— Иди сюда, милая. — Моля Бога, чтобы с Гордоном ничего не случилось, она подняла девочку на руки. — Я отвезу тебя домой.
— У меня болит нога.
Борясь с подступающими слезами, Габриела заглянула в затуманенные глаза ребенка. Пылающее жаром тело Лейси говорило о том, что ей срочно необходим врач.
— Я знаю, маленькая. Потерпи немного.
Вздохнув, она попыталась выпрямиться. И тут на стену легла длинная тень.
Крепче прижав к себе девочку, Габриела подняла голову. В дверном проеме, полностью перекрывая выход, стоял незнакомец с пистолетом в руке. Дуло, угрожающе покачиваясь, было направлено прямо на нее. Габриела посмотрела незнакомцу в глаза — холодные, безразличные. Он убьет их не раздумывая! Во имя всех святых, где же Гордон?
Гордон тем временем бесшумно подкрался к двери сарая и остановился метрах в десяти напротив нее, направив кольт прямо в спину парня с пистолетом. Палец на курке дрогнул, но… Даже если он выстрелит, вдруг этот тип успеет в последнюю секунду послать пулю в Габриелу или девочку? Когда в крови солидная порция адреналина, реакция может быть чертовски быстрой.
Сознание, что Габриела там, внутри, что на нее нацелен пистолет, наполняло его яростью и ужасом. Любой звук, хруст ветки или скрип сухой травы под ногами, — и этот тип выстрелит. И тогда Габриела или Лейси погибнет.
В ушах Гордона, заглушая все прочие мысли, громко звучал голос Эванса, а перед глазами неотступно стояло лицо Габриелы. Пот катился у него со лба, но он не отваживался смахнуть его, не отваживался сделать ни малейшего движения, которое могло бы хоть на долю секунды отвлечь его от цели.
Вдруг он услышал щелчок взводимого затвора и резкий мужской голос. Почему Габи молчит? Почему не кричит, не зовет на помощь?
Гордон, не спуская глаз с противника, переложил кольт в левую руку, осторожно поднял с земли увесистый камень и начал мысленный отсчет. Пять, четыре, три, два — и он изо всей силы швырнул камень в противника.
Камень угодил тому в правую руку. Парень вскрикнул от боли и неожиданности, рука его бессильно повисла, но пальцы все же не разжались, продолжая удерживать пистолет. Улучив момент, Гордон бросился на него. Он ударил его дулом кольта в спину, и парень наконец выронил оружие. Противники сцепились и оба упали на землю, загораживая проход. Габриела отступила в глубь сарая, прикрывая собой Лейси. Звуки драки сводили ее с ума — стоны, выкрики, глухие удары. Это была смертельная схватка.
Габриела зачарованно смотрела на происходящее, не желая этого видеть, но и не в силах отвести взгляд. Противник Гордона не уступал ему ни ростом, ни шириной плеч, да в придачу еще явно владел навыками боевого единоборства. Этот мерзкий тип первым вскочил на ноги. Из горла его рвалось звериное рычание. Он бросился на мгновенно поднявшегося вслед за ним Гордона и нанес ему сокрушительный удар в подбородок. Габриела с ужасом подумала, что ее этот удар прикончил бы на месте.
Гордон отшатнулся, побледнел, но устоял на ногах. Холодная ярость, тихая и смертельная, отразилась на его лице. Габриела ужаснулась. Враг Гордона, видимо, тоже. Он медленно отступил назад.
С криком, от которого у Габриелы похолодела кровь, Гордон кинулся на противника и нанес ему мощный удар по ребрам. Тот отлетел назад, врезался в стену и медленно сполз по ней на землю. Гордон опустил кулаки и посмотрел на лежащего.
— Он… мертв? — едва слышно проговорила Габриела.
— Нет. Но когда придет в себя, у него будет чертовски раскалываться голова.
Гордон потянулся, глубоко вздохнул и посмотрел на Лейси, неподвижно лежащую на руках у Габриелы. Дотронувшись окровавленной рукой до лба девочки, он бережно погладил ее волосы.
— Она вся горит.
Габриела кивнула, не отводя глаз от его рук, которые только что наносили жестокие удары, а теперь снова стали такими нежными.
— Ей нужен врач. — Не желая пугать девочку, она лишь взглядом показала Гордону насколько безотлагательной должна быть помощь.
Издали, от покрытой гравием дороги, донесся скрип шин.
— Скорее уноси ее отсюда. — Гордон вытащил из кармана ключи от «порше» и протянул их Габриеле. — Проверь машину. Если я через три минуты не появлюсь, уезжай без меня.
Ее губы протестующе шевельнулись, но он коснулся их быстрым поцелуем и развернул ее за плечи.
— Помни, только три минуты.
Пробежав через поляну, она углубилась в высокие заросли. Здесь было жарко и душно, уже через несколько секунд ей стало трудно дышать. К тому времени, когда Габриела добралась до машины, она была уже полужива от удушья и от страха за Гордона.
Она положила Лейси на траву неподалеку от машины и, морщась от боли в плече, осмотрела «порше». Не обнаружив ничего подозрительного, вернулась к девочке, перенесла ее на заднее сиденье и поудобнее устроила там. Затем напряженно уставилась на кусты в надежде дождаться возвращающегося Гордона. Тишина.
