Наросты выглядели уродливо, нелепо. Она попыталась оторвать чешуйку с плеча, проступила кровь, и через мгновение выросла новая. Амина припомнила, что никогда не считала себя прекрасной, а в подростковом возрасте и вовсе ненавидела. Иронично, ведь сейчас ей казалось, что лучше уже и не будет. Информационный планшет вывел на экран фотокарточку былых лет. Скромная девочка, прыщавое личико, сальные волосы, молодая и по-своему обаятельная. «Что теперь? Мутант с отвратительным хрящом? Или, как там оно называется?».
Ярость вспыхнула в груди! Она сокрушалась, взбешенная платой за жизнь! Тьма не пугала. Наоборот. Девушка хотела, чтобы она сгустилась и поглотила её целиком. Разве могло быть просто?! Разве заслужила она шанс на счастье?! Кто угодно да, но только не она! Громкий писк раздражал рецепторы, график мгновенно замигал на часах Дана. Энергетическая составляющая превысила допустимые нормы, меняя цвет с жёлтого на агрессивный алый. Целители выбежали из комнатки. Девушка тряслась, сжав кулаки, а вокруг вибрировала еле уловимая энергия, волны рассекали пространство, кружились над головой. Она жмурилась, глазницы дергались. Шай сделал неуверенный шаг ей навстречу. Амина широко развела руки и выпустила накопившуюся в душе боль, а физическая пронзила спину.
На глазах у жениха, иглы хребта стремительно взмыли вверх, прорывая балахон, и разрывая на лоскутки. Она предстала перед ними в одних трусиках, а от шеи до поясницы торчали иглы. Они вернулись к первоначальным размерам, но шевелились, словно живые. Девушка повернулась и увидела себя в зеркале. Ярость отступила, возвращая уму ясность, и она ужаснулась. Жених дёрнулся, но Дан ухватил за плечо. Амина закрыла лицо руками и в голос разрыдалась.
Инцидент не обсуждали, щадя её чувства. Если вначале она считала себя уродливой, теперь попросту боялась. В любой момент могло случиться нечто непредвиденное и уничтожить мебель. «Или убить людей». Боязнь причинить Шаю боль непрестанно крутилась у неё в голове. Сама мысль об этом терзала сильнее жалости. «Наверное, это и есть любовь». Дан прервал мыслительный процесс, прокашлявшись над ухом.
— Есть минутка? — улыбнулся лучезарно, ехидствуя.
— Хоть две, — парировала она грустно.
— До того, как это…хм…случилось, что ты ощущала? — от него сквозило любопытством.
— Злость. Я ненавидела себя! — стиснула зубы.
— Стоп! — вытянул Глава руку. — Вот и причина. Ты должна обуздать эмоции и научиться управлять энергетическим потоком.
— Но как? Я не…
— Никто не знает, Амина. Стоит ли упоминать, что случиться, если ты выйдешь из-под контроля? Подумай о Шае! Усмири пыл! Ты всегда была рассудительной молодой леди, — подмигнул. — От этого зависит не только твоя жизнь. Кстати, о жизни. Мы не можем разобраться с кодом, и нам нужна твоя помощь, — заискивал, скалясь.
— Самое время, — выдохнула она.
— Именно. Отвлечешься. От результатов исследования зависит судьба человека, — он стал предельно серьёзен, ни тени лукавства на лице. Она кивнула. «Возможно, работа не плохая идея». — Обещаю, как только закончим, займёмся тобой.
Рем вошёл в зал, тепло отогрело замёрзшие щеки, придавая румяность лицу. Друзья заняли позиции по обе стороны от невесты, и ожидали, из динамиков заиграла приятная музыка. У маленьких людей именно жених совершал дефиле к месту проведения ритуала, у длинных не существовало норм на сей счёт. Как правило, желающие брались за руки и говорили клятвы. На этом церемония и заканчивалась. Мари улыбалась, переминаясь с ноги на ногу. Ида участливо сопроводила сына, занявшего отведённое ему место у алтаря. Низенький, облачённый в чёрный с серебристыми линиями балахон, мужчина — прокашлялся и начал церемонию:
— Именем Господа, мы собрались, чтобы соединить этих детей! — голос человека оказался глубоким, гортанным, и не соответствовал внешности.
Брови Мари поползли вверх, и Рем еле сдержался, чтобы не прыснуть со смеху. Он потянулся и сжал её за руку, холодную, словно лёд. — Отныне вы связываетесь нерушимыми клятвами! Однажды, и на века! — Мужчина намеренно сделал паузу, но он не сразу догадался зачем, беспокойство за любимую отвлекало от ритуала. Отогнав назойливое предчувствие, Рем повернулся лицом к невесте.
— Я люблю тебя больше жизни, — глухо произнёс он в абсолютной тишине, прерываемой всхлипами матери. — Обещаю оберегать, почитать, и заботиться о тебе! Клянусь, сама смерть не разлучит нас! Ты и я — навсегда! — руки дрожали, лоб покрылся испариной.
— Я…клянусь…любить и оберегать тебя, пока… смерть…не…разлучит… нас, — прокрякала она, вмиг побледнела, и потеряла сознание.
Он успел подхватить её в падении, и панически взглянул на мать. Запах масла ударил в ноздри, картинка плыла. Оли приподнял Мари, и Нил вызвался помочь. Через мгновение они уже тащили её к выходу. Рем смотрел на кровавый след, оставленный подолом золотого балахона, и сердце разрывалось от боли. Он не мог пошевелиться, парализованный страшным открытием, розовая пелена, наконец, спала с глаз. Звонкая пощечина возвратила к реальности. Ная тяжело дышала, потирая ладонь:
— В корабль! Давай! Ну, же! — орала ему в лицо, брызжа слюной. Он повернулся к служителю церкви, и положил руку на плечо.
