— Во сне? Алису?
— Нет, — сказала Света, — это была не она. Но Анжела не сомневалась, что запугивали ее по просьбе именно твоей Алисы.
— Похоже на сказку, — сказал Максим. — И что было дальше? Чем ей угрожали?
— Капец был дальше! Девка переживала во сне кошмар за кошмаром. Она пыталась мне их описывать, но у нее это плохо получалось. Говорила очень сумбурно, да и вообще она была не в себе, когда пришла сюда. Чем хочешь поклянусь, но девке точно все те ночи было очень страшно! Один только ее вид уже об этом говорил. Она сама на себя не походила! Встретила б ее на улице — не узнала, а то еще бы и сама от нее в испуге отшатнулась! Плакалась мне взахлеб, не замечая, что при этом еще и заикается. Это ж надо было ее до такого состояния довести! Бедная Анжелка. И еще она сказала, что во вторую ночь описалась. Прикинь, когда она об этом говорила, то улыбнулась, а у самой из глаз текли слезы! Улыбается и плачет — это было капец как жутко. Вот, у меня опять мурашки по коже побежали!
Пальцы Светы вновь барабанили по столешнице. Девушка заметила это, сжала их в кулаки.
— Так ты хочешь сказать, что Алиса ее как-то запугала? — сказал Максим. — Каким образом?
— Бэпэ, Максимка. Даже не представляю, как можно такое сделать. Сама уже все мозги сломала. Одна чертовщина на ум идет, сплошная мистика. Но Алиса же подтвердила, что имеет к Анжелкиным кошмаром какое-то отношение! Сама в этом призналась!
— А толку от ее признания? Может, просто хотела цену себе в твоих глазах поднять?
— Может и так, — сказала Света. — Но она же потом провернула это снова!
— Снова? Провернула что? Ничего не понимаю. Что у вас тут творится за моей спиной? — сказал Максим.
— Мы сделали то, что она сказала. Явились ночью к Сергуниной подружке. Плесни-ка мне еще немножко лекарства, Максимка, уважь тетю.
Света протянула пустой стакан. Максим послушно его наполнил.
— Зачем? И почему ночью? — спросил он.
— А когда? — сказала Света. — Я же работала без выходных. А без меня Марго бы на такое не решилась.
— И что вы сделали?
— То же, что и Алиса с Анжелой. Марго отвлекла Сергуню, а я вцепилась его кукле в шевелюру и отчекрыжила ей локон.
— Вы больные на голову, — сказал Максим. — И что было дальше?
— Поорались немного. Сергуня обещал упрятать нас за решетку и выбросить ключ. Его кукла пустила слезу. А на следующий день Марго отвезла волосы Алисе в эту ее забегаловку, в "Миледи".
— Я все еще не могу понять, для чего вы все это проделывали. Зачем ей волосы? Что она с ними собирается делать?
— Что именно — я не знаю. Но свое обещание она выполнила.
— Какое?
— Насчет Сергуниной любовницы, — сказала Света. — Через два дня после того, как мы передали Алисе ее волосы, она вскрыла себе вены.
— Умерла?
— Нет. Запястья нужно уметь резать! В больнице сейчас. Но Сергуню, как и обещала Алиса, она выгнала.
— Дурдом. А почему вы мне об этом ничего не говорили?
— Алиса попросила не делать этого. А я, знаешь ли, теперь склоняюсь к тому, чтобы прислушиваться к ее просьбам.
— А почему мне не нужно об этом знать? — спросил Максим.
— Думаю, как раз из-за твоего подарка. Мне так кажется.
— Какого подарка?
— Видишь ли, Максим. Алиса сказала, что заставит куклу прогнать Сергуню просто так, в качестве безвозмездной услуги и демонстрации возможностей. (Бэпэ, почему я столько умных слов вспомнила; видимо, это на нервной почве.) Так вот. Еще она предложила сделать так, что Сергуня вновь воспылает к нашей Марго неземной любовью и страстью. Но это уже не бесплатно.
— И сколько она запросила?
— Не сколько, а что, — сказала Света. — Она пообещала, что муж несколько месяцев будет кружить вокруг Марго, как влюбленный юнец. Но за это Марго должна принести ей волосы твоей Людки.
Максим выругался.
— Далась ей эта Люда! Что она к ней прицепилась?
— Алиса сказала, что хочет сделать тебе подарок.
— Какой?
— Бэпэ, Максимка. Я не знаю. Но Марго согласилась на ее условие. Да и я бы на ее месте согласилась, не думая. И что-то мне теперь подсказывает, что Людке нужно собирать вещички и валить подальше и побыстрее. Боюсь, вскрытыми венами она не отделается.
— Ты думаешь?
— Вспомни Анжелу.
— Но Людка-то здесь причем?
— Да откуда я знаю?! Ты видел вчера Сергуню? Он не был таким влюбленным идиотом даже во время их медового месяца. А ведь еще несколько дней назад он называл Марго толстой дурой! Алиса дала Марго какие-то капельки в маленькой такой мензурке. Нужно было заставить Сергуню их выпить. Выпил. Капельки, похоже, сработали. Марго ездила сегодня к Алисе, отвезла ей Людкины волосы.
Глава 11.
Максим брел с работы неторопливо, обдумывал то, о чем рассказала ему Света. От множества противоречивых мыслей, что копошились в голове, та уже начинала побаливать. И еще, как назло, воспалилась десна: там, где ему три года назад удалили зуб мудрости. Максим то и дело трогал это место языком и морщился.
