Раз это со мной произошло – значит, так было надо. Все это обязательно имеет смысл. Я не должен себя жалеть. Прекрати, Габриель, вспомни, кем ты был!
Но вместо ответа его посещает другая мысль:
Теперь я никто.
Тут появляется его дед, посетивший свой собственный труп, сохранившийся далеко не так хорошо, как тело Габриеля.
– Я боялся, что меня похоронят на каком-нибудь заштатном кладбище, из тех, куда живые никогда не наведываются. Пер-Лашез – другое дело: шикарное место, правда? Мы в хорошей компании. Лети за мной.
Игнас Уэллс превращается для внука в экскурсовода.
– Вот могила Джима Моррисона, вокалиста группы «Дорз», ее посещают больше всего. Фанаты регулярно похищают кости из других могил и возлагают на нее в знак того, что никто из мертвых с ним не сравнится. Но не беспокойся, с недавних пор здесь установили камеру наблюдения.
– Его самого нет поблизости?
– Его я практически никогда не вижу: он вечно на концертах. Особенно уважает хард-рок. В свое время он был поклонником «Нирваны», а сейчас, по-моему, пристрастился к Ван Халену или к чему-то подобному.
Игнас ведет Габриеля дальше.
– Вот здесь зарыли Аллана Кардека, основателя французского спиритизма. Сам видишь, эту могилу, не считая могилы Джима Моррисона, навещает больше всего народу. Она всегда завалена цветами.
– А его есть шанс повстречать?
– Сейчас он в Бразилии, там развился настоящий культ Кардека. Как многие из нас, он склонен посещать места, где лучше чтят его память.
Следующая могила на экскурсионном маршруте – журналиста Виктора Нуара.
– Это единственная могила, бронзовая скульптура на которой изобразила посмертную эрекцию. Можешь сам убедиться: здесь мокро. Женщины садятся здесь и ерзают под покровом ночи. Вот, пожалуйста, очередная поклонница.
Габриель видит женщину в шляпке с вуалью, которая садится на могилу и имитирует половой акт.
– Ходят слухи, что после этого бесплодным удается зачать, – объясняет Игнас и ведет внука к могилам знаменитых писателей Жана де Лафонтена, Мольера, Оноре де Бальзака, Альфреда де Мюссе, Марселя Пруста, Оскара Уайльда.
– Согласись, писателю трудно мечтать о лучшем соседстве…
В этот момент появляется Джим Моррисон, провоцирующий встречных своим нелепым видом и насмешливой гримасой. При виде двух мужчин он пожимает плечами. На своей могиле он показывает язык камере наблюдения, хватает воображаемую гитару и поет The end.
Игнас в восторге от этого импровизированного концерта только для них двоих. Габриель тоже слушает, но вид у него скорбный.
– Ты все еще удручен собственной кончиной? – спрашивает его дед.
– Как будто ты на моем месте относился бы к этому по-другому! Кроме твоего «ищите женщину», есть какие-нибудь еще слухи, которые помогли бы найти моего убийцу?
– Не слухи, а дополнительные сведения и одна догадка.
– Выкладывай.
– Твой брат… Помнишь, как в детстве вы пытались изобрести машину для бесед с мертвецами? Как она у вас называлась?
– Некрофон.
– Не знаю, связано ли это с твоей историей, но в ходе расследования я выяснил, что год назад Тома приступил к его изготовлению. Можно подумать – конечно, я немного забегаю вперед… Можно подумать, что он знал, что скоро появится возможность опробовать это изделие.
– Я поговорю об этом с Люси.
– Сначала мы должны сообщить ей про Сами Дауди. Я только что из Женевы. Думаю, найти там его след будет нетрудно.
Они летят на юго-восток. По пути Габриель размышляет о своем брате-близнеце. Он вспоминает, как сначала они крепко любили друг друга, а потом возненавидели. Какой прочной оставалась их ментальная связь. Какими разными они всегда были и как друг друга дополняли.
«Неужели Тома мог желать моей смерти просто для проведения одного из своих научных экспериментов?»
Следующая его мысль и вовсе несуразна:
Или чтобы, наконец, толком со мной поговорить?
Многие ученые пытались воскрешать мертвецов методами науки. Среди них Джованни Альдини, профессор физики в Болонье и племянник Луиджи Гальвани, обнаружившего в 1780 г., что, воздействуя током на нерв лягушачьей лапки, можно заставить ее дергаться, и изобретшего заодно гальванометр.
Альдини был уверен, что электричество является универсальной энергией жизни. Отсюда его решение воскрешать с его помощью человеческие трупы.
Совершая турне по королевским дворам Европы, он демонстрировал захватывающие опыты. Австрийский император под впечатлением от них произвел его в рыцари Ордена железной короны и назначил членом самых престижных академий наук.
18 января 1803 г. Альдини решился на эксперимент, которым прославился среди уважаемых членов лондонского Королевского медицинского колледжа. Подспорьем ему послужил труп 26-летнего Джорджа Форстера, британского убийцы, приговоренного к казни за убийство жены и ребенка. Преступника вздернули в тюрьме Ньюгейт, но тело предоставили Альдини для опытов.
