— Видишь? — говорили они. — Это весело, Кара!
Они развлекались всю ночь напролет, а днем становились невыносимыми: раздражительные и обидчивые, они срывались даже друг на друге. Имельда забирала Лариссины карандаши для рисования и говорила, что это сделала Онора. Роза подрезала волосы любимой кукле Нетты, а Нетта в отместку отрезала ей самой чуть ли не с полхвоста.
Я была строга — мне казалось, что это поможет им исправиться, но мои замечания все только портили. «Не рассказывай», — шептали они за завтраком, передавая мне соль.
«Не рассказывай», — шептали они, запутывая мне волосы. «Не рассказывай…» И как напоминание о том, что мне не стоит забывать о предупреждении, однажды в моей постели оказывался песок, а на следующий день в моем плаще появлялась дырка, а потом исчезало мое любимое рукоделие, и даже книга, подаренная мне крестной, оставалось забытой под дождем.
Конечно же отец ничего не замечал.
Но в конце концов он обратил внимание, что каждой из нас требуется по дюжине новых танцевальных туфель, да и горничные стали жаловаться, что наши старые пары каждое утро оказываются стертыми до дыр.
Так что на ночь он стал запирать двери нашей спальни. Но это ничего не меняло, и мы продолжали веселиться.
И тогда он позвал на помощь принцев.
Обычных принцев, сыновей обычных королей, которые просто хотели прославиться, разгадав нашу загадку и получив в награду невесту-принцессу (и полкоролевства в придачу). Каждую ночь один из них оставался у дверей нашей спальни, чтобы последовать за нами, куда бы мы ни направились, чтобы узнать, где мы пропадаем по ночам, и остановить нас. И каждый принц нес караул три ночи подряд.
Но у бедняг не было шансов: они крепко спали всю ночь напролет благодаря зелью, которое Чандра подмешивала в их вино.
Прошел месяц, сменились десять принцев — каждый провел по три ночи у дверей нашей спальни и после покинул королевство — и вот отец объявил, что следующий, кто попытается разгадать нашу загадку и не преуспеет, будет казнен.
Мои сестры только посмеялись, узнав об этом.
Все зашло слишком далеко. Я не могла отвечать ни за всех этих людей, ни за своих ужасных сестер.
Однажды утром я надела пахнущий лавандой старушечий плащ с очень глубоким капюшоном — мне подарила его крестная. Я взяла и другие ее подарки, выскользнула из дворца и отправилась на перекресток, где уселась ждать того, кто подойдет для моей цели. Ждать пришлось долго. Но вот ко мне подошел темноволосый мужчина в потрепанной одежде; от уголков его глаз разбегались морщинки — такие появляются, если проводишь слишком много времени на солнце или слишком много смеешься, или если делаешь и то и другое.
— Доброе утро, бабушка, — сказал он. — Ты выглядишь усталой. Могу я тебе чем-то помочь?
— Доброе утро, сынок, — ответила я дребезжащим старушечьим голосом, пряча лицо. — Спасибо, что спросил. Но, кажется, тебе самому бы помощь не помешала. Видишь тот замок вдалеке?
Я дала ему добрый совет и несколько вещиц на память, и мне оставалось только надеяться, что ему хватит ума ими воспользоваться.
Потом я вернулась домой и немного вздремнула.
Кого же тем вечером привел к нам отец, как не обычного, потрепанного жизнью трудягу?
— Что такое? — спросила Онора. — Папа, у тебя закончились принцы, готовые следить за нами?
— Совсем нет, — отдувался отец. — Их еще полно там, откуда они приходят. Но какой с них прок? Они заснут, и утром мне придется их казнить. Это плохо скажется на отношениях с соседями. Нет, принцессы, принцы — это плохая идея. Вот ваш новый страж, мои дорогие. Настоящий солдат. Наученный биться и работать руками. Правда, Боб?
— Меня зову Кобб, — осторожно поправил его солдат. — Все верно, ваше величество.
— Никто не пройдет мимо Роба, вот. — Наш отец похлопал его по плечу. — Он вас защитит. Я хочу убедиться, что ничего плохого не случится с моими двенадцатью дорогими крошками, — продолжил он. — Что уж говорить о стоимости всех этих туфель! Правильно, Ноб?
Солдат только кивнул в ответ.
— А сейчас устраивайся поудобнее в кресле, вот здесь, у двери. Но не слишком удобно — мне совсем не нужно, чтобы ты заснул! — Отец поднял большой ключ. — Я запру вас всех на ночь. Спите крепко, девочки, и не поднимайтесь, что бы вы ни услышали!
Солдат устроился в кресле и замер, уставившись на дверь.
Близнецы так и вились вокруг него. Им нравилось флиртовать.
— Что ты делаешь? — спросила Мара.
— Думаю, — ответил солдат.
— О чем? — подхватила Тара.
— Не твое дело, — насколько мог вежливо, но твердо отрезал он.
Прозвучало грубо, но близнецы это заслужили.
— А теперь, девочки, — ласково обратилась я к ним, — в постель!
— Кара, — резко перебила меня Онора, — разве ты не собираешься угостить нашего дорогого гостя вином?
— Да, — поддержала ее Роза, — ты старшая, в конце концов. Ты должна быть вежливой.
Я налила вина из нашей особой бутылки и предложила солдату выпить.
— О нет, госпожа. Я никогда не пью на службе.
— Не будьте занудой. — Я старалась говорить как старшая принцесса. — Немного вина никому не повредит. Вот, я выпью немного вместе с вами.
Конечно же я, как обычно, притворялась: я сделала вид, что отпила вина, а он выдул весь кубок. И, кто бы сомневался, вскоре захрапел на всю комнату.