На скамейке под каштаном, что рос у подъезда Максима, никого не было. Ветви каштана слегка покачивались, хотя ветра Максим не ощущал. Максим остановился, посмотрел по сторонам, точно надеясь кого-то увидеть. И лишь потом зашел в подъезд.
Оказавшись в квартире, достал телефон. Набрал номер Алисы.
— Привет, — раздался в трубке тихий голос.
— Привет, Алиса. Ты мне можешь объяснить, что происходит?
— Ты о чем?
— Анжела, муж Марго и его любовница, Людка тут еще каким-то боком. Что это за история с волосами?
— Понятно. Блин, я думала, что у меня будет еще один день. Досадно. Поспешили твои девчонки.
— С чем поспешили? Что это значит?
— Я собиралась тебе все рассказать. Я же обещала, что буду с тобой честной. Но раньше ты бы мне не поверил. Да и сейчас... не знаю, поверишь ли. Я тебя ни разу не обманывала. Просто, не все рассказывала. Сам поймешь почему.
— И что я могу не понять?
— Я не буду об этом говорить по телефону. Это и при встрече-то будет сложно объяснить. Ты завтра дома?
— У меня выходной.
— Замечательно. Я к тебе приеду. Часам к трем. И обязательно обо всем тебе расскажу. Честно! А сейчас я хочу спать. Да и ты ложись. Нам нужно выспаться. Спокойной ночи, Максим. До завтра.
Алиса пришла, как и обещала, в три. Перекинулась с Максимом приветственными фразами. Она выглядела грустной и усталой. В глазах не виден привычный озорной блеск, волосы собраны в скромный хвост, на лице нет косметики. От чая-кофе Алиса отказалась, прошла сразу в комнату. Присела на скрипучий деревянный стул, расстегнула свой рюкзачок и положила на стол пачку очень старых, на первый взгляд, фотокарточек.
— Я сейчас все расскажу, Максим, — сказала она. — Но начну немного издалека. Посмотри на эти фотографии. На них на всех моя бабушка.
— Мы ведь не о бабушке собрались говорить. Причем здесь она? — спросил замерший у противоположного края стола Максим.
— Я все объясню. Ты посмотри, посмотри, — сказала Алиса. — Надеюсь, это хоть немножко, но поможет поверить в то, что я буду рассказывать дальше. Вот, видишь этот снимок?
Алиса придвинула к Максиму одну из фотографий.
Черно-белая, с пожелтевшими краями. Молодая женщина сидит на трехколесном толи мотоцикле, толи автомобиле, вцепившись в похожий на самолетный штурвал руль. Максим в первую очередь скользнул взглядом по странному агрегату с множеством тонких велосипедных спиц на больших колесах. И лишь потом уже обратил внимание на женщину. А та, и правда, чем-то напоминала Алису. На черно-белом фото нельзя было определить цвет волос, прикрытых необычной шляпкой и платком. Но эти прищуренные глаза, ямочка на подбородке казались знакомыми.
— Взгляни на дату, — сказала Алиса.
В нижнем углу фотографии Максим рассмотрел надпись: "1905 С.Петербургъ".
— И на эту глянь.
Та же женщина, но уже в военной форме. На груди, на животе и даже на бедрах лямки и карабины, по всей видимости, от парашюта. Авиационный шлем на голове, китель с металлическими пуговицами, две медали. За спиной виден пропеллер самолета. Женщина улыбается, демонстрируя ровные зубы. И дата: "1944".
— Твоя бабушка воевала?
— Я взяла с собой ее наградные удостоверения, — сказала Алиса, положив руку на рюкзак. — Достану, если попросишь. Медали решила с собой не брать. Они дома.
— Зачем ты мне это показываешь?
— Блин, я пытаюсь подойти к сути. Тебе не кажутся странными даты на этих фотографиях? Взгляни еще на эту. Она уже цветная. Думаю, ее сделали где-то в восьмидесятые. Глянь и на другие. Там нет дат, но видно, что они очень старые. Что на них общее? Заметил?
— И что же?
— Везде моя бабушка выглядит примерно на один возраст. Приглядись, это так и есть!
— Это круто, Алиса, — сказал Максим. — Но я хотел бы услышать совсем не об этом. Меня больше интересует история обо всех этих отрезанных волосах. Зачем тебе понадобились волосы Люды?
— Я к этому, блин, и подбираюсь! — сказала Алиса. — И можешь не волноваться за свою Люду! Ничего плохого я ей делать не собиралась.
— И все же?
— Блин, как же тяжело находить правильные слова!
Алиса взяла со стола одну из фотографий, повертела ее в руках. Потерла пальцем присыпанную веснушками переносицу.
— Максим, моей бабушке, когда она умерла, было триста двадцать семь лет. Фотографии — единственное, что может хоть как-то это подтвердить. Ты же понимаешь, что обычные люди столько не живут? Понимаешь, что уже это говорит о том, что моя бабушка не была обычным человеком? Не появляется никаких вопросов? Моя бабушка сумела прожить так долго потому, что была ведьмой.
— Допустим. И что? Бабушка же умерла? Я правильно помню?
— Блин! Ты даже не слышишь, о чем я говорю, — сказала Алиса, — Помнишь, я тебе рассказывала, что потеряла сознание, когда бабушка прикоснулась ко мне там, в больнице? У меня тогда потемнело в глазах, и