Пинечке вздохнул:
– Говорил реб Ицеле – со слов реб Нисена – со слов реб Зелига и Велва-мудреца: "Никто в мире – кроме еврея – не может быть евреем. Быть евреем не просто. Перестать всякий сумеет."
Мужик вдруг надулся в гневе и досаде:
– Да ты знаешь‚ кто я? Какоё моё профессиё?
– Какоё?
– Необыкновенноё. Ходим по миру‚ унимаем пожары. Мы тушим‚ нас потом угощают. Хочешь‚ покажу? За стопку. Зажги трактир‚ а я потушу.
Демоны так и взвились в готовности!
– Погодите‚ – сказал хозяин от стойки. – Я еще трактир не продал. Тогда и зажгем.
Демоны снова опали.
– Некогда мне годить‚ – забурчал мужик. – Там горит без меня‚ за развилкой. Там меня дожидаются‚ а я не знаю‚ куда бежать: налево или направо.
– А вы какой‚ собственно‚ веры? – поинтересовался Пинечке. – Туда и бегите‚ куда тянет.
– А мы такой‚ собственно‚ веры‚ – ответил мужик. – Где больше нальют.
– А мы такой‚ собственно‚ веры‚ – ответил хозяин. – Где больше заплатят.
– А мы такой‚ собственно‚ веры‚ – ответили демоны–разрушители. – Где больше нагадим.
4
Спросили без умысла во дни позабытые: "Какое у нас время на дворе?" Ответил "Полный милосердия": "Теперь утро и теперь ночь. Утро для праведника‚ ночь для злодея".
Время отмаливать старость.
– Прежде-то‚ – в мечтаниях сказал хозяин. – Купцы наезжали и авантаж был. Пруды прудили в рояле: шампанское с карасями. Даму подавали подогретой: мамзель-натюрель‚ соус пикант.
И демоны огорчились от нахлынувших воспоминаний.
– Куда идешь‚ Пинечке? Налево или направо?
– Еще не решил.
Мужик обиделся:
– Он не решил... Фря какая! Да я‚ хочешь знать‚ месяц на развилке сижу‚ решить не могу: налево или направо. Стопку! – закричал. – Две стопки! Воробей угощает!..
Хозяин принес две стопки‚ полные до краев‚ сказал без утайки:
– Плоть одолела. Алчность являем и бессердечие. На вас теперь триста сорок один малый грех‚ семьдесят три средних и два смертных.
– Через меня спасают костогрыза‚ – похвалился Воробей и выпил первую.
– Через меня испытывают дурака‚ – похвалился хозяин и пододвинул вторую.
Самый страшный грех вводить других в грех.
Демоны-разрушители уже слетели на ближний стол‚ тучами облепили скамейки‚ нюхали винные запахи‚ шипели и плевались друг на друга.
– Что же вы делаете? – сказал Пинечке горестно. – Такие случаи бывали‚ и не однажды. Бедняки перекупали у богатых тяжкие их грехи. Тяжкие грехи за хорошие деньги. Но что такое деньги? С ветром пришли и с дымом ушли. А на Небе с них стребовали. Мера за меру. За свои прегрешения и за купленные.
– Небось‚ – подморгнул Воробей. – Отобьемся. Не у вас ли сказано? Не в ваших ли Талмудах? Избавляются от адовых мук страдавшие от голода‚ от мучительной болезни и злообразной жены. А мы свое отголодали.
Демоны взвыли в негодовании‚ будто добычу уводили из-под носа‚ а хозяин за стойкой возрадовался:
– Это нам подходит! Злообразная жена – это нас утешает. Призовут на расправу‚ встребуют с мерзавца: что ж ты‚ такой-сякой?! А я в ответ: отстрадал‚ братцы‚ в земной отстрадал жизни‚ от жены-дракона. Свое в доме озверение имели.
Выползла из-под стола лопоухая‚ умильная дворняга‚ хвостом заколотила по половицам в надежде на угощение.
– Спроси меня‚ – велел мужик. – Живо! Какоё это животноё?
