– Чувствуешь себя лучше? – вместо надежды в его голосе послышалась растущая тревога, хотя он очень старался ее скрыть.
Майкл пренебрежительно махнул рукой:
– Со мной все будет хорошо, – прохрипел он. Слова иссякли, его фразу прервал продолжительный и мучительный кашель.
Сердце Йозефа сжалось, надвигающийся страх одеялом окутал его тело. Он изо всех сил старался, чтобы лицо не выдало его опасений, но дрожь в голосе скрыть так и не получилось:
– Может быть, хочешь чаю?
Майкл замотал головой и закрыл глаза, хватая ртом воздух, казалось сам факт принятия еды утомлял его.
– Мне просто нужно отдохнуть, – устало сказал он, уронив голову на подушку. Ложка упала из его руки на кровать, и он погрузился в глубокий сон.
Йозеф забрал тарелку и ложку, услышал его хриплое дыхание и почувствовал исходящий от его тела жар. Он выпрямился, колеблясь, пытаясь решить, что делать. Всем своим существом он хотел сесть рядом и смотреть, как тот дышит, следить за любыми признаками ухудшения. С тяжелым сердцем он осознал, что пора идти на работу.
Нацисты в университете были бдительны, как никогда. Все необычное тщательно взвешивалось и изучалось. Они были одержимы паранойей, повсюду им мерещились заговоры и сопротивление. Он качал головой. Он подвергнет Майкла опасности, если они обыщут его дом. Он должен продолжать притворяться, что все хорошо, проживая свой день предсказуемо, вести себя также, как вел большую часть своей жизни.
Тот день в университете тянулся мучительно долго. В перерывах между занятиями Йозеф ходил в библиотеку и читал книги о болезнях, которые могут быть у Майкла, складывая в стопку, чтобы забрать домой. Как только все закончилось, он поспешил домой, даже не зайдя за письмами и за скудной недельной порцией картофеля.
Он взбежал по лестнице на чердак с надеждой на лучшее. Но когда зажег крошечную лампочку и взглянул на Майкла, его настроение изменилось. Майклу стало хуже. Его густые темные волосы спутались и спадали мокрыми прядями на лоб. На лице поблескивали капельки пота, он что-то бормотал во сне.
Торопливо подойдя к кувшину, оставленному с утра, Йозеф налил стакан воды и поднес к губам Майкла.
– Майкл, Майкл, это я.
Майкл вздрогнул во сне, глаза его несколько раз закатились, прежде чем окончательно открыться. Казалось, он никак не мог сосредоточиться на Йозефе и щурил глаза. Наконец он заговорил:
– Профессор, вы можете выключить свет? – с болью в голосе проговорил он. – Глазам больно.
Йозеф погасил свет и в темноте вернулся к кровати друга. Даже в полумраке он видел, что пижама Майкла насквозь промокла от пота.
– Я принесу тебе тряпку, – сказал он с чувством полной безнадежности.
Спустившись вниз, он намочил тряпку в холодной воде. Взглянув на свое отражение в кухонном окне, он поразился человеку, смотревшего на него. Когда он успел так постареть?
Йозеф поспешил наверх. Оказавшись на холодном темном чердаке, он опустился на колени и осторожно протер тряпкой лицо и шею своего пациента. Расстегнув пижамную рубашку, он ошарашенно смотрел на сыпь, охватившую грудь Майкла. У Йозефа внутри все сжалось. Эх, если бы он был врачом, а не математиком.
Пока он вытирал лоб молодого человека, Майкл то терял сознание, что приходил в себя. Йозеф принял решение. В ту же ночь он принес на чердак стул, чтобы быть поближе к другу.
Оба мужчины спали урывками, и всякий раз, когда Йозеф просыпался, он продолжал ухаживать за Майклом, который бредил, охваченный лихорадкой. Ближе к трем часам ночи Йозефа охватили страх и беспомощность. Чтобы унять тревогу он ходил кругами по чердаку и, наконец остановившись у треснувшего окна, стал смотреть на бледную луну, мрачно висевшую в ночном небе. Легкий ветерок пробежал сквозь стекло и подул на него. Он закрыл глаза и прошептал:
– Сара, пожалуйста, скажи, что мне делать?
Но перед его мысленным взглядом предстало только ее лицо, ее зеленые глаза сияли, она посмеивалась над ним и трясла копной медных кудрей. Он хотел бы поговорить с кем-нибудь, довериться, но он должен защитить Майкла. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь узнал о его тайном госте.
В конце концов он вернулся к своему креслу, чтобы прочитать еще пару книг по медицине, принесенных домой из университета, до того, как погрузиться в сон и проснуться через час от мучительного кашля Майкла. Йозеф налил ему горячей воды с лимоном и принес на чердак. Снова измерив его температуру, он с негодованием покачал головой. Все еще высокая. Как долго тело может выдержать такое испытание? Он не мог потерять его; он не мог потерять кого-то снова.
Когда первые рассветные лучи окрасили темноту в ярко-голубой цвет, он потянулся к своему другу:
– Мне нужно принести тебе лекарство, – прошептал он ему на ухо.
Майкл кивнул.
– Я ненадолго.
Молодой человек повернул голову и открыл глаза.
– Со мной все будет хорошо, профессор, – вяло сказал он, произносить слова оказалась для него мучением. Он разразился приступом кашля, и в итоге его вырвало в ночной горшок рядом с кроватью.
Йозеф обтер его и осторожно положил его голову на подушку.