В присутствии коллег ученый прикрепил к рукам трупа электроды и включил ток. Рот и глаза трупа тут же открылись, при этом зрителей охватил испуг, некоторых стошнило, некоторые потеряли сознание.
Довольный тем, что заворожил зрителей, Альдини не остановился на достигнутом. Один электрод он присоединил к уху Форстера, другой ввел в задний проход. В этот раз электрический разряд был сильнее. На глазах у остолбеневших английских ученых и под их рукоплескания труп задергал руками и ногами, как в неуклюжем танце. Этот эксперимент вдохновил английскую романистку Мэри Шелли на создание «Франкенштейна».
NB: Своим именем Франкенштейн обязан другому ученому, медику Джону Конраду Диппелю, родившемуся в 1673 г. в замке Франкенштейн близ немецкого Дармштадта. В молодости он сделал несколько заметных открытий, например, изобрел берлинскую лазурь, масло Франкенштейна для лечения эпилепсии и средство против глиста солитера. Диппель сочинил семьдесят книг по медицине, химии, биологии. Кроме того, он активно обличал протестантизм, за что был обвинен в ереси и заключен в тюрьму. Выйдя на свободу, Диппель занялся алхимией и посвятил остаток своих дней попыткам переселения души умершего в другое тело. Несмотря на многолетние опыты, ему так и не удалось доказать, что он добился успеха. Тем не менее он утверждал, что нашел эликсир, позволяющий жить до 135 лет. Через год после заявления об этом он умер в возрасте всего лишь 60 лет.
У входа в лабораторию волновой физики стоит статуя французского ученого Рене Декарта, погруженного в задумчивость. На постаменте табличка с его прославленным девизом: «Я мыслю, следовательно, я существую».
Люси Филипини забавно видеть эту фразу у входа в святую святых парижской рационалистической науки. Рядом от руки приписано: «Я трачу, следовательно, я существую» [7].
Первый пост контроля она преодолевает при помощи своего фальшивого полицейского удостоверения. Дальше у нее на пути вырастает гораздо более серьезный пост, и там она сообщает о желании увидеться с профессором Тома Уэллсом, который соглашается принять ее у себя в кабинете. На нем серый халат с несколькими ручками в нагрудном кармане.
– Опять вы, мадемуазель? А мне сказали, что ко мне пожаловала полиция… Определитесь, кто вы – медиум или полицейский? Или кто-то еще?
Она садится, не дожидаясь от него приглашения.
– Счастье, что вы не стали кремировать брата, – начинает она. – Вашего брата-близнеца отравили составным препаратом, сложным в применении. Убийца разбирается в химии.
– Вы мне не ответили: вы медиум или полицейский?
– Я человек, взявшийся докопаться до правды о смерти Габриеля, – отвечает она не моргнув глазом. – Какое вам дело до моей профессии?
Она достает листок с результатом анализа крови.
– Это вы его убили?
– Я – УБИЙЦА ГАБРИЕЛЯ??? Вы всерьез считаете, что я мог о таком даже помыслить? Он же мой брат-близнец!
– Вы не пожелали вскрытия, хотели его кремировать, уничтожили его последнюю рукопись… Достаточно оснований для подозрения. Я уж не говорю о свидетельствах того, что вы постоянно конфликтовали, завидовали друг другу, вообще враждовали.
Он удивленно смотрит на нее и заходится смехом.
– Кто вам все это наплел?
– Я провела небольшое расследование.
– На том свете?
Она не отвечает. Он набирает в легкие воздух, собираясь с мыслями.
– Вы это серьезно – об отравлении?
Она тычет пальцем в формулу смертельного яда, полученную от Крауза. При виде названия лаборатории у Тома лезут на лоб глаза.
– Крауз? Анализ обрабатывал его друг Владимир? Что ж, допустим, что Габриеля убили…
– Яд достигает максимальной силы через сутки, значит, его дали Габриелю в день вашего юбилея. В тот вечер вы много раз оказывались рядом с его бокалом и тарелкой.
– Вы действительно думаете, что это я?!
Понимая, что она на этом не остановится, он снимает телефонную трубку и просит секретаря не беспокоить его по меньшей мере полчаса.
– Мадемуазель Филипини, – обращается он к гостье спокойным тоном, – вам известно, кто я такой?
Вместо ответа Люси по своему обыкновению тихонько вздыхает и удобно устраивается в кресле, готовая слушать.
– Страсть к физике появилась у меня однажды во время каникул. Мне было семь лет, я мучился бездельем и развлекался швырянием камешков рикошетом.
Один раз рикошета не получилось, мой снаряд не подпрыгнул, а утонул, оставив на воде круги. Я долго наблюдал за волнами, расходившимися от места, где утонул камешек, не в силах оторвать взгляд от воды. Потом я бросил два камня одновременно и заметил наложение волн от их падения при столкновении.