой разбитой губы, первого «я тебя ненавижу», первого детского воровства. А значит, нет выработанных шаблонов поведения и лайфхаков, как справляться с трудностями меньшими потерями. Если вы не были старшим ребенком в многодетной семье, то совершенно нормально не знать, как менять подгузник, что делать, если ребенка тошнит, что это за странная сыпь у него на коже и когда он уже начнет «нормально» спать. Вполне может быть и так, что младенца вы впервые возьмете на руки только в роддоме.
Невозможно нажиться впрок «без детей».
Всегда будет хотеться еще немножко свободы, еще немножко принадлежности только себе, пространства только для вас двоих, такого знакомого и родного.
Но дети – это не так страшно, как кажется на первый взгляд (а так кажется всегда, когда сталкиваешься с чем-то неизвестным). Да, это может быть уязвимо, хлопотно и тревожно, но поверьте: вы справитесь.
На все вопросы «как» ответы приходят с практикой. Давайте рассуждать здраво: если кто-то уже проходил этот путь до вас (а посмотрите, сколько вокруг родителей, включая ваших собственных), значит, решения есть. Мудрые и дурацкие, элегантные и кривые, дорогие и дешевые, но они есть, если искать, спрашивать и не замыкаться в своем страхе «родительской некомпетентности». У женщины с одиннадцатью детьми тоже когда-то был первый ребенок, и она ничего не знала о том, как быть мамой.
В свою первую ночь в роддоме я панически боялась детских слез и крика, которые «не смогу успокоить, с которыми не буду знать, что делать». Боялась полного провала в роли матери. Я чувствовала себя самозванкой. Как будто ребенок выбрал меня, плохо представляя себе, на что подписывается.
Никакие внутренние программы «как ухаживать за младенцем» не запускались, равно как и тайные знания интуитивного родительства. Был только лютый страх не справиться. Обнаружить себя ревущей на холодном кафельном полу, ошалело твердящей: «Верните мне мою жизнь обратно».
Побороть этот страх мне помогли слова неонатолога – хладнокровной, всегда собранной, быстрой и четкой женщины, редко повторявшей дважды. Увидев однажды мой дрожащий подбородок, она присела ко мне на кровать, крепко взяла за плечо и, глядя в глаза, медленно сказала (наверное, чтобы до моего залитого гормонами мозга точно дошло): «Спокойно, ты всему научишься. Ты не желаешь своему ребенку зла. Не бойся и помни: дети любят смелые руки».
Если вы осознаете, что у вас нет отвращения перед родительством («Ни за что и никогда!») и вы не убежденные чайлд-фри, то есть хотите, но все никак не решаетесь, попробуйте разобраться: что вы боитесь потерять из-за родительства? Свое тело? Возможность путешествовать? Время на хобби? Сон? Свободу передвижений? Работу? (Ответ «себя» слишком расплывчат – конкретизируйте до деталей, выраженных в ясных формулировках.) Что внутри вас мечется в панике и блокирует энергию решения?
Сопливый, шумный, бессонный период
младенчества и детства —
это не навсегда.
Дети действительно растут. (Хотя я в свое время тоже не верила и была убеждена, что это у других дети растут, а моему вечно будет два месяца, и я больше никогда не буду спать до утра. Но нет, пятый год парню.)
В какой-то момент дети начинают есть сами, спать всю ночь, ходить на горшок, говорить и даже понимать юмор.
Дети не отбирают нашу жизнь, не ждут от нас жертвы – на алтарь со скорбным лицом мы несем себя сами.
Лучшее средство от родительской жертвенности – стараться естественным образом встраивать ребенка в свою жизнь. Продолжать делать то, что вы любите делать (читать, слушать джаз, заниматься йогой, путешествовать, встречаться с друзьями), только совместно с ребенком – в этом огромный ресурс. Для вас – это восстановление сил и профилактика родительского выгорания, для ребенка – возможность открывать через взрослых удивительный и красивый большой мир.
Пусть вы не можете посвящать себя приятным делам регулярно и долго, но погружаться в них хотя бы урывками, будто лакомясь любимым пирожным, это уже гораздо больше, чем ничего. Слушать аудиокниги или подкасты на прогулке, читать с телефона во время кормления, вовлекать ребенка, который уже умеет ходить, в свою спортивную рутину (дети страшные повторяки и прекрасные живые утяжелители), кооперироваться с другими родителями и устраивать посиделки с чаем и разговорами, пока дети устраивают кучу-малу в детской. Главное, не оставаться надолго с ребенком один на один, не замыкаться с ним в четырех стенах и не делать его центром мира – это и для вас тяжелая ноша, и для него бремя, о котором он не просил.
