— И?..
— Владельцем «плимута» является Вильям Лоренс. «Линкольн» принадлежит Люку Берроузу.
— Благодарю. — Гордон повесил трубку.
— Этот звонок имеет отношение к делу? — поинтересовалась Габриела.
Кивнув, он скрестил руки на груди.
— Что? Лейси?
— Нет. Это насчет тех машин.
— Чьи они?
Несколько секунд они мерились взглядами. Растрепанные волосы Габриелы мягкой волной спадали ей на лицо.
— Съешь еще кусочек пиццы, тогда скажу.
— Это гнусный шантаж!
Гордон ухмыльнулся.
— Разумеется.
— Знаешь, Гордон Сазерленд, меня уже шантажировали, хватит.
— Кто обидчик? Я готов намять ему бока.
— В первую очередь мой отец.
— Отца не вздуешь, — он гнул свое. — Мы говорим об ухажерах или любовниках.
— О том, что было до колледжа, упоминать не стоит. — Она положила руку ему на плечо. — А там я познакомилась со Стенли Блэкпулом.
— Угу. — Он выискивал в ее глазах следы недоверия, но их не было.
Она вскинула голову.
— Следовало бы мне сразу понять, что это за тип.
— Да, конечно. — Гордон мучительно думал, до чего же он сам похож на этого мерзкого Стенли. — И что сделал этот прохвост?
Взгляд ее слегка затуманился.
— В сущности, примерно то же, что и отец. Они, осознав мою привязанность к ним, начали меня использовать, чтобы получить то, что им было нужно.
Она непроизвольно сжала Гордону плечо. В ответ он ободряюще похлопал ее по руке.
— Все мы порой делаем глупости, Габи. Я вот несколько раз тоже оказывался в постели черт знает с кем…
— Тому и Стенли не тело мое было нужно. — Взгляд ее заледенел. — Как и отцу, им был нужен мой дар. Его они использовали.
В ее глазах застыл немой вопрос: не использует ли ее и он? Так оно и было на самом деле, но по-другому. Гордон не желал материальных благ, он желал обрести покой. Он не мог честно ответить ей и потому промолчал.
Поняв, что ответа не дождаться, Габриела вздохнула.
— Надо полагать, я медленно учусь. Но, пожалуй, я рискну.
Шагнув ближе, она нагнулась и целомудренно поцеловала его в щеку.
Гордону польстило то, что ради него она пошла на риск. Когда Габриела попыталась отстраниться, он обвил руками ее бедра и притянул к себе. Она упала ему на грудь.
— Давай-давай, моя радость, — прорычал он, — и я потеряю голову.
Габриела улыбнулась и поцеловала его в губы. В глубине души она боялась, что слишком уж привыкла проводить время с Гордоном Сазерлендом, есть с ним за одним столом. Он стал ей так близок! Ни один мужчина не знал о ней столько, сколько он. И он такой славный. Конечно, заядлый сердцеед с допотопным — как ни странно! — моральным кодексом, но все равно славный. Берегись, предупредила она себя, а то не успеешь и глазом моргнуть, как сама вконец потеряешь голову.
Прервав поцелуй, он потерся носом о ее шею.
— Одна машина принадлежит…
— Берроузу. — Она щелкнула его по носу. — Я же тебе говорила. — И потянулась за следующим кусочком пиццы.
— Двадцать четыре часа интенсивного расследования, а мы все еще не знаем, как они связаны. — Запустив руки в волосы, Гордон отодвинул свой стул от кухонного стола, встал и потянулся.
— Должно быть, связь проще, чем нам представлялось. Мы пропустили что-то совсем пустяковое, что лежит на поверхности. — Габриела потерла висок. — Дай-ка мне досье Берроуза.
— Ты читала его по крайней мере дюжину раз.
— Значит, будет чертова дюжина. — Увидев, что Гордон берется не за ту папку, она торопливо добавила: — Да не ту, нижнюю.
Открыв досье, он протянул его Габриеле.
— Ты сразу уцепилась за Берроуза потому, что он скрыл, что женат. Но ведь это еще не доказывает его виновность в похищении.
— Не доказывает. Но все равно. Никто не станет без причины скрывать, что у него есть жена.
— А может, он собирал это досье еще до женитьбы. Или, может, он и впрямь холостяк.
— Ну да, бывает, и дохлые свиньи летают, — саркастически отозвалась Габриела. — Ты знаешь много холостяков, носящих обручальные кольца? А ты бы мог написать в досье, что не женат, если бы был женат?
— Мог бы, наверное. — Гордон задумчиво отпил чаю. — Если бы считал, что признание этого факта может как-то повредить моей жене.
Габриела оторвалась от чтения.
— А ты когда-нибудь собирался жениться?
— Один раз. — Губы его изогнулись в полуулыбке. — На Мине Голдсмит.
— Она же тебя бросила!
Как он мог чуть не жениться на девице, которая его бросила?
— Да, было дело. Но потом я получил наследство от маминых родителей, и Мина попыталась вернуться.
— Правда? — Это многое объясняло. Во-первых, как семья Сазерлендов ухитрялась содержать такой особняк — не на зарплату же полицейского! Что бы там Гордон ни говорил, а дом принадлежал ему. Во-вторых, почему он не слишком-то доверял людям. Ведь Мина Голдсмит вернулась из-за денег — станешь тут недоверчивым. — И ты позволил ей вернуться?
— Почти. Но потом, чуть ли не перед самой помолвкой, до меня вдруг дошло, что если она уже один раз бросила меня, то повторит это снова, при первом же случае.
