С самыми добрыми пожеланиями
А. Солженицын
Слово к украинцам и белорусам
Из статьи «Как нам обустроить Россию?»
1990
Сам я – едва не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинской речи. А в скорбной Белоруссии я провёл большую часть своих фронтовых лет, и до пронзительности полюбил её печальную скудость и её кроткий народ.
К тем и другим я обращаюсь не извне, а как свой.
Да народ наш и разделялся на три ветви лишь по грозной беде монгольского нашествия да польской колонизации. Это всё – придуманная невдавне фальшь, что чуть не с IX века существовал особый украинский народ с особым не-русским языком. Мы все вместе истекли из драгоценного Киева, «откуду русская земля стала есть», по летописи Нестора, откуда и засветило нам христианство. Одни и те же князья правили нами: Ярослав Мудрый разделял между сыновьями Киев, Новгород и всё протяжение от Чернигова до Рязани, Мурома и Белоозера; Владимир Мономах был одновременно и киевский князь, и ростово-суздальский; и такое же единство в служении митрополитов. Народ Киевской Руси и создал Московское государство. В Литве и Польше белорусы и малороссы сознавали себя русскими и боролись против ополяченья и окатоличенья. Возврат этих земель в Россию был всеми тогда осознаваем как Воссоединение.
Да, больно и позорно вспомнить указы времён Александра II (1863, 1876) о запрете украинского языка в публицистике, а затем и в литературе, – но это не продержалось долго, и это было из тех умопомрачных окостенений и в управительной, и в церковной политике, которые подготовляли падение российского государственного строя.
Однако и суетно-социалистическая Рада 1917 года составилась соглашением политиков, а не была народно избрана. И когда, переступив от федерации, объявила выход Украины из России – она не опрашивала всенародного мнения.
Мне уже пришлось отвечать эмигрантским украинским националистам, которые втверживают Америке, что «коммунизм – это миф, весь мир хотят захватить не коммунисты, а русские» (и вот – «русские» уже захватили Китай и Тибет, так и стоит уже 30 лет в законе американского Сената). Коммунизм – это такой миф, который и русские, и украинцы испытали на своей шее в застенках ЧК с 1918 года. Такой миф, что выгреб в Поволжьи даже семенное зерно, и отдал 29 русских губерний засухе и вымирательному голоду 1921–22 года. И тот же самый миф предательски затолкал Украину в такой же безпощадный голод 1932–33. И вместе перенеся от коммунистов общую кнуто-расстрельную коллективизацию, – неужели мы этими кровными страданиями не соединены?
В Австрии и в 1848 галичане ещё называли свой национальный совет – «Головна Русска Рада». Но затем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искажённый украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма, который у вождей нынешней эмиграции прорывается то лубочным невежеством, что Владимир Святой «был украинец», то уже невменяемым накалом: нехай живе коммунизм, абы сгубились москали!
Ещё бы нам не разделить боль за смертные муки Украины в советское время. Но откуда этот замах: по живому отрубить Украину (и ту, где сроду старой Украины не было, как «Дикое Поле» кочевников – Новороссия, или Крым, Донбасс и чуть не до Каспийского моря). И если «самоопределение нации» – так нация и должна свою судьбу определять сама. Без всенародного голосования – этого не решить.
Сегодня отделять Украину – значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие – смешанного происхождения; сколько смешанных браков – да их никто «смешанными» до сих пор не считал. В толще основного населения нет и тени нетерпимости между украинцами и русскими.
Братья! Не надо этого жестокого раздела! – это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован – вместе и выберемся.
И за два века – какое множество выдающихся имён на пересечении наших двух культур. Как формулировал М.П. Драгоманов: «Неразделимо, но и не смесимо». С дружелюбием и радостью должен быть распахнут путь украинской и белорусской культуре не только на территории Украины и Белоруссии, но и Великороссии. Никакой насильственной русификации (но и никакой насильственной украинизации, как с конца 20-х годов), ничем не стеснённое развитие параллельных культур, и школьные классы на обоих языках, по выбору родителей.
Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться – никто не посмеет удерживать его силой. Но – разнообразна эта обширность, и только местное население может решать судьбу своей местности, своей области, – а каждое новообразуемое при том национальное меньшинство в этой местности – должно встретить такое же ненасилие к себе.
Всё сказанное полностью относится и к Белоруссии, кроме того, что там не распаляли безоглядного сепаратизма.
И ещё: поклониться Белоруссии и Украине мы должны за чернобыльское бедовище, учинённое карьеристами и дураками советской системы, – и исправлять его, чем сможем.
