е начало меняться милостивое расположение Их Величеств к Анне Александровне, что для ее недоброжелателей, в глаза перед нею заискивавших, дало повод внушить императрице недоверие к молодой женщине. Хотя личная доброта государыни и восторжествовала над влиянием людей, добивавшихся удаления Анны Александровны от двора, все же последнее пребывание в Крыму весною 1914 года надолго оставило горький осадок в душе императрицы.
Будучи в высшей степени экзальтированной натурой, А. А. Вырубова имела способность подпадать под всевозможные влияния; вначале ее отношение к Распутину можно объяснить именно этой экзальтированностью.
Знакомство ее с Распутиным началось еще в 1907 году, когда она его встречала у великой княгини Милицы Николаевны, но дружба их окрепла лишь в 1914-м, когда в придворных кругах стали особенно ярко выявляться неприязненные чувства к А. А. Вырубовой и к Распутину. С этого же времени как она, так и Распутин начали проявлять все больший и больший интерес к вопросам внутренней политики.
17
В Крыму свита была ежедневно приглашаема к высочайшему завтраку, а иногда приглашались также начальствующие лица и многие из окрестных помещиков. Собирались в большой гостиной у главного подъезда дворца; по выходе Их Величеств проходили в столовую к закуске, после которой садились за общий стол, всегда украшенный великолепными цветами в пяти огромных хрустальных низких вазах. По воскресеньям и праздникам в соседнем со столовой открытом дворике, окруженном колоннадою, играл оркестр одной из находившихся в Ливадии воинских частей. После завтрака все приходили в этот дворик, где и оставались до ухода Их Величеств.
Днем государь играл в теннис с великими княжнами и приглашаемыми по очереди офицерами императорской яхты «Штандарт»; иногда он выезжал на моторе в окрестности Ливадии для прогулки в горах в сопровождении некоторых из числа лиц свиты.
В один из первых дней по приезде в Ливадию императрица выразила мне свое удовольствие по поводу упразднения в парке будок дворцовых городовых; но через несколько дней, во время одной из прогулок царской семьи по ливадийскому парку, великая княжна Анастасия, очень бойкая и шаловливая девочка, спрятавшись в кустах неподалеку от одного из городовых, увидала, как после прохода царской семьи городовой подошел к одному из деревьев, на котором оказался телефон, и сделал доклад о проходе Их Величеств.
В тот же день императрица, увидав меня, погрозила пальцем и шутя сказала: «В другой раз я вас буду благодарить только после самой тщательной проверки». Я выразил недоумение по поводу ее слов. Императрица продолжала: «Вы отлично знаете, в чем дело. Я вас просила убрать будки с телефонами, а вы убрали только будки. У меня тоже своя полиция: Анастасия мне это дело расследовала и поймала вашего городового, когда он сообщал о нашем проходе». Окружавшие императрицу великие княжны все разом обратились ко мне со словами: «Что, попались?»
Мое объяснение насчет исполненного в точности приказания об упразднении будок было покрыто долго не смолкавшим веселым криком великих княжон: «Попались… попались…»
По другому затронутому императрицей в день моего назначения вопросу — о замене Б. А. Герарди Н. А. Александровым — я ходатайствовал перед государыней за оставление его в занимаемой должности, так как тогда он на меня производил впечатление преданного и добросовестного работника. К сожалению, в последние перед отречением государя дии мне пришлось вспомнить мнение государыни о Герарди.
В 1914 году Пасха была очень ранняя — 6 апреля. В ночь пасхальной заутрени выпал снег, придавший цветущим деревьям и кустам парка очень оригинальный вид.
После заутрени, на которую были приглашены находившиеся в Крыму великие князья, местные начальствующие лица и члены семейств лиц свиты, в столовой дворца за маленькими круглыми столами расположились приглашенные на разговенье гости. Красивая столовая, освещенная скрытым электрическим светом, со столами, покрытыми массой цветов, производила чудное впечатление.
Вообще дворец, построенный архитектором Красновым в итальянском стиле, с наружной облицовкой тесаного местного аккерманского камня, окруженный богатой растительностью, был одним из самых красивых дворцов, когда-либо мною виденных. Внутренняя его отделка отличалась простотою и большим комфортом, а громадные окна с зеркальными стеклами давали массу света.
Находились люди, выражавшие сожаление, что уничтожен старый деревянный дворец императора Александра II. Почему-то замену пришедшего в полную ветхость, сырого и темного дворца такой во всех отношениях удачною постройкой тоже ставили в упрек императрице.
Каждое воскресенье и в праздничные дни приглашались к высочайшему завтраку лица местного общества. Нередко царская семья выезжала к завтраку или дневному чаю на моторах в горы; на эти пикники большей частью приглашались офицеры яхты «Штандарт».
