[108]. Механизмы возникновения этих сбоев достоверно неизвестны (согласно одной из гипотез, это происходит потому, что депрессия снижает чувствительность глюкокортикоидных рецепторов, которые сообщают организму о том, достаточно ли в организме кортизола и не надо ли добавить еще; организм перестает получать адекватную обратную связь и вырабатывает слишком много кортизола[109]), однако предполагается, что в некоторых случаях «выравнивание» уровня кортизола может значительно увеличить шансы пациента на излечение[110].
● Проблемы с памятью. Современные теории предполагают, что состояние депрессии, если его не лечить, может приводить к деструктивным процессам в гиппокампе — участке мозга, отвечающем за процессы, связанные с памятью[111]. Это обусловлено тем, что при депрессии происходит избыточное выделение глюкокортикоидов — стероидных гормонов, которые вырабатываются корой надпочечников и влияют на мозг, приводя к гибели нейронов в определенных участках. Эти структурные изменения должны вызывать прогрессирующие трудности с эпизодической и вербальной памятью, что означает, что человек хуже усваивает новые знания и запоминает события.
● Снижение иммунитета. Депрессия ослабляет иммунную систему — в частности, действие Т-лимфоцитов, которые борются с вирусами, бактериями и другими чужеродными агентами в организме.
● Повышенный риск развития сердечно-сосудистых заболеваний. Рост уровня катехоламинов (адреналина, норадреналина и дофамина) при депрессии вызывает сужение сосудов и учащение пульса. Это приводит к повышению кровяного давления, что создает повышенную нагрузку на сердце. К тому же человек в депрессии менее склонен вести здоровый образ жизни — правильно питаться, регулярно спать и делать физические упражнения. Поэтому возрастает опасность атеросклероза, сердечных приступов и инсульта.
● Воспалительные процессы в организме. Вызваны увеличением концентрации в плазме крови системных маркеров воспаления, таких как С-реактивный белок и интерлейкин-6. Депрессия часто сочетается с системными воспалительными заболеваниями — ревматоидным артритом, аллергией, воспалительными заболеваниями кишечника, более высокими рисками развития диабета и рака и др.[112] Кроме того, она ассоциируется и с аутоиммунными воспалительными процессами в мозге, в частности нейроглии. Глиальные клетки мозга (они составляют 40 % нашей центральной нервной системы) — это что-то вроде обслуживающего персонала: снабжают нейроны питательными веществами и кислородом, защищают мозг от инфекций и очищают его от продуктов жизнедеятельности (умерших нервных клеток). Избыток кортизола при депрессии приводит к нарушению работы нейроглических клеток, в результате чего последние начинают вырабатывать противовоспалительные цитокины. Те повреждают нейроглические клетки, а это обусловливает выработку еще большего количества цитокинов, провоцируя воспалительный каскад.
● Ускоренное старение (возможно). Ученые из Калифорнийского университета в Сан-Франциско установили, что большое депрессивное расстройство может ускорять старение на клеточном уровне. Они зафиксировали у пациентов с таким диагнозом модификации в некоторых участках ДНК. В исследовании участвовали 109 человек: 60 из них не страдали депрессией, а 49 жили с диагнозом без лечения. У добровольцев из второй группы клетки на биологическом уровне оказались в два раза старше, чем у их ровесников из первой группы. Правда, выборка слишком маленькая, чтобы делать громкие выводы, но это повод для дальнейшего изучения[113].
Комментарий научного редактора. Тут надо сказать, что ни для одного психиатрического заболевания на данный момент не существует достоверного лабораторного метода диагностики. Для всей соматической медицины таковой существует: мы можем взять кровь, сделать УЗИ или КТ, которые точно все покажут, пациента можно даже особо и не спрашивать в некоторых случаях. С психиатрией это не так. Все, что мы можем узнать, мы узнаем через опрос и осмотр — что человек говорит, как он выглядит, что он делает. С его слов и со слов окружающих. То есть все критерии субъективные. И это проблема, изначально заложенная в саму суть психиатрии как области медицины, занимающейся психическим здоровьем. Ее бесконечно пытаются решать с помощью новых методов диагностики. На моей памяти за 20 лет практики это вторая или третья попытка. Сейчас что-то пытаются сделать с интерлейкином и С-реактивным белком. Утверждают, что таким образом можно добиться 80 %-ной достоверности в диагностике депрессии по анализу крови. Я, конечно, очень им желаю победы в бою, но сильно на это не рассчитываю. Невозможно на нынешнем уровне понимания психики лабораторно диагностировать психиатрическое состояние. Потому что нет материального носителя. В смысле, он есть, конечно, — мозг, но лабораторные методы могут отразить лишь нейробиологию в целом, а не отдельные психические процессы. А там, где в психиатрии есть точная диагностика, — это обычно неврологическое по сути заболевание, формально оказавшееся в категории психических (как эпилепсия или болезнь Альцгеймера). Это, конечно, великая мечта — чтобы можно было взять кровь или даже засунуть человека в фМРТ и точно сказать: у тебя депрессия/тревожность/биполярка или что угодно. Но пока у психиатров инструментарий ровно тот же, что был 100 лет назад, — поговорить.
