– Слушаю.
– Блэр?
– Тенч, – сказал Дин. – Есть новости?
– Несколько, – сказал Грубер. – И ни одной хорошей. Лютер Броди повесился в камере.
– Черт, – прошептал Дин.
– Наверное, не смог справиться с чувством вины за то, что натворил.
Дин закрыл лицо рукой. Лютер не был виновен в убийстве, но все указывало на его причастность. Наверное, он решил, что у него случился нервный срыв.
– Шеф Хардиган рвет и мечет, – продолжал Грубер. – Мол, как это могло произойти? У нас отчаянно не хватает людей, хотя Бейкерсбург прислал помощь.
– Я слышу сирены.
– Ну да, – мрачно сказал Грубер и понизил голос: – Кстати, я еще раз просмотрел некоторые записи с камер наблюдения.
– И?..
– Там что-то есть… Что-то непонятное, – признался Грубер. – Если бы это была одна камера или одно место, я бы списал все на неисправность оборудования или игру света. Но это что-то другое, да?
– Да, – сказал Дин. Грубер сделал первый шаг. – Это что-то другое.
– Это… Это тени?
Сэм проснулся. Открыл глаза, сел на кровати и беззвучно спросил:
– Грубер?
Дин кивнул и включил громкую связь.
– Они только выглядят как тени, – сказал Сэм громче. – Считать, что это обычные тени – ошибка.
– Я так и думал, что ты это скажешь, – вздохнул Грубер. – Значит, эти существа и виноваты в том, что у нас тут происходит?
– Да, почти во всем, – ответил Дин.
– Как это возможно?
– Живые тени…
– Так ты их называешь? – спросил Грубер.
– Почему бы и нет. Название не хуже других, – сказал Дин. – Так вот, живые тени…
Сэм потянулся к мобильнику. Дин нахмурился, но протянул ему телефон – Сэм лучше понимал Грубера.
– Они могут влиять на поведение людей.
– Но как?
– Как наркотик, – сказал Сэм и поднял руку, чтобы остановить Дина, который собирался возразить. – Алкоголь и наркотики снимают внутренние ограничения, делают человека более сговорчивым или озлобленным, растерянным или подавленным.
– Конечно, – сказал Грубер.
Хорошая мысль – предложить Груберу простое и понятное объяснение, подумал Дин.
– Ну, а живые тени оказывают на людей еще более прямое воздействие, – сказал Сэм, глубоко, но бесшумно вздохнул и продолжил: – Они могут контролировать чужие действия.
– Повторяю: как это возможно?
– Мы не знаем, – ответил Сэм.
Верно, подумал Дин. Мы знаем, что они вселяются в людей, но как именно это происходит, знают только они.
– Гораздо важнее – как нам их остановить? – сказал Грубер, спокойно отреагировав на сверхъестественную часть новой теории.
– Мы над этим работаем, – ответил Дин достаточно громко, чтобы Грубер его услышал.
– Что ж, тогда я хотел бы попросить об услуге.
– Конечно, – сказал Сэм и бросил взгляд на Дина. Тот пожал плечами.
– Из библиотеки поступил вызов: там кто-то сжег книги.
– Я, конечно, не одобряю костры из книг, но…
– Там еще лучше, – перебил Грубер. – Или хуже, это как посмотреть. Библиотекарша упомянула странную тень, вылетевшая из парня, который поджег книги. Утверждает, что в сожженных книгах содержалось какое-то послание. Может быть, это как-то связано с цензурой, но кто знает?..
– Мы этим займемся, – сказал Сэм.
Когда Винчестеры приехали к библиотеке, пожарная команда потушила огонь и уехала, оставив вместо себя машину «скорой помощи» и двух врачей. Один из них перевязывал у библиотечной стойки руку Роберта Секорда, который и устроил поджог.
Винчестеры нашли Бонни Ласситер, главного библиотекаря, строго одетую женщину лет пятидесяти или шестидесяти, над грудой обгоревших книг, залитых водой. С металлических полок, заставленных книгами, текла вода. Судя по обложкам, основной удар пришелся по американской истории двадцатого века. Сработал только один разбрызгиватель, так что большая часть библиотеки от воды не пострадала.
– Все в порядке? – спросил Сэм.
– О! Здравствуйте. – Бонни вздрогнула от неожиданности. – Вы из полиции?
– ФБР, – сказал Дин. – Специальные агенты Тенч и Блэр.
– Никогда бы не подумала, что это заслуживает внимания федералов.
– Долгая история, – сказал Сэм. – Вы пострадали?
– Нет, – ответила Бонни. – Я собиралась приступить к уборке, но задумалась. В последнее время это со мной случается все чаще.
Дин посмотрел на разбрызгиватель, потом на пол и снова наверх. Капля воды повисла на разбрызгивателе, потом упала между двумя кучами мокрых и обугленных мокрых книг. Ровно посередине.
Это не совпадение.
– Нам сообщили, что вы видели странную тень, – сказал Сэм.
– Да, – кивнула Бонни. – Все это было очень странно.
– Расскажите, что случилось. С самого начала.
– Я была одна, разбирала книги. А потом я услышала, как в другой части библиотеки падают книги, много книг, и пошла посмотреть …
– Вы его знаете? – спросил Дин, кивнув в сторону молодого человека, которым продолжал заниматься врач.
– Никогда его раньше не видела, – ответила Бонни.
