— И как вы обходите заповедь "ни убий"?
— Никак, — сказала Белла. — Существует три варианта убийства. Первый, и вполне законный, — когда тебе отдают свою жизнь добровольно.
— Разве такое бывает?
— Конечно. В жизни случается всякое. К примеру, если твой единственный ребенок окажется смертельно больным, а у тебя появится возможность спасти его ценой своей жизни, как ты поступишь? Ведьмы могут не только убивать, но и лечить. Естественно, не бесплатно.
— Понятно. И Кодекс не считает это убийством?
— Составляется договор. Он регистрируется и проверяется в СК. Но только такое случается нечасто. Гораздо реже, чем требуется в моем возрасте.
— Какой еще есть способ?
— Москву сейчас делят между собой девять ведьм. И иногда, по неофициальным каналам, от той же СК нам поступает информация, что не воспрещается отнятие жизненной энергии у такого-то гражданина. Это как... лицензия на убийство. Государство намекает, что на смерть конкретного мужчины посмотрит сквозь пальцы. А мы всегда рады помочь своей стране.
— А третий способ — это сделать так, чтобы об этом не узнала Служба Контроля?
— Верно. Но провернуть такое очень непросто. Ведьм в той же Москве, как ты сам понимаешь, совсем мало. И следить за всеми нами не сложно. Для отчаявшихся остаются лишь поездки в некоторые страны Африки, где, с согласия местных, которое обходится в немалые деньги, можно поправить пошатнувшееся здоровье.
— А что происходит с теми, кого уличили в нарушении Кодекса?
— Работа на государство, — сказала Белла. — Она, конечно, больше похожа на рабство. Но только так можно сохранить жизнь. В ином случае ведьму ждет "Морозная обитель".
— Что это?
— Тюрьма для ведьм. Находится где-то в Якутии. Она единственная подобная в стране. Туда отправляют так называемых "непримиримых" — тех, кто отказывается придерживаться Кодекса. Сроки им дают разные, но в реальности он один. Ни одна ведьма оттуда еще не вернулась.
— А вы не пытались найти способ обойтись без убийств?
— С нашей подачи ведется много исследований, нацеленных на поиск альтернативных источников жизненной энергии. Предпринимаются попытки научиться разрушать канал до смерти источника. Но успехов пока никаких. Реальность сейчас такова: источником могут служить только мужчины, и они при этом умирают.
— Ясно, — сказал Максим. — Но не все. Если Алиса ведьма, то почему я остался жив? Я поэтому вам нужен?
— Я... объясню. Это в моих интересах, чтобы ты был в курсе ситуации, понимал, что я не жестокая, а просто не могу поступать иначе, — сказала Белла. — Как тебе гренки? Жуй, жуй, не говори с полным ртом. Ричард — так зовут моего повара — тоже не сразу согласился со мной сотрудничать, все собирался вернуться в свою Англию. Ну, разве ценил бы там кто-нибудь его так же, как я? Вряд ли. Согласись, для того, чтобы иметь возможность кушать по утрам такие гренки, стоило немного поднапрячься!
Максим кивнул, опасаясь показаться невежливым.
— И, кстати, твоя догадка верна, Максим Иванов, — продолжила Белла. — Все дело в этой твоей особенности. Передавая ведьме свою жизненную энергию, ты не умираешь, как прочие мужчины. Напротив, ты еще и восстанавливаешься за наш счет. Ты инкуб. Канал передачи энергии между тобой и ведьмой существует лишь во время физической близости. А потом он разрушается, не позволяя выкачать тебя досуха.
— Я тоже нелюдь?
— Меня коробит от этого слова. Согласно Кодексу — да. А на самом деле, ты лишь носитель определенной... мутации, которая передается по наследству. Они ведь бывают разными. У кого-то большие уши. Кто-то лысеет. Твоя же мутация способна причинять вред женщинам; не смертельный, конечно. Ты отнимаешь у них сексуальную энергию, на долгое время лишая желания заниматься сексом. Даже мне, чувствую, придется делать перерывы в нашем с тобой постельном общении, чтобы восстанавливаться — сам понимаешь, я уже не восемнадцатилетняя ведьмочка. Именно из-за этой твоей особенности в Кодексе есть главы и для тебя.
— Меня тоже могут отправить в "Морозную обитель"?
— Нет. В твоем случае придумают что-нибудь другое. "Морозная обитель" — тюрьма только для ведьм. После, я, быть может, расскажу тебе о ней подробнее. Артур!
Последнее слово Белла произнесла громко, посмотрев поверх Максима. Почти тут же послышались тяжелые шаги. Массивная фигура Артура вошла в столовую и замерла у стола.
— Артур, пригласи к нам Ричарда, — сказала Белла, положив приборы на тарелку. — Мы с Максимом Ивановым хотели бы поблагодарить нашего повара за прекрасный завтрак.
Улыбка Артура блеснула не менее ярко, чем драгоценности Беллы.
— Сейчас я покажу тебе его, — сказала Белла, провожая Артура взглядом. — Я встретила Ричарда примерно десять лет назад. Он работал в одном небезызвестном ресторане. Подруга посоветовала мне там отужинать. Она знает, что я ценитель хорошей кухни. А в том ресторанчике она побывала с очередным... ухажером. И удивилась великолепному качеству предложенных блюд. Обычно я не посещаю незнакомые заведения, тем более расположенные не в моем районе. Но в тот раз послушалась ее совета. И не пожалела.