— А ты когда-нибудь всерьез мечтал жениться на ней?
И зачем она это спрашивает? Много ли радости услышать, что мужчина, от которого она без ума, мечтал жениться на другой?
— Нет. — Он зажмурился. — Быть может, иногда, когда ночи казались мне слишком долгими, я мечтал жениться… просто на ком-нибудь.
— Я тоже. — Габриела положила руку на стол. Холодильник мерно гудел, на стене тикали часы. — Доверие — хрупкая штука, правда?
— Да. — Он поднялся. — Мне надо заехать в мой офис, проверить кое-что. — Осушив чашку до дна, он выкинул пакетик из-под чая. — Поехали со мной?
Атмосфера близости ушла, но якобы небрежный тон Гордона не обманул Габриелу. Он не случайно предложил ей поехать с ним — боялся оставлять ее одну. Растрогавшись, она покачала головой.
— Я же говорила тебе, Гор, мне не нужен телохранитель. — Она попыталась смягчить отказ улыбкой. — Со мной все будет отлично.
— Ты забываешь про…
— Ничего я не забываю, — поспешила она прервать его, пока он не успел упомянуть об угрозе, написанной кровью на двери. Почему-то думать об этом ей было гораздо легче, чем говорить вслух или слышать от кого-то. Может, будучи произнесенной, угроза становится как бы реальной, слишком настоящей, слишком страшной?
— Я не хочу оставлять тебя одну. Пока мы не выясним…
От его неподдельной тревоги у нее сжалось сердце.
— Знаешь что? Подбрось меня к кафе рядом с офисом Берроуза.
— Зачем? — Прислонившись к буфету, Гордон с каменным выражением лица скрестил руки на груди. Он явно собирался вытрясти из нее ответ.
— Помнится, Хильда говорила, что там работает подруга Джорджии Лей. Вдруг она знает Берроуза? Он ведь вполне может забегать туда на ланч.
— Кто такая Джорджия Лей?
— Она живет на другой стороне улицы, напротив дома Лоренса.
— А почему я о ней ничего не знаю?
— Между прочим, Хильда нам про нее рассказывала. — Габриела обличительно направила палец ему в грудь. — Но ты был слишком занят — набивал рот рулетом.
Гордон поднял руки.
— Виноват, признаю.
— Да уж, виноват. А теперь набери номер ее телефона.
Он и мускулом не шевельнул.
— Чей?
— Хильды.
— Какое отношение соседка Лоренса имеет к…
— Можешь смеяться, — заявила Габриела, — но у меня… такое предчувствие.
— Ладно.
Она ожидала, что он выразит недовольство или по меньшей мере сердито буркнет что-нибудь.
— У меня тоже бывают предчувствия. — Пожав плечами, он протянул ей телефон.
Хильда сняла трубку довольно быстро. Габриела поздоровалась.
— Я уже гадала, как ты там, детка. Надеюсь, ты не заболела воспалением легких?
— Нет, все отлично. — Габриела зажала подбородком трубку, которую Гордон держал у ее уха. — Хильда, а как зовут сестру Лоренса?
— Кристина. Я же говорила, когда вы с Гордоном…
— А как ее фамилия, вы не знаете?
— Ах ты Господи! Я слышала ее, детка, но у меня дырявая память, я теперь все стала забывать. Могу спросить у Джорджии Лей. Она-то вспомнит. Память у нее, как капкан: что туда попало, уже не выскочит.
Габриела напряглась.
— А случайно не Кристина Берроуз?
— Да, да. Так и есть. Точно.
— Замечательно. — Улыбнувшись, Габриела кивнула Гордону. — А Кристина когда-нибудь привозила с собой к Лоренсу маленькую девочку?
— Да нет. У нее же нет детей. Мне казалось, я вам рассказывала.
— Конечно, Хильда. Я просто уточнила на всякий случай. — Габриела нахмурилась. — Мне бы надо с кем-нибудь поговорить о ней, и я вспомнила, что вы упоминали подругу Джорджии Лей, которая работает в ресторанчике.
Хильда называла кафе ресторанчиком.
— Зита Хармон.
— Зита Хармон, — повторила Габриела. Сердце ее забилось быстрей. — Да-да, точно. Не могли бы вы оказать мне огромное одолжение?
— Смотря какое. Никогда ничего не обещаю, пока не узнаю точно, что именно от меня просят.
— Всего лишь телефонный звонок. Не могли бы вы позвонить Зите Хармон и попросить ее со мной побеседовать?
— Следовало бы поинтересоваться, зачем тебе это. Но если твой Гордон такой же, как его отец, то, думаю, лучше мне не знать.
Габриела закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Вы, вероятно, правы, Хильда.
— Ладно, позвоню. А ты поезжай прямо в ресторан. В это время она всегда там. И кстати, обрати внимание на ее яблочный пирог — просто объедение.
— Непременно. Спасибо, Хильда. Вы просто прелесть.
— Вы уже нашли девочку?
— Нет еще. — Улыбка сползла с лица Габриелы. У них оставалось так мало времени. На Рождество Лейси должна быть дома. Иначе это будет днем скорби, а не веселья. — Но надеемся скоро найти.
— Спроси, какой ее любимый цвет, — громко прошептал Гордон.
— Хорошо. Звоните, если я смогу еще чем-то помочь.
— Спасибо, — поблагодарила Габриела. — И еще, Хильда, Гордон спрашивает, какой ваш любимый цвет.