— П-прости?
Я отпустил его и отвернулся, выдохнув:
— Илюх, мне твои извинения вообще по боку. Маш, что ему стоило у меня спросить?
Девушка на секунду задумалась, оторвавшись от наблюдения.
— Почему вы поступили так, как поступили?
— Маша шарит. Ребятишки — будьте, как Маша. Такая херня может повториться, мы не в городском парке, так что сейчас внимательно слушаем и мотаем на ус.
Что-что, а фауну родного Солонешенского района я знаю отлично. Самого укусы гадюк минули, но видел этих змеюг со стороны не раз. Как и ужиков, которых тут тоже много.
— Итак. Яд гадюки для взрослого человека не смертелен. Он почти такой же, как у гремучей змеи, но гадюки его вырабатывают мало. Плюс — укус у них слабый, а клыки небольшие, так что яд не проникает глубоко и в основном в месте укуса остаётся. Противоядие один хрен нужно, но шансы не сдохнуть и без него высоки. По крайней мере, когда укус в конечность. Звучит неплохо, я понимаю, но есть нюанс.
Я осмотрел внимательно слушающих меня ребят и их преподавательницу, вздохнул:
— Это — нихрена не обычная гадюка. Она раза в два больше нормы. Скажем спасибо Системе. Как её яд изменился — я понятия не имею. И клыки у неё, даже отсюда видно — сантиметра полтора в длину.
— Никит, — Сметана испуганно заглянула мне в глаза. — Ты ведь, ну… Ты же высосал яд?
Я кивнул ей.
Как и Илья, я слышал, что высасывание яда — если не опасно, так как минимум слабо эффективно. Но, пару лет назад отдыхал во Вьетнаме. Там, чтобы произвести впечатление на симпатичную чешку, неплохо знающую русский язык, я бахнул в уличном ресторанчике шот яда кобры, запив его шотом виски. Ребячество, знаю — но последующую неделю мы с девушкой провели шикарно.
Важно другое — я разболтался с профессиональным ловцом змей, который при мне сцеживал яд вполне себе живой кобры в рюмку. Он немного понимал по русски и говорил по английски, я — немного понимал по английски… Общий язык мы кое-как нашли, в общем.
Он-то мне и рассказал то, что я сейчас решил донести до своего отряда:
— Короче, отсасывание яда — лучшая первая помощь при укусе. Просто, важно действовать быстро, буквально в первую минуту. А лучше — в первые секунды. Организм защищается от яда, происходит спазм сосудов, и какое-то время вся эта дрянь в кровь не попадает. Потом уже поздно. Разрезать рану, как в кино, не надо, прижигать тем более. Второй обязательный шаг — обращение в больницу — нам не доступен. Что до нашей ситуации…
Я вздохнул, понимая, что порадовать спутников мне больше нечем.
— Укус глубокий, яд я высосал не сразу. Значит, что-то в кровь уже попало. Лен, тебе нужно переодеться, я в вещах видел длинную здоровую юбку — самое то.
— Это… Это юбка Греты. Она мне большая.
— Ремнём перетянешь, ничего. Лучше — выше талии. Олег, найди, юбка цыганская такая, разноцветная.
— Сейчас, дядь Никит. Я помню её.
— Лен, джинсы снимешь, они в обтяжку. Бельё тоже на всякий случай, да и носок с обувью с укушенной ноги. Скорее всего, будет отёк. Ходить тебе тоже пока нельзя.
— Всё так плохо? — спросила Сметана обречённо.
— Мало данных, так что — узнаем, когда проявятся симптомы. Из хорошего — змея до этого убила зайца. Значит, часть яда уже потратила. Плюс, она не охотилась на тебя, а просто испугалась. Может, много яда в укусе и не было. В любом случае, действовать мы будем, исходя из худших прогнозов.
А что худшие прогнозы — это опухоль во всю ногу, некроз тканей, рвота, лихорадка, лютая боль и смерть — я говорить пока не стал. Продолжил:
— Я дал тебе антигистаминные — супрастин. Ибупрофен — это и обезбол, и противовоспалительное. Если что, от боли кеторолом дополним, он тоже есть. Слюна пищеварительными ферментами разлагает яды, потому я плюнул на рану. Но, так — на всякий случай. Вряд ли это реально поможет. Зубы у меня здоровые, так что навредить не должно. Вишневский — тоже против воспаления.
Про эссенции выносливости я промолчал — некогда ещё и с ними распинаться. Выдал команды отряду:
— Парни — смотрим влево, контролим лес, на Лену не глядим. Маш, дай мне винтовку и помоги Лене переодеться. Я сторожу правое направление. Задачи ясны?
Нестройный хор голосов подтвердил: ясны.
— А если щека изнутри надкушена? Или дырка в зубе? — спросил Илья где-то у меня за спиной. Уже без былой агрессии.
— Змеиные яды — сложные вещества с очень крупными молекулами, Илюх. Что-то там белки, что-то там пептиды — я не биолог, нормально не объясню, потому что сам не разбираюсь. Но молекулы ядов слишком большие, чтобы всосаться в слизистую. Даже повреждённую. Исключение — открытое кровотечение. И что желудочный сок, что даже ферменты в слюне без проблем яды разлагают.
— А почему везде говорят, что яд нельзя отсасывать?
— Специалисты по змеям так не считают. Тут просто, первая сложность: это надо делать сразу. В идеале — быстрее, чем я сегодня. Да и в ВОЗ дело говорят: надо обращаться к врачу, а не заниматься самолечением. Высасывание яда — не спасение само по себе, а первая помощь, понимаешь?
