– Кис-кис, иди сюда.
Он не мог это больше терпеть. Пробормотав что-то Генриху о расшатанной половице и тревоге за Ингрид, он извинился и помчался вверх по лестнице. Поднявшись, он застал Ингрид на лестничной площадке, она смотрела вверх, на чердак, где повсюду на лестнице валялись книги. Стопка книг, что он принес домой для Майкла. Очевидно, Кот опрокинул ее.
– Вот откуда шум, – заключила она, оглядывая беспорядок. – Посмотри на все эти книги, дядя. Тебе бы здесь навести порядок, – она начала подниматься по лестнице на чердак. – Этим старым чердаком так давно не пользовались; интересно не там ли застрял Кот. – Она поднималась все выше.
Йозеф быстро схватил ее за руку, потянул вниз по ступенькам и заключил в крепкие неловкие объятия, в обычной ситуации он никогда бы так не поступил.
– Я так рад за тебя, – промычал он ей в волосы. – Сейчас не время, Ингрид. Мы должны отпраздновать. Это же ваша помолвка. Спустимся вниз. А кота поищем потом.
– О, конечно, – хихикнула Ингрид, сжимая его руку. – Ты прав. Он будет прекрасным мужем, правда же?
– Безусловно, – ответил Йозеф, и закрывая дверь на лестничную площадку, взял ее под руку и повел вниз.
Они застали Генриха на кухне, тот гладил кота.
– А, Кот, вот ты где! – воскликнула Ингрид. Она погладила кота по спине, потом налила еще шампанского, и они продолжили разговор. – Я думаю, Генриху стоит жениться и остепениться. Он был так занят, и я понимаю, он тоскует по дому. Он все время звонит в Германию.
Генрих снова заерзал на стуле.
– Да, приятно иметь хоть какую-то радость. Столько всего мрачного происходит. Но когда мы победим, жизнь у всех наладится.
Ингрид уткнулась носом в Генриха, который выглядел таким же смущенным, как и Йозеф.
Генрих отстранился от нее, меняя тему разговора:
– Слышали, профессор, что вчера сгорело бюро регистраций?
– Да, слышал, – спокойно ответил Йозеф. Чтобы не встречаться с Генрихом взглядом, он предпочел разглядывать бокал шампанского и делать вид, что пьет.
– Мы скоро покончим с этим, – продолжал Генрих. – Кто бы это ни сделал, не волнуйтесь. Мы уничтожим Сопротивление. Не все такие порядочные, как вы. Вы один из нас. Если что-то услышите в университете, сразу сообщите мне. Мы сурово расправимся с этими предателями. И поощрим тех, кто поможет.
– Поощрите? – Йозеф не сдержал свой ледяной тон.
Ингрид, теряя терпение, снова сменила тему:
– У нас так много планов на свадьбу, так много нужно обсудить. Хотя Генрих считает, что мы должны повременить со свадьбой до окончания войны, – угрюмо сказала она.
Генрих оборвал ее:
– Сейчас не время обсуждать детали. Нам пора идти, Ингрид. Я должен вернуться к расследованию пожара. – Затем, залпом допив остатки шампанского, он встал.
– Хорошо, – вздохнув, Ингрид нехотя последовала за ним в прихожую и надела пальто. – Но нам нужно больше времени, дядя Йозеф. Нам предстоит так много всего запланировать. Я буду приходить к тебе чаще.
Генрих проводил ее на улицу, но она успела повернуться и чмокнуть дядю в щеку на прощание.
Хельд проглотил свой страх, когда ее слова эхом отозвались в его голове. «Так много всего запланировать». Как он сможет защитить Майкла?
Глава 22
Во вторник Ханна проснулась рано и в предрассветных сумерках прошла по садовой дорожке в мастерскую, прихватив с собой чашку горячего кофе и немного еды.
Она даже не потянула за легкую цепочку на двери, когда закрывала за собой дверь, не желая привлекать внимание соседей этим ранним утром.
Летчика она обнаружила в углу, он сидел прямо, съежившись под одеялом, которое она принесла ему в первую ночь. Потянувшись к нему в темноте, он прошептала:
– Вы проснулись? – когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила, что его глаза открыты и глядят настороженно.
– Привет, – его голос прозвучал хрипло, но спокойно. – По-моему, нас официально не представили друг другу, хотя уже несколько дней вы так хорошо заботитесь обо мне. Меня зовут Джо Янковски.
Когда она присела на колени, он потянулся к ней. Потрогав его руку, Ханна с облегчением заключила, что, по сравнению с прошлыми выходными, температура тела снизилась.
– Ханна, – представилась она. – Как вы сегодня себя чувствуете?
– Прекрасно, если не считать, будто меня колотят молотком по ребрам, – пошутил он.
Она протянула ему горячий кофе:
– Может быть, это немного поможет.
Благодарно кивнув, он взял чашку.
Ханна внимательно изучала его, пока он пил: …коренастый, волосы темные, мягкие карие глаза. Почти красавец, если бы не чересчур широкий нос.
– Как вы добрались до моего дома?
– Признаюсь, это было нелегко, – он говорил с сильным бруклинским акцентом. Она распознала его интонацию, так говорили студенты из Нью-Йорка, которых она знала по университету. – Я приземлился примерно в миле отсюда. У меня не раскрылся правильно парашют, и я поранился, задев дерево при падении. Парашют я спрятал в лесу и прикрыл листьями. И несколько часов ковылял сюда. К счастью, твой дом оказался первым у леса. Я просто надеялся, что мне удастся найти кого-то из голландцев, и может, меня приведут в Подполье.