Во время пребывания Их Величеств в Ливадии устраивался в Ялте на молу благотворительный базар, продолжавшийся несколько дней. К этому базару императрица и великие княжны изготовляли массу рукоделий и акварелей. Работы царской семьи продавались в главном шатре лично императрицею при содействии великих княжон.
Надо было видеть, с каким искренним энтузиазмом ялтинская публика встречала появление на базаре высочайших особ и как все наперебой толпились вокруг шатра императрицы, чтобы из ее рук получить какую-нибудь вещицу. Царская семья держалась со всеми в высшей степени просто.
Вырученные от базара деньги поступали на пособия беднейшим жителям Ялты и окрестностей, так что много несчастных благословляли императрицу, которая была душою этого доброго дела.
18
Почти еженедельно один или два министра приезжали в Ялту для личного доклада и бывали приглашаемы к высочайшему завтраку.
В один из приездов министра земледелия А. В. Кривошеина государь разговорился с ним об имении Ф. Э. Фальц-Фейна — «Аскания-Нова». Его Величество, очень интересовавшийся зоопарком, высказал желание туда съездить посмотреть многолетнюю культурную работу, пользовавшуюся мировой известностью. Организовать эту поездку государь приказал мне, но в условиях, отличных от прежних выездов: сопровождать Его Величество должны были только трое — флигель-адъютант А. А. Дрентельн, граф А. И. Воронцов-Дашков и я.
Когда об этой поездке стало известно, в свите начались волнения: говорилось о политической неблагонадежности семьи Фальц-Фейн, об опасности для государя ночевать в частном доме, о риске езды на моторе на такое большое расстояние… и во всем, конечно, винили меня за легкомыслие и нарушение придворных этикетов. Несмотря на то что эти кривотолки доходили до государя, он продолжал настаивать на поездке в условиях, выработанных мною по его первоначальному указанию.
29 апреля в 9 часов утра при дивной солнечной погоде Его Величество выехал в открытой машине «Делоне-Бельвиль» в сопровождении, ко всеобщему ужасу, только одного пустого запасного мотора и мотора с таврическим губернатором Лавриновским и полковником А. И. Спиридовичем. Первая остановка по дороге в Симферополь была у выселок деревни Саблы для осмотра хуторского расселения, а по прибытии в Симферополь государь принял депутации дворянства и земства Таврической губернии.
Выехав из города, по улицам которого шпалерами стояли воспитанники и воспитанницы учебных заведений, государь остановился у сада имения Супруненко, где в раскинутой палатке был подан завтрак, высланный гофмаршальской частью.
При проезде через Перекоп Его Величество принял уездного предводителя дворянства, депутации города и мещанского общества.
В половине пятого представилась необычайная картина — оазис среди зеленой пустыни, и скоро императорский мотор подошел к дому Ф. Э. Фальц-Фейна, где навстречу царю вышли хозяин, его брат и сестра с дочерью Смолянской, которая с милой застенчивостью поднесла государю букет. Дом в имении Фальц-Фейна «Аскания-Нова» не поражал своей архитектурою: это было обыкновенное одноэтажное здание, перед главным фасадом которого была среди обширных клумб арка из зелени.
Помещение для государя было заботливо приготовлено и уютно обставлено в левом боковом флигеле дома. В столовой был подан очень вкусно приготовленный обед, во время которого государь своим умением обвораживать всех создал весьма приятную атмосферу.
За домом с его огромной верандой находилось небольшое озеро с сотней фламинго, а за ним начинался парк с магнолиями, олеандрами, рододендронами, в котором тропическая растительность смешивалась с нашей южнорусскою. Каждая свободная минута между обедом, чаем и ужином была посвящена осмотру этого необыкновенного зоопарка: перед глазами непрерывно проходили отары овец обыкновенных и каракулевых пород, двугорбые верблюды, гигантские быки, трансваальские красавицы зебры, зубры, американские бизоны, цейлонские буйволы, антилопы…
Из пернатого царства поражали фазаны — более сорока разновидностей — от простых маньчжурских до птиц с необыкновенным опереньем: лиловым, голубым, фиолетовым. Большое восхищение вызывали искусственные болота с дупелями, австралийскими лебедями, канадскими гусями, бекасами, а также искусственные пруды с громадными карпами и прочей рыбою. В отдельных клетках содержались птицы — какаду, грифоны и пр.
На следующий день государь отбыл в обратный путь, делясь по дороге своими впечатлениями и восхищаясь ковыльными степями, не тронутыми ни плугом, ни сохою, обитаемыми огромным количеством птиц и зайцев, выскакивавших на пути следования автомобиля. По дороге Его Величество осматривал новые хуторские хозяйства крестьян на отрубных участках Грановской и Новотроицкой волостей Днепровского уезда. Проезжал Его Величество по пути, вновь проложенному через бывшие казенные участки, в то время разбитые на хутора крестьян-подворников собственников. Государь в