– Какоё?
– Отвечаю: необыкновенноё. Из породы бульдогов. И не просто бульдог‚ а буль-буль-буль-дог. У них так: чем больше буль‚ тем злее собака. А это очень злая собака. Буль-буль-буль и еще дог-дог.
– И не страшно?
– Страшно. А что делать? У всякого доброго человека непременно должна быть злая собака. Иначе его можно обидеть. А я добрый.
Пес лизнул Пинечке руку‚ повел большим виноватым глазом: не верь‚ друг‚ ему‚ я-то еще добрее.
– Мы с ним на пару работаем‚ – пояснил Воробей. – Я пожары унимаю‚ он из огня выносит. Хочешь‚ трактир зажгем? Он тебя выхватит.
Демоны снова взвились от возбуждения и больше уже не опадали.
– Зачем меня выхватывать? – сказал Пинечке. – Я сам могу выйти. Ноги еще носят.
– Куда ж ты выйдешь‚ – резонно заметил мужик‚ – когда развилка на пути? Да и выгода больно велика. По стопке за грех.
Выпил и носом в тарелку.
– Солидный клиент‚ – с укором сказал хозяин‚ – а на столы падаете и посуду колете. Фи на вас.
5
Пинечке вышел к развилке и встал‚ полон сомнений.
Два камня лежали рядком. Два камня – предупреждением.
На первом было написано: "Ты‚ человек! Как долго ты прожил? Сколько одежд износил? С кем ел и за кого пил? Много ли пугался и многих ли пугал? И сколько дьяволов сотворил своими грехами?"
На втором камне было написано: "Выходите копать могилы".
Демоны-разрушители вылетели следом и провисли над головой в ожидании увлекательного продолжения‚ которого не миновать. Одни подталкивали его налево‚ другие направо‚ но Пинечке их не замечал и терзался в сомнении.
– Господи! Вот я шагну‚ Господи‚ закрою глаза и шагну‚ а Ты уж направь‚ Господи‚ на путь верный‚ на дорогу ровную‚ на людей ласковых. Затвори‚ Господи‚ пути тьмы и ярости‚ из тесноты на простор выведи нас...
Аспиды на пути‚ питающиеся прахом земли. Рогатые ехидны. Змееныши под ногой и паучьи отродья. Сатан в человечьем облике: одежды черного шелка. Дух Кина – безголовый завистник.
Не обойдешь – не минуешь.
Шел по степи незнакомец затылком вперед‚ сыпал пахучий порошок на свой след‚ чихал‚ слезы лил без передышки от едкого запаха.
Табак. Против ищеек. Чтоб не унюхали.
Увидел Пинечке‚ спросил с подозрением:
– Ты. Кто ты?
– Пинечке‚ – ответил Пинечке.
– Куда идешь?
Опыт поколений: когда спрашивают на дороге – "Куда путь держишь?"‚ назови отдаленное место‚ самое далекое на твоем пути. Он‚ глупец‚ подумает: "Пинечке идет далеко. Успею его убить"‚ – и ты спасешься.
– Далеко иду‚ – сказал Пинечке. – На край света. А вы: куда и откуда?
Драный картуз. Ветхая капотца. Короткие штаны на кривоватых ногах. Скудная бороденка‚ перехваченная бечевкой‚ чтобы не трепалась на ходу.
– На море‚ – отвечал. – В пираты. Отъемся. Просолюсь. Задубею на ветру. Подарков нанесу детям. Пират Шмуль – такого еще не бывало!
И погордился заметно‚ блеклый и дряблый‚ а демоны ему поаплодировали.
– Зачем тебе это?.. Пират должен грабить и убивать. Пьянствовать и насиловать. Ты это сможешь?
– Сможет! – завопили демоны. – Эка невидаль! Да и мы на что? Не бойся‚ мы научим!..
– Я попробую‚ – просто сказал Шмуль. – Всю жизнь я был среди лишних: "Шмуль‚ не твое это дело". Я выучил сорок работ без одной‚ но они не кормили. Тогда я вспомнил про пиратов‚ и не спорь со мной! Поменять место – поменять счастье.
