Халтуру, левые деньги, она вообще могла не показывать – кто о них знал? А нет, предъявляла! С гордостью предъявляла – смотрите, вот, заработала! Вот, нахалтурила! Ну что, гуляем?
Нет, не гуляли. Катьке требовались новые сапоги. Маме операция по замене хрусталика. Бесплатно – неважный, дешевый. За деньги – немецкий, хороший. В общем, все ясно.
Дальше внуку Антошке зимнюю куртку, внучке Лизе весеннюю.
– А Антошкина старая не подойдет? – робко спрашивала Лина. Дочкиному возмущению не было предела:
– Мальчиковая? Мам, ты спятила? Старая мальчиковая куртка? Синего цвета? – И обиженная Катя уходила рыдать. Вслед за ней принимались рыдать внуки.
Мама молча смотрела в окно. Потом сухо кхекала и говорила:
– Лично я бы отложила деньги на море. Детей необходимо вывезти на юг. Пять раз простуды, три ОРВИ за год! Я посчитала! – сверля Лину взглядом, говорила Тамара Андреевна.
– Делайте что хотите! – бросала Лина и уходила к себе.
А почему, например, отцы ее внуков и бывшие зятья, дочкины сожители, не способны заработать собственным детям на море?
«Надо принимать все как данность, – учила ее психолог, – если, конечно, вы не хотите или не можете изменить ситуацию. Безалаберная дочь? Это вы ее такой воспитали. Никчемные зятья? На это вы повлиять не могли. Вы считаете себя несчастной? Это не так! У вас есть здоровье, силы, работа. У вас есть квартира. У вас есть родные! Внуки, наконец! Вы неудачница? Нет, постойте! Давайте-ка разберемся! Образование вы получили? Прекрасно. Работой довольны? Вас от нее не тошнит? Вот видите! Замуж вышли? Ну и что, что муж ушел? От семидесяти процентов российских женщин уходят мужья! Дочка здорова? Ну вот, вам опять повезло! Бывший платил алименты? А знаете, сколько не платят? Мама здорова, в уме? Сложный характер? А со стариками вообще непросто. Но на ногах, верно? Обслуживает себя? А, еще и в магазин ходит, и обед готовит! А вы говорите! Теперь о вас. Посмотрите на себя в зеркало, Лина! Вы же красавица! Да мало того – вы длинноногая, стройная натуральная блондинка! Ну хорошо, когда-то натуральная, окей! У вас красивые глаза, хорошая кожа. Прямой нос, длинная шея.
Когда-то были толстушкой? Ну вам повезло! И в этом повезло – всех разносит, а вы постройнели!
Не принесло вам счастья? Согласна. Но лучше быть одинокой и стройной – по крайней мере, так больше шансов устроить личную жизнь, чем у одинокой и тучной, согласны? От этого ничего не зависит? И с этим согласна. И все же, как в той поговорке, – лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Правильно, Лина? Ну вот, вы согласны!
Ну что, продолжаем? Итак. От быта и домашнего хозяйства вы свободны, верно? Ну хорошо, почти свободны! На работу ходите с удовольствием. Ладно, без отвращения, что уже замечательно. Коллектив неплохой? О, Лина! Да вы просто везунчик! Ну да, интеллигентные люди, переводчики, понимаю.
Подруги в наличии? Вам есть с кем пойти в театр или на выставку? Посидеть в кафе или съездить на море? Ну воот! А вы говорите! Даже две? Лина, да вы богачка! Одна замужем, а у второй любовник? Ну так что? Уверена – ха-ха! – что обе дамы недовольны своими мужчинами, я не ошиблась? И это, простите, приносит вам некое утешение. Ну или не так, не утешение, но примиряет вас с жизнью.
Про деньги. Лина! Денег всегда не хватает! Всем и всегда, вы мне поверьте! В этом кресле, где вы сидите, побывали и жены богачей, и бизнес-леди, и дочки олигархов. И что бы вы думали? Нет, я не про деньги, хотя многие жаловались. Ой, давайте не будем! Я про любовь и душевный покой. Так вот, из моего опыта – покоя там еще меньше! В разы меньше, Лина! Поверьте! Все это не зависит ни от размеров кошелька, ни от возраста, ни от стройности, ни от количества любовников или наличия мужей! – Психолог вздохнула и махнула рукой. – Ни от чего не зависит! Здесь важно другое – как вы относитесь к себе и как вы относитесь к своему одиночеству. Ведь и в одиночестве можно найти положительное! Например, свободу! А что важнее свободы?
Ну вот пример – муж от вас не ушел. Остался в семье. Вы говорили, что у него был тяжелый характер. Что он был требовательным, капризным, любил поныть. В общем, сложным человеком был ваш бывший, верно? С ваших же слов.
Теперь давайте представим: он не ушел, никакого развода. У вас семья. Вы живете сто лет и порядком устали друг от друга. Вы человек мягкий и неконфликтный, не капризный и неунывающий. Он… Его характер с годами ухудшается, это происходит со всеми, без исключения.
И что вы имеете: капризного мужа, сложную маму, избалованную дочь. Ну ладно, внуки в плюс, только от этого вряд ли легче. На вас висят пятеро, Лина! Не четверо, а пятеро семейных абьюзеров! И все вас, простите, имеют!
А вы по-прежнему никого не можете послать. Послать и жить своей жизнью. Согласны? Ну да, есть и плюсы – у дочки отец. У внуков дедушка. Материально полегче. Хотя не факт…
С вашей мамой он точно не дружит, как и она с ним. А еще есть свекровь, свекор, золовка или кто-то еще.