— Закончи Фатум. Прошу. — Мужчина замешкался, и решительно кивнул.
— Объявляю Фатум свершенным! Будьте счастливы! — прокричал он гортанно, запнувшись на последнем слове. Рем развернулся, и рванул к кораблю.
Супруга находилась без сознания весь полет. Свист за бортом усилился, аппарат начало потряхивать. Он уложил её голову к себе на колени, и гладил по волосам, моля все возможные силы о чуде! Он готов был отдать что угодно, ради неё и ребёнка! Если мог, и жизнью бы пожертвовал, не раздумывая! Достал передатчик, и набрал Дана. Мать с интересом покосилась, делая вид, что не подслушивает. В синем спектре появилась голограмма главного целителя.
— Узнал?! — резко начал Рем, вскипая.
— Нет, но мы близко. Амина взялась помочь, и нашла способ разложить код на молекулы. Точнее ту часть, что нам не понятна. Скоро узнаем, в чём заключается особенность. А значит, и как её обойти, — на заднем фоне мелькала фигурка девушки, творившей что-то с вытянутыми колбами. Воздух рядом с ней, как будто вибрировал. Он потряс головой. «Показалось, наверное».
— Мари потеряла сознание, началось кровотечение, — сообщил с отсутствующим взглядом.
— Куда вы летите?
— В Рус.
— Понял, — лицо вытянулось, взгляд стал печальным. — Долгие перелеты могут быть опасны. Оставайтесь в Русе. Мы закончим с экспериментом, и сразу к вам. — Рем хмыкнул и отключил передатчик.
Как только вернулись в дом, уложили Мари в кровать, и приставили двоих целителей. Они обработали необходимые участки, просветили живот, и сообщили, что кровотечение не критично. Пока. Слово эхом отразилось у него в сознании, по меньшей мере, тысячу раз. Бутылка бурбона и кресло — всё, чего жаждал человек, угодивший в лапы судьбы. Однако покоя ему было не видать. Оли ворвался в гостиную, раздувая щёки, рыжая борода топорщилась.
— Когда?! А?! Сука?! Когда ты собирался сказать, что она умирает?! Я не достоин знать?! Амина знает?! — Агата встряла, пытаясь усмирить супруга, но он грозно продемонстрировал ей кулак, и та скрылась в коридоре. — Сначала ложь про бунт! Теперь это! Что ещё ты скрываешь?! В Унду ездил к королеве?!
— Да.
— Она же вернула к жизни Амину! В чем проблема?! Сложно помочь Мари?! — теребил бороду, расхаживая.
— Холода забирают у камня силу. Они и сами на грани. Ларо выясняет, — устало отвечал он.
— Ветра, — остановился, соображая. — Значит, вода тоже…
— Именно.
— Как это прекратить?
— Понятия не имею, — буркнул Рем, делая смачный глоток, и Оли, вспылив, выбил у него из рук бутылку, разлетевшуюся на осколки.
Он вскочил, замахнулся, пошатнулся, и рухнул. Оли как раз собирался его поднять, когда раздался протяжный храп. Опустившись в кресло, вояка схватился за голову.
Очнулся, спина затекла, ногу отлежал. Кряхтя, как старый дед, побрел к жене. Обнаружив, что она ещё не пришла в себя, ощутил, как что-то невидимое давит на плечи. Лёг рядом и долго плакал, уткнувшись ей носом в лопатки. Гладил по талии, приговаривал, как сильно любит, словно это могло вернуть ей здоровье и силы. Провёл ладонью по животу, и ощутил вертевшегося юлой малыша. Он корячился, будто ему неуютно. Рем поцеловал живот, и покинул комнату, в области солнечного сплетения образовался узел, мешавший дышать.
Спускаясь по лестнице, краем уха уловил разговор. Звуки исходили из коридора, отходившего от гостиной. Любопытство повело его по следу. Оказалось, что скандал происходил на кухне. Агата рвала и метала, Оли оборонялся. Услышав шаги, которые он и не пытался скрыть, они разом на него повернулись. Оли вновь принялся теребить бороду.
— Когда встреча с Яримом? — с нажимом спросила Агата, не желая слушать никчемных оправданий.
— Завтра, на закате, — ответил взъерошенный и помятый Рем.
— Понимаешь, как глупо поступил? — рычала она.
— Хотел выяснить…
— Ярим опасен! — прорвался сдерживаемый гнев. — Чертов умник, был ловцом! Магнус был ловцом! Знаешь, почему?! — скулы тряслись от напряжения. Он отрицательно мотнул головой. — Потому что метил в совет, и убивал Вече! Он уничтожил Главу Руса и двух других городов ради власти! Его не сослали в Испру, и не приговорили к смерти! Совет решил сделать его жизнь невыносимой в стане ловца! — облокотилась о стену, шумно выдыхая. — А теперь он выжил, и готовит восстание. Я сейчас же отправлю людей.
— И покалечишь остальных? — осмелился он возразить.
— Есть предложения?! — язвила она.
— Я пойду один, и избавлюсь от него сам, — внезапно озарила дельная мысль.
Оли собирался запротестовать, но взгляд жены оказался опаснее стрелы, выпущенной из лука. Рем понимал, что натворил глупостей, и желал всё исправить. А ещё он чувствовал вину перед отщепенцами, и не хотел подвергать их опасности. «Они и так настрадались».