Габриела потянулась к переднему сиденью и нашарила термос. Налив в колпачок горячего чая, она поднесла его к губам Лейси. Девочка была страшно бледна, лишь на щеках ее краснели пятнышки сыпи, а глаза лихорадочно блестели. Ей срочно требовалась медицинская помощь.
Габриела постаралась говорить как можно спокойнее:
— Попробуй выпить немного.
Лейси с трудом сделала несколько глотков и бессильно запрокинула голову. Габриела накрыла ее курткой и вновь впилась взглядом в заросли. Где же Гордон?
Нога Лейси распухла и покраснела.
— Что с твоей ножкой, детка?
— Меня укусил паук.
Габриела нахмурилась. Вероятно, у нее аллергия, подумала она, вряд ли тут водятся ядовитые пауки.
— Поехали же! — услышала Габриела над самым ухом.
Гордон! Она скользнула на пассажирское сиденье, рядом с Лейси.
Мгновение спустя они мчались обратно по проселочной дороге, оставляя за собой клубы пыли.
— Ей нужен врач, Гор. И побыстрей!
— Доктор Хоффман?
— Да.
Его лицо было в саже. Габриела не знала, каким образом он ухитрился так испачкаться, но не стала спрашивать.
Гордон обернулся и улыбнулся Лейси.
— Привет.
Девочка была слишком слаба, чтобы ответить, она лишь с трудом улыбнулась.
Габриела нахмурилась и отбросила с ее лба влажные от пота волосы.
— Что ты делал там так долго?
Улыбка сошла с его лица.
— Я подпалил сарай.
— Гор! Ты же уничтожил все доказательства!
— Да. Но прежде я кое-что вытащил оттуда.
— Хорошо, что он сгорел, — пробормотала Лейси.
Габриела сжала руку девочки и поймала ее воспаленный взгляд. Как наяву, она увидела языки пламени, лижущие крышу сарая, взбегающие по стенам. Черный дым, поднимающийся к небу. Совсем как тот дом, где держали Тельму. Он тоже сгорел дотла.
— Гор? — Габриела бросила на него быстрый взгляд, но Гордон сосредоточенно следил за дорогой. Нет, сказала она себе, он не мог поджечь тот дом. Он ничего не знал о Тельме Нильсен. А может, знал? Может, это и есть его мрачная тайна?
Сердце у нее так и упало. Она часто замечала, что Гордон почему-то испытывает чувство вины перед ней. Особенно заметно это было в морге. А что, если он когда-то опознавал там Тельму? Нет-нет, он рассказал бы ей. Она попыталась прогнать подозрения, но, как ни старалась избавиться от мрачных мыслей, мучительные сомнения не хотели уходить, терзая ее со все большей силой. Габриеле хотелось прямо сейчас расспросить Гордона, но по его сосредоточенному лицу было видно, что управление машиной, мчащейся по узкой и грязной дороге, поглощает все его внимание.
Сомнения разрастались. Она окинула мысленным взглядом прошлое. Пожалуй, эта версия все бы объяснила. Ненависть, которую он испытывал к ней вначале. Его горечь и недоверие, холодное презрение к ней и ее дару. Его отстраненность каждый раз, когда она упоминала о своих видениях. Он хотел что-то сказать ей по дороге к рыбацкому лагерю. Им нужно поговорить, когда все закончится, сказал он. Это все объясняет. А вдруг здесь кроется очередное предательство?! Она в ужасе беззвучно взмолилась: нет, нет, только не он, не Гордон! Я люблю его!
Остановись! — приказала она себе. Он не такой, как все. Не такой. Он не может поступить с ней так. Она доверяет ему и поэтому поделится с ним своими сомнениями. Она любит его, и он заслуживает доверия.
Услышав хрип Лейси, Габриела обернулась. Губы девочки совсем посинели.
В три часа дня Ида Хоффман вышла в приемную. Гордон нахмурился: понуро опущенные плечи доктора явно не предвещали ничего хорошего. Габриела вскочила с дивана.
— Она борется, — доктор смотрела на Гордона, — но много осложнений. Очень высокая температура, дыхание затруднено, сильное обезвоживание организма. Болезнь крайне запущенна. — Она потерла висок. — Габи, когда ты впервые ощутила боль в ноге?
Габриела облизала губы.
— Точно не помню.
— Восемнадцатого. — Гордон обнял ее за плечи. Ему казалось, она вот-вот сорвется. — Мы тогда сидели в кафе, помнишь?
— Да, ты прав.
— Значит, с момента укуса прошла уже почти неделя. — Доктор Хоффман покачала головой.
Страх исказил голос Габриелы.
— Она же может умереть!
Ида Хоффман не стала оспаривать это утверждение, и Габриелу бросило в дрожь. Гордон сильнее стиснул ее плечи.
— Здесь делают все возможное.
Доктор взяла Габриелу за руку.
— Гордон прав, я действительно делаю все возможное. Но я никогда не лгала тебе и не хочу этого делать сейчас. — Ее глаза были полны печали. — Девочка в критическом состоянии. Всех моих усилий может оказаться недостаточно, чтобы спасти ее. Только время покажет.
Габриела тяжело опиралась на Гордона. Он понял, что пора как-то отвлечь ее, иначе она расклеится окончательно.
— Вы уже связались с ее родителями? — поинтересовался он.
— Лейси не сказала нам, кто они.
— Габи, — Гордон дождался, пока она обратит на него взгляд, — наверное, именно тебе стоит поговорить с девочкой.
Габриела кивнула и, собравшись с силами, пересекла коридор и вошла в палату.