Сначала Максим услышал шаги возвращающегося Артура. А потом уже увидел его самого. Тот шел вразвалочку, подталкивая в спину человека, одетого в поварскую униформу.
Повар казался испуганным. Невысокий, худой. Он торопливо и неуклюже переставлял ноги, словно больной ДЦП. И вздрагивал каждый раз, когда Артур прикасался к нему, подгоняя. Бледное лицо, с впалыми щеками, бегающие глаза. Казалось, он вот-вот собирался толи засмеяться, толи зарыдать.
На лице Беллы появилась холодная улыбка.
— Ричард, дорогой, — сказала женщина, когда повар остановился в двух шагах от нее, припечатанный к полу тяжелой рукой Артура, что легла на его плечо, — завтрак был просто замечательным! Сегодня ты меня снова порадовал!
Повар рванулся вперед, повалился на колени, попытался взять Беллу за руку; та позволила ему это сделать.
— I am your slave, mistress! I am your slave! — бормотал повар, покрывая поцелуями кисть руки женщины. Его тело дрожало. Из его глаз текли слезы.
— Прекрати, Ричард! — сказала Белла. — Артур, убери его.
Артур взял повара за воротник и без труда оттащил в сторону. Резким рывком поставил на ноги.
Белла брезгливо вытерла руку о край скатерти.
— Уведи Ричарда, — сказала она Артуру. — Потом проводишь Максима Иванова в его комнату. И шевелись! У нас на сегодня запланирована куча дел.
— Ричард был очень строптивым, — сказала Балла Максиму. — Пришлось потратить на него много времени. Мои мальчики несколько раз ломали ему ноги, пока боролись с его упрямством. В итоге, кости на ногах срослись неправильно. А какой раньше был красавец! Теперь раздражает меня своей утиной походкой. Но она не мешает его поварским умениям.
Белла плотно сжала губы, улыбнулась.
— Можно было бы опоить его каким-нибудь зельем, скажешь ты, — продолжила она свой монолог. — И чтобы сделать его более сговорчивым, и после, чтобы подлечить. Но в этом случае пришлось бы расходовать жизненную энергию. А ее мне не хватает даже для избавления от морщин. Да и зачем тратить энергию там, где мои мальчики могут справиться при помощи обычной бейсбольной биты? Ведь, правда? Очень рассчитываю на твое... здравомыслие. Скоро первое сентября, любимая внучка моей подруги пойдет в первый класс. Меня пригласили на торжественную линейку. Там будет много людей. Много очень важных людей. Надеюсь, что к тому временя, я буду выглядеть как тридцатилетняя.
Белла бросила на стол салфетку и встала.
— Обед тебе принесут в комнату, Максим Иванов, — сказала она. — Обед у Ричарда всегда великолепный. Такой говядины, как у него, ты не попробуешь больше нигде. Отдыхай. А вечером, перед ужином, мы с тобой встретимся. И тогда ты снова озвучишь мне свое решение.
Глава 16.
Максим лежал в большой ванне, стоявшей у стены на массивных позолоченных ножках. Горячая вода и пена с запахом хвои.
Дверь в уборную приоткрылась. Вошел Артур. Голову он не наклонял: высота дверного проема позволяла не делать это даже при его росте.
— Заканчивай. Хватит плескаться. Скоро придет Белла.
— Долго мне еще у вас торчать? — спросил Максим.
— Чудак-человек, мне ты здесь и даром не нужен, — сказал Артур. — Все от хозяйки зависит. Прикажет отпустить — отпустим. А пока живи и радуйся. Не понимаю, чем ты недоволен. Здесь уж всяко лучше, чем в той халупе, которую ты снимаешь. Еще и кормят на халяву. Обед тебе прямо в комнату принесли, да какой; разве что с ложечки не покормили.
Максим шумно вздохнул.
— Скучно у вас.
— Ха! Скучно — это не больно. Потерпишь. У тебя до прихода хозяйки есть минут десять. Пошевеливайся.
Беллу Максим встретил, сидя в кресле. Покрытые темными волосками голени выглядывали из-под его белого расшитого золотыми нитями халата. Тапочки Максим надевать не стал: пол был теплым, даже в уборной. Ходьба по нему босыми ногами доставляла Максиму удовольствие.
— Ну, здравствуй, Максим Иванов, — сказала женщина. Говорила она тихо и словно нехотя. В отличие от Максима, кутавшегося в халат, на хозяйке квартиры было вечернее платье и очередной комплект драгоценностей.
— Я присяду. Не возражаешь? — сказала Белла.
Не дожидаясь ответа, опустилась в кресло, скромно сведя вместе загорелые коленки.
— Замечательно выглядите, — сказал Максим. — Рад видеть вас снова.
— У тебя сегодня было достаточно времени, чтобы поразмыслить. Спокойная обстановка. Ты не голоден. Днем хорошо поспал. Я создала тебе все условия для того, чтобы спокойно и не спеша обдумать мое предложение. И вот пришла узнать, что ты решил.
— Я хотел бы кое-что у вас уточнить, Белла. Вы не возражаете?
— Пожалуйста, мальчик, — сказала женщина. — Что еще тебе необходимо знать?
— Утром вы назвали меня инкубом. Описали какие-то особенности, присущие таким как я. И даже в Кодексе, согласно вашим словам, существуют для меня статьи. Все это наводит на мысль, что я не такой уж уникальный, что таких как я немало.