Она объяснила, что нашла Секорда на полу. Книги были разложены перед ним и залиты жидкостью для розжига. Она рассказала и о его неудачной попытке заговорить, и о том, как он произнес только одно слово, а потом сунул руку в огонь и потерял сознание.
– «Помни»? – переспросил Сэм. – Что именно вы должны помнить?
– Понятия не имею, – Бонни пожала плечами. – Ему потребовалось много времени, чтобы произнести это. Когда он в первый раз попытался что-то сказать, то был похож на рыбу, вытащенную из воды.
– Когда вы звонили в полицию, то упомянули о каком-то послании, – напомнил Дин.
– Вот, – она указала на кучу книг, обгоревших так, чтобы прочесть название или понять, что было изображено на обложках, было невозможно.
– Что это за издания? – спросил Дин.
– Я так испугалась, что даже не обратила внимания, – вздохнула Бонни. – Полагаю, книги по американской истории. Он взял их с этих стеллажей.
– Так что же это было за послание? – спросил Сэм.
– Посланием были не сами книги, – ответила Бонни, – а число, которое он из них выложил.
– Восемьдесят восемь? – уточнил Дин.
– Посмотрите сами. Его еще видно.
– Это что-то значит для вас? – посмотрел на нее Сэм.
– Нет, – сказала Бонни. – Извините.
– Он сказал: «Помни», значит, должна быть какая-то связь с вами, – заметил Сэм. – 1988 год? С вами что-нибудь случилось в восемьдесят восьмом? Или, может быть, что-то произошло здесь, в Мойере?
– Может быть, это номер на майке? – предположил Дин. – Какие-нибудь известные спортсмены из Мойера?
– Ничего такого не помню, – сказала она.
– Роберт, – позвал Сэм. – Мистер Секорд! Вам что-нибудь говорит число восемьдесят восемь?
Секорд сделал несколько шагов в их сторону, посмотрел поверх низкого стеллажа на обгоревшие книги и покачал головой. – Она уже меня спрашивала, и я в таком же замешательстве. Я не знаю, как сюда попал. Не помню, как сбрасывал книги с полок, как поджигал их, как обжег руку. – Он вздохнул. – Понятия не имею, зачем мне было делать нечто подобное.
Сэм обошел две обугленные кучи книг, под его ногами хлюпала вода. – Две восьмерки…
– Восемьдесят восемь, две восьмерки… Для меня это ничего не значит, – сказала Бонни, обходя лужу и направляясь к кладовке. – Надо вытереть пол.
– А что, если это не номер? – спросил Сэм. – А две буквы?
– Буквы? – переспросила она. – О, вы имеете в виду…
– Двe «Б», – сказал Дин. – Аббревиатура? Чьи-то инициалы?
– Ну, конечно! – воскликнула Бонни. На ее лице появилась мечтательная улыбка, она будто помолодела лет на десять. – А я и забыла… Две наши «Б», повернутые спинками друг к другу. Но это было так давно…
Сэм взглянул на Дина, но тот пожал плечами.
– Две наши «Б»?
– Мы написали наши инициалы, – пояснила она. – Бонни и Барри.
– Кто такой Барри? – спросил Сэм.
– Я знала его много лет назад, – сказала она и перевела взгляд на Роберта Секорда.
Тот подошел ближе, заинтересовавшись разговором.
– Барри? – спросила Бонни, глядя на Секорда со слезами на глазах.
– Без обид, леди, – сказал тот, подняв руки. – Но я вас никогда раньше не видел. И не знаю никого по имени Барри.
– Ты и не мог, – сказала она, продолжая улыбаться. – Ты слишком молод.
Врач, который выглядел еще моложе, с короткими светлыми волосами и пирсингом в брови, коснулся плеча Секорда:
– Нужно отвезти вас в больницу.
Секорд кивнул, и вскоре машина «скорой помощи» уехала. Бонни смотрела ей вслед.
Сэм, озадаченный поведением Бонни, подошел к ней.
– Вы думаете, что он – Барри?
– О нет, не он, – сказала Бонни, ее глаза сияли. – Не он, а тень.
– Тень?
– Неужели вы не понимаете? Это был Барри.
Глава 25
– Барри сбежал из дома, – говорила Бонни. – Иначе мы никогда не встретились бы.
Она достала из кладовки швабру и металлическое ведро на колесиках. Сэм отобрал у нее швабру и приступил к уборке. Дин принес большую мусорную корзину и собрал все обгоревшие книги. Затем Бонни вручила Дину блокнот, и вместе они составили список книг, которые нужно будет заменить. Работа кипела, а Бонни рассказывала о Барри.
Летом 1968 года она встретила мальчика, который сбежал из дома. Бонни было четырнадцать лет, Барри едва исполнилось шестнадцать. Она догадалась, что он примкнул к местной общине – вернее, попал под ее влияние. Вскоре община стала больше похожа на секту. Ее члены должны были беспрекословно слушаться основателя и его советников.
– Они называли себя Вольным Народом Полей, – сказала она, – или просто Вольным Народом.
Барри был одним из десятка беглецов и малолетних преступников, нашедших пристанище у Вольного Народа. Некоторые были обычными детьми, сбежавшими из дома, где с ними плохо обращались, у кого-то из них один или оба родителя сидели в тюрьме или употребляли наркотики… Но были там и хулиганы, и даже настоящие преступники. Одни искали безопасное место, чтобы спрятаться и вести нормальную жизнь, а другие прятались от полиции. Но всем им нужно было где-то спать и что-то есть.