Великий уравнитель
Депрессию часто считают «проблемой первого мира», знакомой лишь наиболее цивилизованным странам. Но статистика показывает, что у этой болезни нет гражданства. Согласно докладу ведущих мировых университетов для Всемирной организации здравоохранения[114], в 2010 г. потери трудовых ресурсов из-за депрессии в Ливии и Сирии составляли 1600 человеко-лет на 100 000 человек. (Для сравнения: в Германии — 1180 человеко-лет на 100 000 человек.) Лидером же по распространенности и тяжелым последствиям расстройства оказался Афганистан — страна, жителей которой вряд ли можно упрекнуть в отсутствии «реальных проблем».
Не менее распространенный стереотип «депрессия — болезнь среднего класса». Действительно, у людей с достаточно высоким уровнем достатка больше времени задумываться о своем душевном состоянии и больше возможностей получать квалифицированную медицинскую помощь. Но, как мы помним, депрессия возникает отнюдь не от избытка свободного времени — просто у большинства людей, находящихся за чертой бедности, нет возможностей платить за услуги платного психиатра, а к государственным психдиспансерам принято относиться с опаской. Поэтому многие не обращаются к врачам и не получают должного лечения. В то же время бывает и обратный процесс: у людей с депрессией часто возникают проблемы на работе, они меньше получают, и их уровень жизни снижается.
«Многие бедняки в Америке страдают депрессией — не просто чувством забитости и унижения от жизни на дне, а клиническим заболеванием, симптомы которого включают в себя социальное безразличие, неспособность встать с постели, нарушения аппетита, социальные страхи или беспокойство, повышенную раздражительность, непоследовательную агрессивность, неспособность позаботиться о себе и о других»[115], — пишет Эндрю Соломон в «Демоне полуденном». Его точка зрения подкрепляется исследованиями: еще в 2003 г. метаанализ показал, что чем выше социально-экономический статус человека, тем ниже у него вероятность возникновения депрессии, а в качестве примера более свежих данных можно привести исследование немецких ученых из Института Роберта Коха в 2017 г., показавшее те же результаты[116], [117].
Антидепрессант — таблетка счастья?
Большинство людей сложно уговорить принимать таблетки от психических расстройств. Во-первых, для многих это означает признаться в собственной слабости и невозможности справиться с депрессией силой воли. А во-вторых, не так-то просто принять тот факт, что тонкие материи душевного самочувствия можно исправить какой-то химией. Один из самых распространенных страхов: лекарства могут сделать что-то с личностью человека, изменить саму его суть, его характер. Не менее популярный миф: антидепрессант — своего рода таблетка счастья; стоит начать его принимать, и вы станете блаженным «овощем», равнодушным к любой трагедии мироздания. И подсядете на эти таблетки, променяв сложную и богатую эмоциональную жизнь на химическое удовольствие, на ровный комфорт человека, которого ничто по-настоящему не трогает.
На самом деле эти опасения имеют под собой мало оснований. Начнем с того, что, если бы антидепрессант и правда действовал как «таблетка счастья» — то есть создавал отличное настроение нон-стоп, вне зависимости от исходных данных, он работал бы так для всех — как для страдающих депрессией, так и для здоровых. Между тем исследование психологов из Университета Осло показало, что здоровому человеку антидепрессант особо ничего не дает: врачи разделили здоровых подопытных на две группы и одной группе давали лекарства[118]. Принципиальной разницы между группами замечено не было — индивидуальные реакции варьировались, но ученые не обнаружили ничего такого, что позволило бы с уверенностью сказать, что антидепрессанты облегчают жизнь и здоровым людям.
Во-вторых, сам механизм действия антидепрессантов рассчитан не на то, чтобы «апгрейдить» мозг, а на то, чтобы «отремонтировать» его, исправив существующие неполадки. Если грубо упростить, то все антидепрессанты рассчитаны на нормализацию обмена нейромедиаторов в мозге.