Ну вот, вы наконец улыбнулись! И да, Лина! Настаиваю! Степень вашей свободы зависит только от вас! Поймите это, и все разрешится! Дочь не справляется с внуками? Это ее проблемы, вы и так делаете все возможное. Например, содержите их.
Сбросьте с себя часть груза – и сразу почувствуете, что вам станет легче дышать. Ваша бессонница, панические атаки и остальные проблемы уйдут, вы мне верите? А еще, – психологиня хитро прищурилась, – заведите себе друга. Не настаиваю на любовнике, хотя это было бы прекрасно! На первых порах хотя бы друга! Кафе, театр, прогулки. И вы оживете! Да не пугайтесь, ни про какое замужество я и не говорю! Хотя… Кто знает, Лина? Кто знает, что там, на небесах, про нас написано?
Вам не надо? Ну да, понимаю… Ладно, с замужеством закончили. А все остальное – ваше домашнее задание! Отчет через месяц, окей?»
Окей, не окей, а все это фигня. Завалила Лина домашнее задание. Как есть завалила.
Она шла по темному бульвару, поддевая носком ботинка мокрую листву. Прелый запах кленовых листьев перебивал привычные запахи города – бензиновых паров, асфальта, помоек.
«Как на даче, – вздохнула Лина. – Там сейчас вообще красота!» Лина любила позднюю осень и запахи осени. Любила бродить по осеннему лесу, ворошить палкой листья, пытаясь найти поздние последние грибы, переросшие маслята, опята. Запах перебродившей земли.
Нет, есть перезрелые грибы Лина не собиралась, вредно. Она собиралась их нюхать. Ах, как пахли последние влажные грибы! И как после них пахли руки! Лина была чувствительна к запахам, особенно к запахам природы, травы, цветов, земли. Последний приезд на дачу был по делу – плотно закрыть окна, следом ставни. Убрать остатки круп, завалявшийся проросший картофель и лук, упаковать в коробки посуду, свернуть клеенки и скатерти, уложить в мешки подушки и одеяла.
Раньше ездила с Катей. Дочь обрывала последние кисти черноплодки, последние яблоки и последние поздние цветы.
Помощница из нее была никакая, но там, на даче, где она выросла, Катя грустила и притихала. Переделав все дела, перед дорогой, они пили чай. В беседке было уже прохладно, они грели руки о чашки и обязательно вспоминали прежнюю жизнь. Катя дачу любила. Дача – это подружки, походы в лес и на пруд, первые влюбленности, зависть, девичьи интриги, ссоры навсегда, мир навеки, слезы, крики, смех… Дача – это строгая бабушка в фартуке и оладьи с яблоками, дача – это стакан настоящего, из-под коровы, молока с горбушкой черного хлеба. Дача – это шалаш у пруда, игра в кинг, «дамский преферанс» допоздна в беседке, велосипед, сгоревшие плечи, сарафан с вечно спущенными бретельками, резиновые вьетнамки, разбитые коленки, припухшие от неумелых поцелуев губы.
Дача – это субботняя мама, которую Катя встречала на станции. Измученная душной электричкой, нагруженная сумками, уставшая за неделю. Мамочка! Лина чувствовала, что дочка соскучилась. Она вглядывается в Катино лицо, как будто хочет найти какой-то ответ. Только на что?
«С бабушкой? Да все нормально, – кривится дочь. – Конечно, ругаемся! А то ты, мам, не знаешь нашу бабушку! Да нет, ерунда, по мелочам! Что со мной? Мам, ты сдурела? Да не похудела, выросла! Точно не похудела, мам. У тебя паранойя!»
Уже по дороге со станции они умудрялись поцапаться.
А ведь еще предстояло общение с Тамарой Андреевной…
Как Лине хотелось остаться дома и не переться на дачу! Не умирать в душной переполненной электричке, не дышать перегаром и потом, не тащить тяжеленные сумки! Отдохнуть от дочки и мамы, от всех отдохнуть… Просто побыть в одиночестве. Хотя бы один разочек, один! Не заслужила? Не заслужила отваляться, отоспаться, оттрепаться по телефону, есть что придется, например, бутерброды и тортик. А вечером выпить пару бокалов вина и блаженно уснуть под оркестр Поля Мориа.
Но нет, как Лина с собой ни боролась, как ни обещала себе, как себя ни ругала – с четверга закупала продукты, а в субботу, ненавидя себя и весь мир, тащилась на вокзал. Долг превыше всего. Всем должна. Всегда и всем. Бывшему мужу нужно низко кланяться за алименты. Но разве другие не платят? Маме за всё. Дочке за нее саму, а позже за внуков. «Я тебе подарила двух здоровых и красивых внуков, – кричала Катя. – Другие всю жизнь ждут, а ты молодая и клевая бабушка!» Можно подумать, Лина ее об этом просила. Нет, внуков она обожала! Но вполне спокойно могла бы и подождать. Лет десять точно.
Любовник… Ох, это тема больная.
Любовником Лина обзавелась спустя семь лет после развода с Кирилловым. Совершенно случайно. Павел Корпиков сидел в соседнем кабинете и был немцем, то есть переводчиком с немецкого. Так они называли друг друга – «французы, немцы, англичане, итальянцы».
Кстати, Павел действительно был похож на немца – худощавый, белобрысый, голубоглазый, с сухим бледным ртом и беспокойным, тревожным взглядом. Успехом у женского пола он не пользовался.
Иногда они с Линой сталкивались в курилке, реже в буфете. В буфете он был гостем редким – так, чашка кофе или чая, скромный бутерброд с сыром или дешевое песочное кольцо.