— Может, ты еще в Сераль зашел, не зная языка?
— Зашел, как не зайти. Ночью перелез через стену в правильном месте, а потом просто лежал, смотрел, нюхал и слушал. Покои султана выходят во двор. Если ходить тихо, можно попасть внутрь. Но как перстень вытащить, я не знаю.
— Да уж. Ведь султан его еще снять должен. Не нападем же мы на султана.
— Нашел я человека, который местные обычаи знает. Хотя и христианин, грек. Нос у него красный и с прожилками.
— Любитель выпить? Надо с ним поговорить. На каком только языке?
— По-татарски должен понимать.
Где же встречаться с греком, как не в Галате. Галата когда-то была генуэзским пригородом Константинополя, а сейчас превратилась в общий пригород для всех христиан, живущих с моря. Там стояли и церкви с крестами, и таверны с запрещенным для правоверных вином.
— Салям Алейкум, Теодор, — за стол к купцу подсели двое иноземцев. Один вроде как немец, а второй, судя по изогнутой сабле, мог оказаться и местным, да только по манерам христианин.
— Ваалейкум ассалям, гости столицы, — нейтрально ответил Теодор.
— Люди говорят, ты здесь хорошо местные обычаи знаешь? — начал разговор тот, что с саблей.
— Где это на мне написано? — недовольно спросил Теодор.
— Тебя тут все уважают. По лицу видно, что ты христианин, а молодые правоверные тебе дорогу уступают, старшие первыми здороваются.
— Это да. И что вам от меня надо?
— Мы приехали издалека. Никаких дел еще не поделали. Страшно к иноверцам подступиться, вдруг нечаянно обидишь кого. Ладно, человека обидеть, извиниться еще успеешь, а если Аллаха? Убьют и глазом не моргнут. Ты бы нам рассказал про местные обычаи, а мы бы тебя угостили от души.
Трактирщик поставил на стол глиняный кувшин и три чистых кружки. Подбежал мальчик, поставил огромное блюдо с бараньими кебабами. Стол понемногу наполнялся закусками.
— Эк вы основательно к делу подходите, — сказал Теодор, — Грех отказать.
Теодор начал рассказывать в том порядке, как проходит через порт, через свой квартал и выходит в город.
— В мечети шапку можно не снимать, а обувь снимать обязательно, — кроме всего прочего сказал он, — Вам в мечети делать нечего, это я на всякий случай.
— А где еще что снимают? — спросил Ласка.
— В бане прямо все снимают и в полотенце заворачиваются, — усмехнулся Теодор.
— Мы как приехали, еще в бане не были, — сказал Вольф, — Там тоже какие-то порядки есть?
— Есть, как же. В бане ты как разденешься, срам прикрой полотенцем. И иди смело в самый пар.
— Какой пар?
— У вас что, бани нет?
— Есть, да там не расходишься, — сказал Ласка.
— Есть, да там никакого пара, — сказал Вольф.
— Понятно. Пророк Мухаммед в незапамятные времена обязал правоверных почаще мыться. Так и сказал, «Чистота — половина веры». Восточная баня немного на европейскую похожа, немного на русскую. Для начала, там пар и жарко. В европах дрова дорогие, потому в европейской бане просто тепло и водичка тепленькая. На Руси говорят, дрова дешевые, да зима лютая. Потому бани у вас с сарайку размером, а то не протопишь. Здесь же и так почти весь год солнце палит, стены насквозь прогревать не приходится. Чуток дров подкинул, вот тебе и жара, еще чуток под котел, вот тебе и пар.
— Там как у нас, раздевалка, предбанник и баня? — спросил Ласка.
— Конечно. «Джамегах», «соуклук» и «сыджаклык». Как разденетесь, оберните чресла полотенцем и идите в сыджаклык. Место, где моются водой и мылом, называется «курна». Это такая ванна и над ней кран с водой. В большой бане курн несколько. В середине сыджаклыка будет «гёбек ташы», каменный постамент, на котором люди лежат и греются. Может быть, что на нем везде одинаково жарко, а может быть, что есть более и менее жаркое место. Для нагрева есть котел с кипящей водой, который выпускает в сыджаклык пар через трубы в стенах.
— Лежат на камне и греются? — уточнил Вольф, — Вокруг что, холодно?
— Вокруг жарко и пар, а на гебек ташы еще жарче. Из человека с потом вся зараза выходит.
— Разве?
— Точно-точно, — подтвердил Ласка, — рассказывай дальше.
— Ванны там есть, чтобы целиком в воде полежать? — спросил Вольф.
— Иногда в соуклуке есть бассейн с теплой водой. Не везде, но кое-где бывает. В некоторых есть «халвет», комната для мытья. Не курна, которая прямо в сыджаклыке, а отдельная комната. Там может и ванна быть. Только не деревянной бочкой как у вас, а каменная.
— А услуги какие-нибудь есть в хаммаме? — спросил Вольф, — Цирюльники там и все такое.
— Есть. «Теллак» есть, не знаю, как это по-вашему, и есть просто банщики. Когда человек начисто вымылся, банщик берет жесткую мочалку «кесе» и счищает с него огрубевшую кожу.
— Кожу счищает?
— Да не бойтесь. Сами же говорите, с потом всякая зараза наружу выходит. Вот ее и счищают, а кожа на месте остается и лучше прежней становится.
— Понятно. А «теллак» это кто?
