a) В нападении: Тамар VI — огромная планета, окруженная химически-агрессивной атмосферой с плотной облачностью. Вследствие недостатка точных данных о планете и ее обитателях сложно планировать удары и оценивать их результат.
б) В обороне: из-за высокой стоимости защитного оборудования большая часть населения Земли открыта для ментальных атак Тамара. Известно, что каждая проникшая вражеская единица способна атаковать только одного индивидуума, и каждая атака занимает определенное время. Поскольку, как известно, лишь несколько сотен тамарских единиц проникли на Землю, то население в целом не подвергается опасности непосредственной атаки. Тем не менее, во избежание паники общественность не информируется об активности неприятеля и пребывает в уверенности, что военные действия ограничены регионом противника. Для обеспечения секретности оборонительных операций их финансирование производится через счета случайных организаций и из иных непостоянных источников средств. Это серьезно затрудняет планирование операций.
6) Основной план ведения войны, как зафиксировано выше, предполагает продолжение блокирования тамарских атак и достижение окончательной победы в результате атаки на планету Тамар. Для достижения этой цели современные линкоры дальнего действия класса III, базирующиеся в районе Тамар VI, будут усилены гораздо более мощными планетарными бомбардировщиками «Киллер» и «Реванш».
7) Однако, в силу большого опыта оборонительных сил противника, новая атака, как ожидается, не станет решающей. Местные тамарские единицы не просто внедряются в сознание незащищенного персонала. Они научились вносить помехи в работу самого передового электронного оборудования защиты, что приводит к катастрофическим последствиям. Нужно или экранировать оборудование, или заменять его, где допустимо, на механический, гидравлический, пневматический или другой тип вычислительной техники. Это, наряду со способностью противника периодически выводить из строя все оборудование, за исключением самых мощных корабельных щитов, делает конечный результат нашей атаки непредсказуемым.
8) По этой причине в настоящее время строятся два межзвездных привода, известных как «Фитиль» и «Матч». Использование этих устройств на Тамар VI запланировано через тридцать два месяца. Ожидается, что они вызовут субъядерную детонацию внутри планеты. Вероятность того, что планета выживет после такого взрыва, близка к нулю.
9) Задача, вытекающая из вышесказанного: вражеская активность к исходу следующих тридцати двух месяцев должна быть подавлена.
10) Помня о психологических возможностях тамарцев и о присущей им беспощадности, мы не допускаем, что враг смирится с грядущим уничтожением без изобретательного и чрезвычайно опасного сопротивления. Следовательно, нужна повышенная секретность относительно этого и других наших планов. Более того, когда наш проект будет близиться к завершению, нужно остерегаться новых и более подготовленных психологических атак Тамара. На то есть все основания.
11) Накопленный опыт доказывает невозможность осмысленного двустороннего обмена информацией с тамарцами или хотя бы установления временного перемирия. Культурный анализ тамарской цивилизации, хотя и страдающий некоторой неопределенностью, подтверждает, что их мировоззрение в своей основе не согласуется с мировоззрением людей. У нас нет общей системы ценностей, следовательно, примирение сторон невозможно.
12) Таким образом, следующие тридцать два месяца надлежит рассматривать, как критический и чрезвычайно опасный период.
Мартин парафировал каждую страницу, поставил подпись на обороте и протянул документ полковнику Тайлеру. Тот вернул бумаги Барнету и спросил:
— Это все?
— Да.
Полковник Тайлер потянулся к телефону.
Полковник штаба заметно занервничал.
— Э… о том, что я сказал ранее…
— Надеюсь, вы не хотите предложить мне сделать что-нибудь вопреки правилам, полковник? — холодно спросил Тайлер.
Полковник Барнет закрыл рот и сник.
Полковник Тайлер взял трубку.
— Я уверен, что я не… — начал Барнет с тревогой в голосе.
Тайлер положил трубку обратно, но руку с нее не убрал.
— Не я выдумал правила, но я обязан их выполнять. В присутствии лейтенанта Шмидта, не имеющего допуска к секретной информации, вы авторитетно заявили, что мы уже видим конец войны. Конечно, лейтенант Шмидт склонен разбалтывать информацию не больше, нежели майор Мартин или я. Но правила не допускают разночтений.
— Но я же приказал лейтенанту выйти! Я…
— Вы видели, что майор Мартин удерживал его. Или вы хотели побудить лейтенанта к неповиновению своему непосредственному командиру? Или пытались лишить моих офицеров возможности доложить о деле чрезвычайной срочности? И что, черт побери, вы делаете сейчас — уговариваете меня стать вашим сообщником в сокрытии преступления?
Полковник штаба открыл рот, закрыл и сглотнул.
Полковник Тайлер взял трубку. Он говорил коротко и по существу.
Повисло напряженное молчание. Через несколько минут тишину нарушил стук в дверь.
— Войдите, — сказал полковник Тайлер.
Вошли шестеро солдат в отутюженной форме военной полиции, двое из них были вооружены автоматами. Солдаты вежливо сопроводили полковника штаба к двери.
Полковник Тайлер взглянул на Мартина.
