. Собственно, из-за этого столь распространен такой бытовой способ «лечения» подобных расстройств, как «пропустить стаканчик-другой». Правда, этот метод быстро заводит пациентов в ловушку — без поддержки СИОЗС или других антидепрессантов долговременных позитивных результатов получить не удастся. Из-за этого алкогольная зависимость часто встречается вместе с тревожными расстройствами или любыми другими психическими заболеваниями, сопровождающимися тревогой[256]. В связи с этим некоторые ученые (например, Эрнест Курц, историк, посвятивший свою жизнь изучению общества «Анонимные алкоголики») предлагают вообще отказаться от концепции «алкоголизма» как отдельной болезни[257].
Хорошо проявляет себя и психотерапия[258], причем, как и в случае депрессии, предпочтение отдается когнитивно-поведенческой терапии, как самой надежной[259] (подробности в главе 2). Нет принципиального различия в эффективности между личными встречами и онлайн-консультациями, которые приобрели популярность в ходе коронавирусной пандемии. Этот факт проверялся в исследовании среди больных ГТР, но с большой вероятностью его результаты справедливы для других тревожных расстройств, а также депрессии.
При паническом расстройстве, помимо когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), работает панико-ориентированная психодинамическая психотерапия (ПОПП) — она показала эффективность в одном рандомизированном контролируемом исследовании[260].
В случае ПТСР также используются такие лекарственные средства, как СИОЗС или другие антидепрессанты, бензодиазепины от тревоги, в некоторых случаях — нормотимики и антипсихотики второго поколения (оланзапин, кветиапин, рисперидон). Из психотерапии хорошие результаты дает КПТ, а также десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ). Последнее звучит странно и представляет собой что-то вроде ускоренной утилизации неприятных воспоминаний с помощью направленного движения глаз (которое, видимо, активизирует какие-то нейронные цепи и каким-то образом перезапускает процессы в психике). До сих пор не очень понятно, как этот способ работает (выглядит скорее как успокаивающий ритуал, и некоторые психиатры и психотерапевты относятся к ДПДГ скептически), но он реально помогает лечить ПТСР[261].
Резюме
● Страх — продукт эволюции, он повышает наши шансы на выживание. Но иногда тревога начинает подчинять себе нашу жизнь. Порой это связано чисто с нейробиологическими «багами», а порой — с тем, что «окультуренные страхи» накладываются на старые биологические механизмы.
● Нейробиологи объясняют тревожные расстройства дисфункцией миндалевидного тела (амигдалы) — этот участок мозга отвечает за процессы, связанные с реакцией на страх. Три самых распространенных тревожных расстройства — генерализованное, паническое и социальная фобия.
● Симптомы генерализованного тревожного расстройства заметно пересекаются с симптомами депрессии. Общая тревожность сочетается с повышенной утомляемостью и плохой концентрацией, а также с нарушением сна и физическими симптомами.
● Паническое расстройство вызывает больше всего неприятных физических симптомов. Возможно, это связано с тем, что в момент панической атаки мы слишком остро воспринимаем нормальные физические процессы, такие как дыхание и сердцебиение.
● Социофобия — не интроверсия и не просто застенчивость, это настоящее заболевание, а агорафобия — не только боязнь открытых пространств..
● Тревожные расстройства в основном лечатся антидепрессантами, транквилизаторами и когнитивно-поведенческой терапией. «Интуитивные» попытки притупить тревожность бокальчиком спиртного часто приводят к возникновению алкогольной зависимости.
Глава 5Под защитой ритуала: что такое обсессивно-компульсивное расстройство
Когда они выходили, Тамара топнула правой ногой по коврику, потерла правый крючок на ключнице, взяла ключ, захлопнула дверь, заперла ее и три раза проверила дверь одной рукой, держа в другой телефон с включенной камерой — для верности. «Опять!» — закатил глаза Олег. «Хочешь, чтоб нас ограбили?» — возмутилась Тамара. Сын открыл было рот, но молча покачал головой и побежал вниз по лестнице. В магазине Тамаре снова стало тревожно, и она несколько раз просмотрела видеозапись на телефоне, чтобы убедиться, что дверь точно закрыта. Она понимала, что за ее объяснением стоит что-то еще, хотя и не могла признаться в этом вслух. Ее охватывало чувство напряжения, когда она не перепроверяла дверной замок. Было ощущение, что без этого случится что-то плохое. То же самое могло произойти, если не стирать одежду после каждого выхода на улицу. Бывали дни, когда Тамара наталкивалась в интернете на плохие новости, и тогда ей приходилось снова все перестирывать. Но тут Олег взбунтовался. «Ты хочешь, чтобы я в линялых тряпках в школу ходил? — кричал он. — Чтоб весь класс с меня кринж ловил?»