– Но здесь и моря нет. И кораблей с богатством.
– Найдем‚ – отвечал беспечно. – Чтобы волна о борт! Ветер в парусах! Знамя на рее!.. Я тебя приглашаю. Ты мне показался. Пират Шмуль и пират Пинечке.
– Какой из меня пират? Я грустный. Усталый. Озабоченный. Пираты такими не бывают.
– Бывают‚ – убежденно сказал Шмуль. – Когда у пирата много хлопот и мало радости‚ он тоже озабоченный. Но море смоет-залижет. Все горести.
Пинечке еще сомневался:
– А если ладони. Ковшиком к небу. Что тогда?
Тот улыбнулся понимающе:
– Тогда. Самое оно – тогда. Полные ладони радости и удачи. Доверху и с переливом. Только подставляй!
Что тут говорить? Дальше пошли вместе. Затылками вперед. Перед ними весело маршировали демоны-разрушители‚ перемигивались‚ потирали мохнатые ладошки‚ и пахучий табак на следу отбивал нюх у ищеек: за счастливыми всегда погоня.
– Пинечке‚ – шепнула мама. – Не еврейское это дело. Затылком вперед не ходят‚ Пинечке‚ ты же упадешь.
– Молчи‚ старуха‚ – грубили ей разрушители и пакостно щерились. – У нас свобода‚ бабка‚ ходи как знаешь.
Пират Шмуль пыхтел на ходу‚ задыхался‚ жаловался на крутой подъем‚ а Пинечке шагал легко и невесомо‚ как с затяжного уклона. Шли рядом‚ в одну сторону‚ а поди ж ты: один в гору‚ а другой с горы! За краем степи томилось в ожидании море. Фрегат под парусом. Ямайский ром под градусом. Пушки по борту и ядра горкой. Всякому кораблю своя буря!
– Я же не буду грабить‚ – успокаивал себя Пинечке. – Пьянствовать-насильничать‚ – зачем мне? Ветер в спину. Брызги в лицо. Песня в душе и хватит.
– И кр-ровь на палубе! – рычали в предвкушении демоны. – Мачта в щепы! Пробоина по борту и паруса в клочья! А трупы будем сбрасывать в море‚ на прокорм рыбам!.. Много тр-рупов!
6
Стоял дом в ложбинке.
Одинокий и беззащитный.
Подходи и грабь!
– Берем на абордаж‚ – приказал Шмуль. – Для почина.
– Не надо.
– Надо! – заблажили демоны. – Чего это – не надо?.. Гранату кинуть. Газы пустить. На мине взлететь!.. Пираты мы или не пираты?
И они побежали в атаку.
– Зачем мне это? – трепыхался Пинечке. – Не желаю.
Куда там! Начал – беги. Добежал – грабь.
А грабить нужды нет.
Четыре двери на четыре стороны. Для голодных и бездомных. Стол накрыт. Хлеб нарезан. Постели застланы. Хозяева попрятались в подполе‚ чтобы не смущать. И написано на стене: "Пришел – ешь. Поел – спи".
Вошли. Огляделись. Принюхались. Засадой не пахло‚ а пахло из печи картошкой с укропом‚ топленым молоком‚ ржаной корочкой.
– Есть будем‚ – закричали демоны. – И много! До мозолей на зубах!
– Есть не будем‚ – сказал Пинечке. – Это не кошер. Не еврейская это еда.
Была пауза.
– Ты хочешь сказать… – начал Шмуль‚ – что и пираты?..
– Конечно. И у пиратов должен быть кошер. Отдельная посуда для мясного‚ отдельная для молочного.
– Тьфу! – взвились демоны и опали в разочаровании.
– Где ж мы возьмем кошерное мясо?.. – спросил потрясенный Шмуль.
– Резник будет на корабле. Десять евреев для молитвы. Раввин – непременно. Каюта-синагога со свитком Торы. По субботам не грабим: иначе я не согласен. В другие дни тоже не грабим: грех.