— Ладно, — вздохнул Илья. — Реально мой косяк. Был неправ, обещаю исправиться.
В руководстве людьми есть важное правило, которое я сейчас нарушил. А именно: нельзя своего подчинённого унижать при других подчинённых. Даже если за дело. У меня обстоятельства особые, мне полное послушание нужно здесь и сейчас, без неспешного завоевания доверия и уважения.
Но — напряжение между мной и Ильёй надо скинуть, чтобы в его дурной юношеской голове не отложилась обида.
Возня и шелест одежды за спиной закончились, Сметана тихо сказала:
— Всё.
Я оглянулся — на девушке теперь была широкая цветастая юбка длиной примерно до середины голени. Чёрная, разрисованная красными и жёлтыми цветами. Они с Машей надели её именно так, как я сказал: подвязав ремнём выше талии, практически под грудью.
Я не знаю, как далеко пойдёт отёк, так что лучше заранее перестраховаться.
— Как себя чувствуешь?
— Да никак, — отозвалась Сметана. Она снова покраснела — скорее всего, без белья ходить не привыкла. Но пока что выглядела бодрячком. — Нога болит, но вроде не сильно. Как будто пчела укусила.
— Скоро накатят слабость и лютый голод. Подскочит температура, будет колотить. Это не от яда, это те красные леденцы. Так что, пока мы сейчас разруливаем текучку, ты должна есть. Много. Миш, дай Лене батончики и энергетики из твоих запасов. И покопайся в рюкзаке с едой. Сладости, колбаса, хлеб, сало, консервы — доставай всё, что можно съесть прямо сейчас. И воды бутылку ещё.
— Да, дядя Никита, — кивнул китаец. Он активно грел уши, понимая, что «леденцы» как-то связаны с прокачкой. Но хоть с вопросами пока не лез. Видимо, китайское уважение к старшим отрабатывает по полной.
— Всё как у Олега будет? — спросила Сметана.
— Жёстче. Олег один леденец съел, а ты четыре. Я через это уже прошёл, так что ничего смертельного. Главное — они сильно поднимут твои шансы пережить этот укус.
— Спасибо…
Она, кажется, хотела сказать ещё что-то, но я отвернулся. Некогда выслушивать благодарности. Мы опять задержались, а Юля всё ещё в плену у старого извращенца и его прихлебателей. Как будто сегодня сам мир сопротивляется, не давая спасти девчонку от поехавшего декана.
— Илья!
— Да! — парень был рядом, так что подскочил ко мне мгновенно.
— Ракетницу перезарядил?
— Да, сразу. Вот гильза.
Ну вот, он для будущего бескомпромиссного нагиба всего и вся не совсем потерян. А остальное на мне.
Я забрал гильзу, дал парню взамен новый патрон из рюкзака — их там двадцать девять осталось. Неплохо, но всё равно надеюсь, что ещё пополню запасы у декана. Заодно, отработаем для группы ружьё. Я, правда, пока не решил, кому оно достанется: Маше или Юле.
Может быть, ещё что-то в избушке найдём. Если осколок не будет открываться очень долго, боезапас может закончиться. Надеюсь, мы к тому времени прокачаем характеристики, и мутанты больше не будут такой лютой угрозой, как сейчас.
Иначе, боюсь, шансов на выживание будет совсем мало.
— Ладно, — я хлопнул парня по плечу. — Пошли проверять твой первый лут. Тут — заслужил, быстро среагировал. Возможно, спас от укуса кого-то из ребят.
Илья зарделся, но уже от следующей моей фразы вытаращил глаза:
— Знаешь, где у змеи сердце вообще?
— Н-нет.
— Я тоже…
Где-то мне доводилось слышать, что у сухопутных змей сердце расположено ближе к голове, а у водных — смещено к середине тела. Что же, выдался шанс проверить.
Я достал из рюкзака топорик, одним ударом срубил гадюке башку — от греха подальше. Когда вынул из змеиной черепушки нож, Илья спросил:
— А может, яду сцедим?
— Да ну. Он не настолько сильный, чтобы стоило с ним возиться. Захочешь кого травануть — тут и болиголов можно найти, и белену, и волчью ягоду. Поганки, мухоморы, опять же. В общем — не рентабельно.
И я ловким ударом обухом топора запустил голову змеи в щель между двумя крупными булыжниками — там на неё никто не наступит. Ножом вскрыл тушку, покрытую мягкой светлой чешуёй, ещё не успевшей огрубеть после сбрасывания кожи. Полминуты слепого потрошения — и нашлись эссенции. Одна на выносливость, одна на ловкость.
— Забирай.
Илья аккуратно залез пальцами в парные потроха, вытащил свои витаминки, тихо выдохнув:
— Охренеть…
— Храним у меня, — сказал я то же, что уже говорил Маше. — После, как будет время и возможность, займёмся прокачкой. Надеюсь, Система убийство змеи за это мутное «проявление себя» посчитает и накинет тебе дополнительную награду.
Остатки змеи — и туловища, и хвоста — я швырнул Бурану. Тушка зайца разочаровала — я не нашёл никаких изменений в сравнении с нормой. Хотя, а они прям обязаны быть? Буран вон тоже и крылья не отрастил, и больше размером не стал, и даже огнём и шаровыми молниями не плюётся.
Вскрыв зайцу грудину, я вынул две эссенции выносливости. Ну, неплохо. Хоть частично восстановил запас, потраченный на Сметану. Правда, преподше нужно ещё и носилки организовать.