— Я хочу, чтобы вы умели выживать. Я вас этому научу. И начнём мы с наложения швов. Что в идеале надо прокипятить инструменты уже осознали? Тогда идём дальше.
Я протёр ваткой с перекисью от нагара иглу, взял в руку, а пинцетом поймал кончик нити в перекиси водорода.
— Никит, — подала голос Сметана. — Ей бы, по хорошему, ещё час-полтора поотмокать. Перекись не такая уж и сильная, кучу живности не сможет убить. Это… — она смутилась. — Это не значит, что я предлагаю ждать. Просто — предупредила на будущее. На всякий случай.
Я просто кивнул. Глядя то на нить, то на игольное ушко, буркнул:
— Толстовата. Еле пролезет.
— Я почти возбудился, — пропищал Илья. — Можно описывать ещё сексуальнее?
Взгляд у него был совсем диким. М-да, переволновался парень.
— В два нить не складываем, швы так не накладываются, — я продел нитку в ушко. — Нить должна быть раза в три-четыре длиннее общей длины раны. Но, есть нюанс — тут глубина раны около сантиметра, если сшивать только кожу — во-первых, останется пустота, которую забьёт кровью, сукровицей, там обязательно что-нибудь воспалится… Короче, ничего хорошего не будет. Во-вторых, так давление на шов будет слишком большое. Кожа на боку тем более постоянно натягивается при движениях. В общем, нить должна быть не слишком короткой, не жадничайте.
— Только не говори, что мясо зацепишь, — простонал Илья.
— Нет, тут оно вряд ли надо. Края раны ровные, сойдутся хорошо. А вот жирок подкожный швом захватить придётся. Ты не толстый, конечно, но и не тощий, с полсантиметра жира должно быть, я надеюсь. Как делаются узлы, я сейчас объясню.
Я обрезал нить, оставив примерно сорок сантиметров — чтобы с запасом. Сказал:
— Илюх, главное — не дёргайся. И расслабься, иначе тебе будет только больнее.
— Так, а вот это было нифига не сексуально!
— Готовься, я ввожу.
— Не… А-А-А-А-А! ЧТОБ ТЕБЯ ЛЕШИЙ ВЫЕ…
— Бал окончен, уроды! Можете валить! — заорала Юля охрипшим голосом, крепко держась за ствол сосны. Вероника со скалы напротив показала ей в ответ средний палец, даже не оборачиваясь. Остальные на её ор уже предпочитали не обращать внимания.
Когда волки показались, и стало ясно, что здоровенные — с телёнка блин размером! — зверюги их вот-вот догонят, декан потащил их не к деревьям, а чуть дальше. В том месте торчала большая — с пятиэтажку, наверное — скала. С их стороны — обрывающаяся обрывом. С другой, судя по виду, вполне имелся пологий подъём.
Но декана волновало не это, а здоровый такой каменный язык с плоской вершиной, выделяющийся из скалы у основания. Высотой — метра под три, наверное.
Туда он их и потащил, крича на ходу:
— Там удобнее будет обороняться. Лучше, чем на дереве.
Когда подбежали, декан затребовал, чтобы его подсадили. Этим занялся Рома. Сука-Вероника тут же тоже заорала, что она девушка и что вообще — дамы вперёд. Её подсаживать взялся Коля, даже в такой ситуации умудрившись под возмущённые визги облапать.
Юля осталась наедине с Орловым. А в голову стрельнуло вдруг…
Первое: а реально ли декана оборона волнует? Или он просто сообразил, что на дереве домогаться бесполезно, а вот на комфортабельной площадке в тени скалы — насилуй не хочу.
Второе: это её шанс сбежать. Не совсем — волки-то догонят. Просто отделиться от группы.
И Юля зарядила Орлову по яйцам во второй раз за день — и ломанулась к ближайшей сосне. Прямо навстречу волкам. Сзади что-то орали, но она ничего не слышала. С разгону запрыгнула на ствол, вцепилась, как обезьяна — и полезла. Откуда только силы взялись, после пробежки-то?
С волками она еле разминулась. Сначала почувствовала мощный удар в ствол, потом практически ощутила, как щёлкнула пасть в считанных сантиметрах от её ноги.
И — ползла, ползла вверх, не останавливаясь, пока не добралась до толстой ветки. Там и уселась. Вытащила из джинсов ремень, им пристегнулась к стволу — и только тогда почувствовала себя в безопасности.
Пока лезла, не слышала ничего. Даже имени своего не вспомнила бы, наверное. Когда осмотрелась, увидела, что волки окружили скалу, стояли и под её деревом, с интересом глядя вверх.
От умных и каких-то как будто бы даже насмешливых взглядов стало чертовски не по себе, на спине табунами побежали мурашки.
А декан — он сам себя переиграл. Волки явно могли запрыгнуть на скалу, но почему-то не лезли. Юля не слышала выстрелов, но, когда осмотрелась с высоты, увидела, что старый изврат перезаряжает ружьё.
Убить он никого не убил, только спугнул. Но — не прогнал совсем. Волки остались. И Юля, вдохновлённая бегством, радостно заорала компашке на скале:
— Хрен меня отсюда достанут! А вас, уродов, сожрут! Не сейчас — так когда вы уснёте! Когда без воды ослабнете! Ясно вам⁈
Декан распсиховался и долго поливал её грязью в ответ. Слова о том, что ей тоже тут конец, Юля мимо ушей пропустила, уверенная, что дядя Никита найдёт её и вытащит. А вот от обещания старика пристрелить её, чтобы она сдохла первой, стало не по себе.