Ответ Святославу Караванскому
27 октября 1990
Многоуважаемый Святослав Иосифович!
Глубоко уважая Вас за всё перетерпленное и за Вашу стойкость в испытаниях, я рад услышать сейчас Ваш мягкий голос, притом что ваши земляки – от трибуны Верховного Совета СССР и до дальних эмигрантских газет – только и вывели из моей статьи, что я: великорусский шовинист, колониалист, прихвостень имперской тирании и «закукуриченный империалист» («Гомин Украины», 10.10.90). Такая явно преднамеренная глухота и недобросовестность – изумляют, но и настораживают: что они хотят прикрыть этим буквально рычанием?
К Вам – я могу обратиться с надеждой на взаимопонимание, в котором они мне отказали.
На Ваши исторические доводы, начиная с доли отражения татарского нашествия (если считать Червонную Русь – не Русью), можно было бы пространно отвечать, но все они вполне перекрываются самым сильным доводом, который Вы сейчас и не приводите за его ясностью: что если сердца украинцев жаждут сегодня отделения – то не с чем и спорить. Достаточно этого движения сердец! – и я в своей статье именно это и сказал. И об этом же написал ещё в «Архипелаге» (часть V, гл. 2), так что моё нынешнее обращение вовсе не «безпрецедентно». Однако вот и Вы не отметили, что при такой жажде – я не спорю с отделением Украины…
Но – воистину Украины.
Сейчас, когда на Западной Украине валят памятники Ленину (туда им и дорога!), – почему же западные украинцы страстнее всех хотят, чтобы Украина имела именно ленинские границы, дарованные ей батюшкой Лениным, когда он искал как-то ублаготворить её за лишение независимости – и прирезал к ней отвеку Украиной не бывшие Новороссию (Югороссию), Донбасс (оторвать бассейн Донца от донских «контрреволюционных» влияний) и значительные части Левобережья. (А Хрущёв с маху «подарил» и Крым.) И теперь украинские националисты бронёй стоят за эти «священные» ленинские границы?
Я пишу в статье (никем как будто не прочтено): «Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться – никто не посмеет удерживать его силой. Но разнообразна эта обширность, и только местное население может решать судьбу своей местности, своей области». И за это я – «закукуриченный империалист»? А те, кто запрещает народное волеизъявление и даже почему-то боится его, те – демократы и свободолюбцы, так??
В такой разъярённой обстановке нельзя обсуждать сложнейший вопрос, где наши два народа срослись по миллионам семей, по сотням местностей.
И ещё довод, который, к моему изумлению, приводите и Вы: что выбор языка детей – не должен быть «прихотью родителей», а должно решать правительство республики. Это довод – поразительный. Тогда и выбор христианской веры, крещение детей – тем более не должны быть «прихотью родителей», а ждать в том государственного указания? «Неукраинцы вольны в своем выборе», – пишете Вы; только будет срезано число школ? А украинцы – не «вольны в выборе». Так значит – опять насилие?
Нет, не надо этого диктата, дайте всякой культуре расти, как ей естественно.
С большим уважением
А. Солженицын
Обращение
(К референдуму на Украине)
7 октября 1991
С ошеломлением выбираются наши народы из-под рухнувшего наконец коммунизма. Люди заслуженно ждут – и сколько ж ещё ждать? – достойной, не мучительной жизни. Но пока что мы – в хаосе бед. Так до сих пор и не дана людям пахотная земля, ни даже малые наделы. И до первобытности запущена наша промышленность. И – отравлено все окружение жизни. А какие-то ловкачи тем временем успевают неслышно продавать или безвозвратно закладывать наши уцелевшие ещё богатства, наше будущее, – и что же останется нам? и главное, нашим детям? А для тех, кто трудится, – всё вокруг пока только дорожает и дорожает, стеной. И какой всеобщий рост безсовестности, какая порча душ!
Но в этой катастрофе хотя бы мы сейчас-то, своими руками, не громоздили бы новых ущемлений для людей, новых несправедливостей на будущее. Вот, после баррикад в Москве, после московского августовского сокрушения коммунизма – для республик впервые открылась реальная возможность становиться отдельными государствами. Дай Бог каждому новому государству стать на ноги благополучно. (Конфедерация же самостоятельных государств – это пустой звук, ей не жить.) Однако не будет добра, если первые же шаги независимостей сопроводятся подавлением частей населения – новообразующихся национальных меньшинств. Уже сейчас из разных мест несутся жалобы – где на массовые насилия, где стали увольнять с работы по национальному признаку, а дальше не лишат ли меньшинства права обучать своих детей на родном языке, как ко