Ханна понимающе кивнула.
– Не знаю, смогу ли я вам помочь, но я постараюсь, – она протянула ему твердый кусок темно-коричневого хлеба, припрятанный в кладовке.
– Ничего себе, – пошутил он, – вы, в Голландии наверняка знаете толк в еде.
– Поверьте мне, – усмехнулась Ханна в ответ, – он не так плох. Слушайте, я придумаю как вас вытащить. Но несколько дней вы должны спокойно посидеть здесь, в мастерской. Вам что-нибудь нужно?
Его глаза загорелись, когда он произнес.
– Я бы с удовольствием закурил. У тебя случайно не найдется сигаретки?
Ханна отрицательно помотала головой:
– С дымом лучше поосторожнее. Мой отец курил трубку. Должно быть она где-то здесь. Подойдет?
– Трубка? – Джо ухмыльнулся. – Мой дед курит трубку. Я что выгляжу таким старым?
– Все, что есть, – засмеялась Ханна.
– Хорошо, идет.
Завершив переговоры, он хлопнул себя ладонью по бедру.
Ханна оглядела полки мастерской и нашла старую отцовскую трубку и немного мелкого табака в жестяной коробке. Их она протянула Джо.
– Знал бы кто, что на войне мне будут выдавать табак и превратят в Шерлока Холмса… – он комично попозировал с трубкой, а потом поморщился от боли.
Покачав головой, Ханна предупредила его:
– Будьте осторожны. Ваше тело все еще восстанавливается. Пока я не ушла, перевяжу вам рану, – добавила она, методично распутывая бинты. – Надеюсь, сегодня получится найти что-то, что вам поможет.
Она переоделась, промыла рану и наложила свежие бинты. Он с трепетом посмотрел на нее:
– Ты настоящая Флоренс Найтингейл. Ты точно не медсестра?
– Я училась оказывать первую помощь. А теперь пора на работу, – закончив, сообщила она. – К сожалению, мне нечего дать вам почитать, – извинилась она, вставая. – Все что есть, все на-голландском. Вы говорите по-голландски?
Джо помотал головой:
– Нет, но мне кажется сейчас самое время научиться, – уныло подытожил он. – Может колода карт хоть найдется?
Ханна кивнула и потянулась к одной из полок, где отец всегда держал колоду.
– Когда я слишком озорничал, матушка усаживала меня за пасьянс, – признался он. – А теперь эти навыки могут мне пригодиться.
– Я вернусь позже, – заверила она и направилась к дому, чтобы подготовиться к работе.
Выйдя еще до рассвета, она прошла сквозь темную синеву утра. День был теплым и приятным, мир природы был полон весенней живости. Из крепко свитого гнезда, спрятанного под карнизом дома мефрау Оберон птенцы скворцов окликали родителей. Головки с редкими перьями покачивались, выпуклые пуговки их все еще закрытых глаз оттеняли большие голодные рты, раскрытые в ожидании завтрака.
Ханна тихонько постучала в дверь и стала ждать свою старую знакомую. Мефрау Оберон была ранней пташкой, и если у кого она и могла точно спросить про Подполье, то только у Омы.
После минутного ожидания, Ханна услышала знакомые шаркающие шаги, и в фрамуге над дверью зажегся свет. Встревоженная ранним звонком Мефрау Оберон появилась в дверях, но увидев, кто стоит на пороге, расплылась в улыбке.
– Ханна, какой чудесный сюрприз! Что ты делаешь в такую рань? Давай заходи! – пожилая женщина жестом пригласила Ханну внутрь. У двери ее поприветствовали два упитанных кота. Мефрау Оберон пожурила одного из них, довольно самодовольного полосатого кота, опутавшего пушистым телом ноги Ханны – Отойди назад, Тигр. Впусти гостью!
Мефрау Оберон провела Ханну в теплую маленькую кухню, где на деревянных сушилках висело чистое белье, а на открытой плите задорно булькал черный чугунный чайник.
– Чем могу быть полезна? – спросила пожилая женщина. Ее лицо нахмурилось от тревоги: – Клара здорова?
– Мы обе в порядке. Но… Хочу узнать, знаете ли вы что-нибудь о Сопротивлении?
Лицо мефрау Оберон просияло:
– Ты собираешься на них работать? – спросила она восторженно, будто заранее одобряя.
– Не совсем… – ответила Ханна, – но мне надо с кем-то поговорить.
– Угу, – кивнула мефрау Оберон. – Сама я редко выхожу из дома. Но я слышала от мефрау Янссон, – она перешла на шепот, хотя жила одна, – что в прошлом году, когда поговаривали, что сбиты английские истребители, господин Маркус из мясной лавки помог летчикам выбраться из страны.
– Прекрасно, – с надеждой в голосе отозвалась Ханна, – похоже с этого и начну.
– Может выпьем чаю? – взмолилась мефрау Оберон, ее лицо засветилось ожиданием.
Зная, как Ома любит компанию, Ханна согласилась:
– Я бы с удовольствием выпила чашечку, – хотя на самом деле ей совсем не хотелось пить.
– Чудесно, – мефрау Оберон поспешила к плите, положила две большие чайные ложки чернильно-черного чая в изящный голубой заварочный чайник, а затем добавила кипятка. Через двадцать минут Ханна отправилась на работу, решив, что зайдет к мяснику позже.