Возможно, именно поэтому со вторым ребенком легче – вы уже физически не можете себе позволить сконцентрироваться только на нем одном. Как я часто шучу: мамино (не)внимание размазано тонким слоем по всем, включая мужа.
Жизнь, безусловно, делится на «до» и «после» рождения ребенка, но не по принципу «было хорошо, а теперь – ад». Пройдет время, и часть того, что вас радовало и вдохновляло в жизни «до» (коктейли, красивую одежду без пятен от молока, живопись и тишину), вы при желании сможете себе вернуть, но без детей многие вещи испытать просто не получится.
Дети – это седые волосы, тревоги и разбитые чашки, но еще и трогательные букетики из сорняков, сентиментальность и уязвимость, слезы умиления, много новых знаний о себе и своих границах.
Как писала в своем тонком и нежном эссе18 о материнстве и детях Вера Полозкова:
«Старость – это не самое ужасное. Жить быстро и умереть молодыми мы собирались примерно до тридцати – потом у нас поменялись планы. С появлением детей в картинке “через тридцать лет” появляется большой стол в саду, заварочный чайник в розах, твои высоченные сыновья, разговаривающие басом с детьми, топчущими твои пионы, – и вдруг понятно, что было бы очень обидно всего этого не дождаться. Что ты будешь нужен любой и хорош любой. Что отныне ты лишен права на эффектное саморазрушение и наплевательское отношение к здоровью, потому что отвечаешь не только за себя. […] И главное – мы правда проходим самое важное и счастливое обучение в жизни: учимся сострадать, слышать, принимать. Мы растем. Иногда это болезненно и трудно, но процесс не прекращается ни на минуту. И вообще, как скучно было бы, если бы наши дети не набрались духу и не родились у нас, недотеп. Мы бы даже не узнали, сколько мы теряем».
Если вы боитесь родительства, это нормально. Но страх – это не все, из чего вы можете выбирать. Еще можно выбрать «решиться» и посмотреть, чем это в вас откликнется. Чего там, на другом берегу, для вас больше – страха или желания все-таки осуществить этот «прыжок веры»?
Вы справитесь с последствиями любого выбора – и если решитесь на ребенка, и если нет. Потому что родительство – это не про ожидание знака с неба. Это именно решение.
Хорошая новость в том, что в жизни больше особо и нечем заниматься, кроме как двигаться и расти – через новый опыт, раздвигая рамки привычного. И это не про насильственный выход из зоны комфорта – это про «я боюсь, но делаю, потому что мне интересно».
Потому что снова, и снова, и снова: страх – это еще не все, из чего мы можем выбирать.
Первый год после рождения ребенка
всё хорошо, спи, моя радость, усни, будет день и пища,
самое главное не влечёт последствий и не имеет причин,
обретается больше, чем ожидается —
потому и не ищем…
Первый год после рождения ребенка – сложное, очень хрупкое время: и для пары, и для каждого из партнеров в отдельности. Особенно если ребенок тоже первый.
Старая идентичность рассыпается,
новая формируется —
небыстро и часто болезненно.
Безусловно, есть счастливые случаи, когда человек входит в новую роль родителя легко и естественно, будто вырастил и воспитал не одного ребенка: он с упоением размещает себя в слове «мама» или «папа», и ему там комфортно, будто пришел домой. Ничто из прошлого не протягивает к нему руки с призывом: «Вернись, вернись…», не шепчет по ночам: «А помнишь, как хорошо тебе было, когда ничего этого не было?», не рвет сердце на куски напоминаниями о свободе, легкости и беззаботности времени без детей. Но бывает и так, что в вашей жизни появляется ребенок и вы не испытываете к нему ничего. Смотрите на его маленькое сморщенное лицо и не понимаете, что происходит. И почему внутри так пусто, будто кто-то умер.
Любому родителю нужно время, чтобы адаптироваться к новой роли и научиться понимать своего орущего детеныша: когда его плач означает «больно», когда – «мокро», когда – «хочу есть», «устал» или «возьмите меня на ручки». Пока ухо не натренировалось, приходится идти вслепую и тревожно проверять сразу все варианты.
Человек так задуман природой, что не может не реагировать на детский крик – мы всегда будем испытывать от него дискомфорт, побуждающий что-то делать: кормить, менять пеленки, укачивать, открывать в три часа ночи Гугл и вводить