Спасибо хоть, урод сразу не выстрелил.
А дальше… Дальше она ждала. Уже несколько часов.
Иногда накрывало жалостью к себе и к ребятам, у которых шансов выжить просто не было — тогда Юля ревела. Иногда просыпалась злость и странное воодушевление. Девушка твердила себе как в бреду:
— Он придёт. Он придёт. Придёт.
Или — орала на декана и его шестёрок. Вот как сейчас.
Вдали иногда слышались выстрелы, провоцируя у компашки внизу бурные дебаты. Надеются, их спасут? Это дядя Никита, больше некому. Пусть лучше к волкам спускаются.
Хуже всего было то, что ела Юля в последний раз утром. А пила воду — как раз перед началом этого кошмара. А после был долгий изнуряющий бег на грани возможностей, после было карабканье по гладкому стволу сосны… Голод и жажда чем дальше, тем больше становились невыносимы.
Ещё и один из волков очень пугал. Самый крупный — раза в полтора больше остальных, — чёрный, и с белым пятном на лбу, он держался в стороне, близко не подходил. И… Это было не объяснить словами. Просто, от него веяло жутью.
А вот неожиданное появление новой стороны Юля заметила первой.
Склон скалы над каменным языком, где устроились декан и компания, поначалу был вполне пологим. Там росли какие-то кусты, трава. Орлова — видимо, как проштрафившегося — отправляли туда ещё в самом начале, но он высоко подниматься не стал.
Крикнул — так, что и Юля услышала:
— Бесполезняк! Отсюда мы никак не выберемся! Реально тупик!
Как оказалось, кое что он пропустил. Точнее, кое кого.
Сначала девушке в глаза бросилось странное шевеление в кустах в нескольких метрах по склону над основанием скалы. Отсюда, сверху, она даже поняла, что среди листвы спряталась какая-то нора. И — довольно большая.
И наружу показался… медведь.
Точнее — по всем внешним параметрам медвежонок. Просто, размером как бы не с сенбернара. Волки внизу побольше будут — но так они то взрослые!
Первой мыслью было: не дай бог декан обидит малыша.
А потом… Потом Юля сообразила: раз есть огромный медвежонок — значит, где-то есть и его гигантская мама?
Глава 17Большое непредвиденное обстоятельство
Илья взял себя в руки быстро, тут надо отдать ему должное. Присутствие женщин оказывает просто магическое действие на мужчин — при прекрасном поле до смерти не хочется показывать свою слабость.
Так что, я начал подробно объяснять свои действия, параллельно вспоминая, как мне то же самое рассказывала бабуля-хирург в Африке. Её помощником я тогда стал случайно, просто кандидатуры лучше не нашлось. Сильнее всего поражало то, как она — заслуженный преподаватель московского медуниверситета имени Сеченова — мешала выверенный академический язык с матом. И прям так… С выдумкой мешала, очень креативно.
Стань она после войны звездой стендапа — я б ни на секунду не удивился. Прибавишь к этому замогильный медицинский юмор, и выйдет очень аутентично: «А у вас так бывало? Отпиливаешь человеку ногу, а тебе орут: бабка, эта не та нога! Что, не бывало? Вы очень скучный зал!»
Врачи обычно работают молча, что-то объяснять не любят, но она то была ещё и преподшей — вот и дала мне лекцию, потому что ей самой так проще было бороться со стрессом.
— Иглу вонзаем под углом девяносто градусов к коже, — пояснил я свои действия. — При такой глубине раны я, как видите, цепляю ещё и подкожный жир…
— Я даже чувствую, дядь Никит!
— … стягиваем края раны так, чтобы они сошлись ровненько. Криво стянете — заживать будет долго, да и рубец уродливый останется. Слишком туго делать нельзя. Если перетянуть сосуды, кровоток нарушится, не дай бог до некроза дойдёт. Узел делаем вот так…
Получалось у меня лучше, чем я сам от себя ожидал. Пожалуй, можно сказать спасибо Саше, внучке Семёныча, моего партнёра по бизнесу. Девочка помешана на оригами, много раз уговаривала меня помочь ей сложить особо сложные поделки — вот я и подразвил мелкую моторику.
Длинного усатого китайского дракона до сих пор без содрогания вспомнить не могу…
Как там Саша с Семёнычем, интересно? В маральнике есть, где укрыться, там хватает оружия и патронов. Да и сложность у осколка, скорее всего, должна быть пониже, чем у нас здесь.
Лишь бы они сами не обратились тварями…
— То, как я накладываю шов, называется узловым способом… На самом деле, даже как-то сложнее называется, но я полностью не помню. Тут просто: делаем узел, обрезаем нить — и снова делаем узел. Можно делать шов непрерывным способом, как дырку на штанах штопая — но это не так надёжно. И меня именно узловому способу учили. Расстояние между узлами может быть до сантиметра, но тут у нас рана на боку. Кожа тонкая, под натяжением часто, так что я по полсантиметра отступаю.
Закончив с первым швом, я аккуратно протёр рану смоченной хлоргексидином марлей — и перешёл к следующей. Там дело пошло ещё лучше, я приноровился и уже вязал узлы быстрее и аккуратнее.