Тамара пробовала перестирывать его одежду тайно, когда Олег засыпал. Руками, потому что машинка шумела. Потом ей надоело, и она предложила сыну выбирать — либо он стирает вместе с ней, либо лишается карманных денег. Олег начал прятать бóльшую часть одежды у друзей и переодеваться в школе, оставив дома то, что было не жалко выкинуть.
Иногда он пытался объяснить матери нелогичность ее действий: «Мам, ну люди же не стирают шмотки сто раз на дню. И ничего, плесенью не зарастают. А Петровы из 46-й вообще дверь не запирают. Никогда. Да и не закрывают толком, я сто раз видел. И что, обокрал их кто-нибудь? Чего ты столько сил на бессмыслицу тратишь?» Тамара не могла объяснить, каково это — когда ты не можешь избавиться от мыслей, что беда близко и надо ее предотвратить. Когда они приходят в голову снова и снова. Лучше ему про это не знать.
Однажды Олег вернулся из школы непривычно серьезным. «Знаешь, мам, у нас в классе новенькая, Лена. Интересная очень, комиксы рисует. И она как ты — только не стирает, а другие загоны у нее. Перед контрольной гладит парту по девять раз. И постоянно следит, не уронила ли чего-нибудь. Можно я ее в гости позову?»
Хорошо, что сын нашел подругу. Тамара подумала, согласится ли Лена переодеться в выданную ей чистую одежду на время визита. Просто на всякий случай.
То, что происходит с человеком, больным ОКР, можно сравнить с заевшей пластинкой, которая все крутится и крутится в голове: представьте, что у вас возникают одни и те же мысли, от которых невозможно избавиться. Хуже того, мысли эти — тревожные и неприятные: например, о том, что вы можете причинить боль себе или кому-то другому, или о том, что вокруг опасные микробы и вы рискуете заразиться страшной болезнью, или о том, что вы не выключили газ, уходя из дома. Эти думы могут возникать в сознании в форме как отдельных слов, так и целых фраз.
Чтобы как-то справиться с такой одержимостью (обсессией), больной начинает регулярно повторять одни и те же ритуалы, которые помогают ему успокоиться и, как он верит, способны предотвратить опасность. Этот симптом называется «компульсия». На какое-то время после совершения компульсивного действия человек чувствует себя лучше. Ритуал может быть связан с перепроверкой («Закрыл ли я за собой дверь?»); стремлением к поддержанию симметрии и порядка («Тапочки должны стоять строго перпендикулярно дивану»); заботой о чистоте («Я не мыл руки целый час — наверняка на них полно вредных бактерий. Пойду снова помою»); произнесением определенных фраз (самый яркий пример — строки из стихотворения поэта Нила Хилборна, страдающего ОКР: «Я пригласил ее на свидание шесть раз за 30 секунд. Она сказала „да“ после третьего [приглашения], но ни одно из них не звучало правильно, так что мне нужно было продолжать… Когда мы стали жить вместе, она сказала, что чувствует себя в безопасности, так как никто никогда не сможет нас ограбить, потому что я точно закрыл дверь — 18 раз»)[262] и другими действиями. Большинство больных страдают и от навязчивых идей, и от компульсий одновременно, но бывают случаи, когда люди переживают только одно или другое.
Больной с обсессивно-компульсивным расстройством прекрасно понимает, что его мысли нелогичны и абсурдны. Ему надоедает по пять раз перепроверять, закрыта ли дверь, или считать все красные машины по пути на работу, но для него это единственный способ избавиться от навязчивой идеи, иначе замучает тревога. Любовь к ритуалам, строгому порядку и составлению списков может быть и у здорового человека, если она не связана с неприятными ощущениями. Здесь, как и в случае со многими психическими заболеваниями, степень дискомфорта является важным показателем для диагностики. Так, в DSM — V предлагается устанавливать наличие ОКР, только если навязчивые компульсии отнимают более одного часа в день.
Как понять, что у меня ОКР?
Вот диагностические критерии расстройства (напоминаем, что лучше не заниматься самодиагностикой, а обратиться к специалисту)[263]:
● Наличие навязчивых мыслей и/или навязчивых действий на протяжении большинства дней в течение минимум двух недель.
● Навязчивые мысли и действия имеют следующие общие признаки: воспринимаются больным как его собственные мысли/действия; повторяются в течение длительного времени и воспринимаются как неприятные; по меньшей мере одна навязчивая мысль или навязчивое действие воспринимается как бессмысленное и преувеличенное, человек пытается сопротивляться.
● Эти мысли и/или действия приносят дискомфорт и/или ограничивают продуктивность из-за неоправданных затрат времени и сил.
● Эти явления не вызваны другими диагнозами, такими как шизофрения или аффективное расстройство.