— Давайте сюда Шмидта.
Мартин выглянул в приемную: лейтенант вполголоса разговаривал с улыбающейся Дэйной.
— Шмидт.
— Да, сэр. Один момент.
Мартин шагнул обратно в кабинет. Он слышал, как девушка и Шмидт тихо переговариваются. Потом смущенный, но окрыленный надеждой лейтенант зашел в кабинет, и Мартин закрыл дверь.
Полковник Тайлер взглянул в лицо Шмидту и откашлялся.
— Лейтенант, ваша информация представляет интерес. Давайте пройдемся по ней еще раз и покопаемся в деталях.
— Есть, сэр.
— Начнем с того, что вы получили трехдневную увольнительную на поверхность.
— Так точно, сэр. Для встречи с моей… девушкой, сэр.
— Но она повела себя не слишком приветливо?
— Ну… не столько она, сколько ее мать, сэр. По легенде я — коммивояжер, продаю энциклопедии. Мать смотрела на мой товар с презрением и считала не лучшим женихом для своей дочери.
Полковник сочувственно кивнул.
— Я знаком с семьей Дженис уже давно, — продолжал Шмидт, — но они, видно, решили, что совсем меня не знают: мать выпустила в меня целую обойму вопросов. Думаю, я бы выдержал допрос, если б не был так измотан в тот день из-за неполадок на электростанции и не терял все время нить разговора. На пуфе рядом с диваном, где я сидел, лежала газета. В глаза бросился заголовок: «Предотвращен А-взрыв в Пенсильвании». Мне захотелось узнать, как все это выглядит в глазах тех, кто на поверхности. Так что прямо посреди ее нравоучений о том, как надо жить, я взял газету и принялся читать. Правда, недолго.
— Хотите, чтобы мы состряпали вам прикрытие получше? — улыбнулся полковник Тайлер.
— Спасибо, сэр, думаю, не нужно. Дженис в любой момент могла остановить этот допрос третьей степени, но она молчала и внимательно слушала. Мне даже показалось, что мать задает вопросы по ее просьбе. Некоторые из них были откровенно грубые, но Дженис ни разу за меня не заступилась. Так что с меня довольно.
Полковник кивнул.
— Что было потом?
— Ну, я вышел на улицу. По идее, я должен был опечалиться, но слишком устал для этого. Увольнение продолжалось, а я не знал, что с ним делать. Мог, конечно, пойти домой, но какой смысл? Там сплошная тоска, если не считать сестренки. Так что, за неимением лучшего, я зашел в книжный магазинчик, купил газету со статьей «Предотвращен А-взрыв в Пенсильвании» и погрузился в чтение. В магазин заглянули студенты из местного колледжа, и у меня родилась идея навестить альма-матер. — Шмидт нахмурился, и полковник подался вперед.
— Продолжайте.
— Ну, это непросто объяснить, сэр. Понимаете, я уже был там раньше. И чувствовал себя призраком: место вроде то же самое, но лица другие, и я никак не вписывался в общую картину. Но на этот раз все было по-другому.
Мартин внимательно слушал. Полковник стоял, подавшись вперед, и пристально глядел на Шмидта.
— Что-то было неправильно, и вы это заметили, верно?
— Не то чтобы неправильно. Скорее странно. Беда в том, что я был измотан и, боюсь, не слишком внимателен. Первое, что бросилось в глаза, это поведение студента, которого я никогда раньше не видел. Он повернулся ко мне, как к старому знакомому, и сказал: «Знаешь, чувак, я сыт этим по горло, а ты? Какой во всем смысл? Зачем суетиться?»
— Вы его встретили по дороге в колледж? — спросил полковник.
— Нет, сэр. Я как раз выходил из книжного магазина.
— И что вы ответили?
— Его слова вполне соответствовали моему настрою, и я согласился. И только потом задумался: а о чем это он? Мы неторопливо шагали в сторону колледжа. Как я уже сказал, я был как выжатый лимон. Он выглядел не лучше — казалось, едва передвигает ноги. Спустя некоторое время он сказал: «Я имею в виду, какая, вообще, от всего этого польза?» Ну, я не знал, о чем он, но у меня самого настроение было примерно такое же, и я ответил: «Прекрасно тебя понимаю». Мы дотащились до вершины холма, и там наши пути разошлись. Он сказал: «До встречи». Я ответил: «Пока».
— Больше вы ни о чем не говорили?
— Нет, сэр. Само по себе это мало что значит. Но по дороге мы встретили еще несколько студентов. И все они выглядели так, будто только что получили удар в живот. Когда я входил на территорию колледжа, то столкнулся в воротах с девушкой, которая выглядела как человек, давно потерявший надежду. Ну, я вошел в кампус, как раз была перемена, и… — Он покачал головой. — Это сложно описать. Но у меня была с собой небольшая камера — я собирался поснимать Дженис, но вместо этого снял несколько эпизодов в колледже.
— Камера при вас?
— Да, сэр. Ох, нет… — Он слегка покраснел. — Кажется, я оставил ее в приемной, сэр. Могу я..?
— Идите.