— Теллак богачам помогает вымыть тело, а еще руками разминает мускулы.
— Зачем?
— Чтобы расслабиться. И кровь чтобы лучше текла.
— Одновременно расслабиться и кровоток ускорить? Так не бывает.
— Вам попробовать надо, тогда поймете.
— Чтобы меня мужик руками мял? — удивился Ласка.
— А когда тебя мужик пучком веток стегает, это нормально? — парировал Теодор.
Ласка замялся с ответом, а Теодор продолжил.
— Когда правоверные хорошо пропотеют и начисто вымоются, они не торопятся домой, а сидят в сухой комнате, кушают сладости и играют в шахматы или в нарды.
— В сыджаклыке сильно жарко? — спросил Ласка, — Как здесь летом на улице или еще жарче?
— Конечно, жарче! Там же и жар, и пар. С паром любой жар кажется еще горячее. То есть, когда заходишь, снимай не только одежду, а и кольца с цепочками, а то кожу обожжет. Особенно кольца надо снимать, чтобы пальцы не передавливало.
Ласка и Вольф переглянулись.
— Хорошее дело хаммам, — сказал Ласка, — Надо бы сходить. Пускают туда христиан?
— Есть там мужские и женские дни, а чтобы в мужской день христиан не пускали, я не слышал. Думаю, пустят и вас, если полотенца возьмете не совсем бедняцкие, чтобы крайней плотью правоверный люд не смущать.
— То есть, обычая в баню ходить к девкам здесь нет? — удивленно спросил Вольф.
— И муж с женой в разные дни моются? Друг другу спинку не потрут? — спросил Ласка.
— У богачей, у кого свои хаммамы при дворцах, свои порядки могут быть, — ответил Теодор, — А в общественных банях строго в разные дни.
Друзья сняли комнату на постоялом дворе с видом в стену из окна и видом с крыши на непарадную сторону дворца. Посмотрели. Баня это вода, труба дымовая, печь большая. При бане должен быть дворик или балкон. У султана во дворце высмотрели три подходящие трубы.
Сходили на разведку в хаммам, попотели в полотенцах, подышали паром, очистили кожу жесткой мочалкой и искупались в бассейне.
— Я таким чистым себя с родной баньки не помню, — сказал Ласка, — Теплая вода с мылом, как в Европах, это так себе удовольствие. Без настоящего пара-жара все не то.
— Вот ты бы и шел тогда к султану, — сказал Вольф, — Я в этом вашем паре еле дышу. Отродясь в таком жару не был, еще и когда вода не сверху льется, а прямо перед глазами висит. Как в суп попал.
Сераль, дворец султана, раскинулся на господствующей высоте над городом примерно от Бахчекапы на Золотом Роге до Ахыркапы на Мраморном море. Строго говоря, это не дворец в смысле единое строение, а дворцовый комплекс из множества зданий разных лет постройки, начиная с Мехмета Завоевателя и плавно переходя к строящимся при Сулеймане Великолепном, да продлит Аллах его дни. Неподалеку от Сераля находились объекты государственной важности, которые внутрь не влезли. Дворец великого визиря и казармы янычар. Из большого и интересного рядом еще Ипподром.
От города Сераль отделялся массивными крепостными стенами высотой в три-четыре человеческих роста. Со стороны моря дворец защищала построенная по береговой линии старая крепостная стена с башнями еще византийских времен.
Внутри дворца не только жил султан с семьей, но и находились важнейшие государственные учреждения, укрытые от вражеского штурма и от бунтов черни.
Ворота Повелителя или Баб-ы Хюмаюн вели в Первый двор. Там находились ведомства финансов и архивов, казначейство, монетный двор, управление благотворительными фондами и арсенал. В Первом дворе толпились люди, пришедшие по делам во все перечисленные важные учреждения.
Во Второй двор или Двор правительства Диван мейданы из Первого Двора вели Ворота Приветствия Баб-ус Селям. Во Втором дворе находился Диван (совет министров), канцелярия и «внутренняя казна». Сюда каждый день ходили на работу из города множество слуг и государственных служащих. Через ворота Араба Капы можно было пройти из Второго двора в гарем.
Самое новое из всех строений дворца — гарем. Он представлял собой несколько поздних пристроек к дворцу, разделенных внутренними двориками. Местами работы еще не закончились, а кое-где уже переделывались по второму кругу. Евнухи строго следили, чтобы рабочие не видели наложниц султана. Ближе к Третьему двору в каменных лабиринтах скрывалась граница гарема и личных покоев султана.
В Третий двор из Второго вели Ворота Счастья и Блаженства Баб-ю Саадет. За ними находилась та часть дворца, где живет и работает султан. Тронный зал, зал Аудиенций, библиотека, сокровищница, хранилище священных исламских реликвий и личная казна.
За Третьим был еще Четвертый двор. Просто двор без важных государственных учреждений.
Вольф еще раз сходил во дворец. Ласку даже не приглашал.
— Собак сторожевых во дворце не держат, а стража ходит и колотушками стучит. Народу во дворце много. Слуг полным-полно, повара всякие, истопники, мальчишки на побегушках. Если бы не намаз, поймали бы меня. По пять раз на дню все Аллаху молятся. Прямо все-все дела откладывают и молятся. В это время можно куда угодно проскочить, кроме самих покоев султана. Там такая охрана, что ни днем, ни ночью мышь не проскочит.