– Схожу в аптеку, как только она откроется. Я принесу лекарство. Должно быть, это какой-то грипп. Прошу тебя, лежи спокойно и пей больше воды. Это поможет.
Майкл кивнул, но снова закрыл глаза, ничего уже не понимая.
Йозеф вышел на пустую улицу, в спешке забыв про шарф. Он мерил шагами обледенелый тротуар перед аптекой, пока ее дверь не открылась, и он не влетел внутрь, едва не сбив мужчину по пути.
– Мне нужно кое-что для сына. У него грипп. Что вы посоветуете?
Аптекарь – худощавый, сутулый, явно гордый своим положением в жизни, – вернулся к своему прилавку и не отвечал до тех пор, пока не оказался за ним.
– Сколько лет вашему сыну? – сухо спросил он.
– Двадцать шесть.
Аптекарь вскинул брови:
– У меня очень мало лекарств. Я должен приберечь их для стариков и детей.
За его спиной звякнул дверной звонок и в магазин вошел еще человек.
Йозеф сказал потише:
– Но он едва пережил ночь.
– Ну что же следует сходить к врачу и получить рецепт, – отрезал аптекарь. Как ни в чем ни бывало он от прилавка и стал расставлять на полке баночки с таблетками.
Йозеф втянул в себя воздух, чтобы успокоиться. Он не собирался уходить с пустыми руками.
– Мне нужно что-нибудь от лихорадки. Можете дать что-нибудь, чтобы хотя бы ее сбить?
Аптекарь глубоко вздохнул.
– Нужен рецепт.
– Я не уйду, – рискнул Йозеф, его решимость была непоколебима. – Я знаю, что у вас есть лекарство и вы можете мне его дать. Я не могу получить рецепт. Мне нужно какое-нибудь лекарство для сына прямо сейчас.
Аптекарь пристально посмотрел на Йозефа, и, видимо, почувствовав упертость покупателя, повернулся за прилавком, вставил ключ в замок ящика и открыл его. Он вытащил маленький пузырек с таблетками, отмерил несколько и положил их в бумажный конверт.
– Вот, дайте ему эти, но вы должны отвести его к доктору.
Йозеф кивнул, радуясь, что получил хоть что-то. Он положил их в карман и расплатился.
Вернувшись на чердак, он дал Майклу пару таблеток аспирина и тот, давясь, запил их водой. Вытирая пот с груди Майкла, Йозеф заметил, что появившаяся накануне сыпь теперь стала темно-фиолетовой. Майкл открыл глаза, наблюдая за другом. – Спасибо, профессор.
Йозеф кивнул и поднялся на ноги, надеясь, что аспирин собьет температуру. И похоже действительно немного помогло.
Он снова сел у кровати Майкла.
– Это очень странно. Почему я тоже не заболел? – он больше говорил сам с собой, чем с Майклом. – Если это грипп, то я тоже заболею. Если я заболею, то смогу достать лекарство. Они не дают мне ничего. Нам нужно придумать способ показать тебя врачу.
Глаза Майкла недоверчиво сощурились.
– Ты забыл, что я еврей? – спросил он почти шепотом.
– Может они и не заметят, – ответил Йозеф, стараясь говорить с оптимизмом. – Ты не так уж внешне похож на еврея, – солгал он.
Сухие губы Майкла попытались изобразить подобие улыбки:
– Не похож на еврея? Да я вылитый Моисей, – прошептал он. – Кроме того, есть и другие способы узнать, что я еврей, и их труднее замаскировать. – Он приподнял брови, выражая свой обычный юмор. – Мне кажется, что пока чуда не случилось, о посещении врача не может быть и речи.
Глава 35
В 4 часа утра Йозеф бросил третью книгу по медицине, она подтверждала диагноз. Сыпь, кашель, температура и укусы – это могла быть только одна болезнь, и она объясняла, почему у Майклу не становилось лучше.
Как только рассвело, Йозеф выскочил, даже не выпив кофе. Он поспешил в больницу, прошел к стойке, подавляя охватившую его панику. Сквозь пыльное окно регистратуры на него смотрела сухая медсестра.
– Мне нужно к врачу.
– Пожалуйста, присаживайтесь. У нас сегодня много пациентов, – резко заявила она.
– Вы не понимаете, мой сын очень болен.
Она прищурилась и оглядела комнату:
– Где он?
– Он слишком болен, чтобы прийти, но мне кажется, я знаю, чем он болен. И мне нужно попасть к врачу, чтобы он выписал лекарство.
Медсестра медленно и протяжно вздохнула:
– Садитесь. До вас дойдет очередь.
После мучительного двухчасового ожидания имя Йозефа наконец произнесли, и провели в одну из приемных. Усталый врач, что-то писавший в карте, даже не поднял головы:
– Чем я могу вам помочь?
– Не мне, – Йозеф не мог заставить себя сесть, вместо этого он ходил по комнате и нервно теребил в руках поля шляпы. – Мне нужно лекарство. У моего сына сыпной тиф.
Доктор перестал писать, отодвинулся и посмотрел на Йозефа, очевидно, оценивая, медик перед ним или просто ипохондрик.
– Кто поставил вам такой диагноз? – серьезно спросил он.
Йозеф судорожно огляделся:
– Я читал в книгах.
– Именно поэтому я получил ученую степень по медицине, – сухо возразил доктор. – Книги не могут заменить правильного лечения или консультации. Приведите сына на прием, и я посмотрю, что с ним.