Как только мои сестры услышали храп, они тут же подскочили с кроватей и, налетая друг на друга, в спешке стали надевать свои лучшие платья и помогать друг другу с застежками и бретельками. Когда все оделись, Чандра постучала по столбику кровати, рядом с клювом грифона.
Грифон открыл глаза:
— Да?
— Как обычно, — быстро ответила она, и грифон расправил крылья и кивнул.
Кровать начала сдвигаться. Под ней находился узкий лестничный пролет. Девочки бросились туда.
— По очереди! — напомнила я им. — Не поскользнитесь!
Мы спускались в темноте и, чтобы не упасть, держались за стену. Нетта шла последней. Я услышала ее крик:
— Ларисса, перестань!
— Что?
— Хватит наступать мне на платье.
— Я не наступала!
— Нет, наступала!
Я оглянулась:
— Нетта, не глупи. Как могла Ларисса наступить тебе на подол? Она идет перед тобой.
— Ну, кто-то же наступил, — заныла Нетта.
— Это была не я.
— Девочки, может, вы помолчите? — прошипела Онора. — Может, ты сама себе на подол наступила.
Я готова была поклясться, что в этот момент раздался чей-то смех. Но никто из нас так не смеялся.
Наконец мы дошли до рощи. Вдоль аллеи росли прекрасные серебряные деревья, и их неяркое сияние освещало нам путь.
Нас окружала тишина и благодать, но вдруг раздался громкий, резкий звук — прямо над нашими головами.
Роза закричала:
— Ружье! Кто-то стреляет в нас!
И одни из моих сестер закричали от страха и схватились друг за друга, а другие отломили серебряные ветки и выставили их перед собой, как мечи.
— Разбойник! Выходи! — восклицали они.
Но толку от этого было мало.
— Тихо! — сказала я. — Тихо, дурочки! Это в замке дали залп из ружей. Это салют в нашу честь. Принцы просто приветствуют нас.
— Или не хотят, чтобы мы заблудились, — предположила Онора.
И мы двинулись дальше по тропе, направляясь в золотую рощу. Мы шли, необычно притихшие, под золотыми ветками с золотыми листьями. И снова над нашими головами раздался резкий звук. Все вздрогнули, даже я.
И тогда я сказала:
— Это твой глупый принц, Роза. Он всегда бахвалится, какой он меткий стрелок. Похоже, он хочет нас впечатлить, стреляя вот так, напоказ.
— Заткнись, — ответила Роза. — Он намного умнее твоего принца. И милее.
— Ты должна быть довольна, Кара, — вмешалась Имельда. — Ты такая старая и некрасивая, что ни один мало-мальски приличный принц не захочет жениться на тебе.
Я им не ответила.
— Ой, — воскликнула Имельда. — Кто дернул меня за волосы?
Но никто этого не делал.
— Должно быть, ты зацепилась за ветки, Имельда.
Листья над нашими головами теперь были алмазными, рядом с ними на алмазных ветвях висели алмазные желуди. Щелк!
— Здесь кто-то есть! — заверещала Нетта.
— Мне страшно, — всхлипнула Мара.
— И мне, — заныла Тара.
Мне же хотелось столкнуть их лбами с такой силой, чтобы у них носом пошли их жалкие мозги, если они вообще у них были.
Никогда в жизни я не была так рада увидеть это озеро.
В воде отражались огни двух дюжин факелов — по два факела в лодке каждого из наших двенадцати принцев. Огни в замке на том берегу озера тоже отражались в воде.
Принц Галахад помог мне забраться в лодку. У него был красивый профиль, и он всегда поворачивается ко мне боком, когда мы плыли в лодке через озеро. Галахад никогда не болтал попусту: он был величав и молчалив. Не то что маленький нахал Нетту, кудрявый принц, кидающийся в других бумажными шариками; однажды во время пира он спрятался за спинками кресел и попытался заплести в одну косу волосы Мары и Тары. Он был такой. За плеском весел я расслышала его пронзительный голос.
— Моя милая принцесса Нетта, — говорил он, — клянусь своей короной, ты стала толстой, как тюлень!
— Нет!
— Тогда почему лодка так просела? Я едва могу ее сдвинуть с места.
— И что? — захныкала Нетта. — Я не толстая.
Галахад, прекрасный и спокойный, взял меня за руку и повел к замку, где мы должны были танцевать, по тропе, освещенной светом факелов.
Звучала громкая музыка, призывно звенели трубы и грохотали барабаны. Принцы кружили и вертели нас, мы подпрыгивали и падали им на руки, переходя от одного к другому. Мы танцевали до упаду, мы танцевали дольше, чем когда бы то ни было. Каждый раз, когда я протягивала руку, она касалась нежной ладони одного из принцев, и мы кружились в танце. И вдруг мои пальцы коснулись грубой руки с мозолями, как у рабочего. Но я видела, как обычно, только двенадцать принцев, танцующих со мной и моими сестрами, снова и снова, ночь напролет, быстро и медленно, пока барабаны отбивали ритм, а трубы призывали нас не останавливаться. Наконец наши балетки превратились в лохмотья, от подошв ничего не осталось, и если бы не завязки, туфли слетели бы с наших ног. И только тогда мы остановились. Ни слова не было сказано, но все знали, что бал окончен. Принцы взяли нас за руки и повели обратно к лодкам. По озеру мы плыли медленно, очень медленно. В этот раз моя лодка просела в воде, и Галахад налегал на весла (хотя, конечно, он ничего не сказал). Я вздохнула и снова услышала короткий низкий смешок, будто кто-то соглашался со мной, что, да, это была очень утомительная ночь, но все же печально, что она окончилась.