тников церемонии с чаем. Вдох-выдох, повторить. Мне не дали, так как пар горячий и запросто можно обжечься.
Лист омыли, пыль слили. Если в чае при «сича» образовались пузыри или всплыли чаинки, их удаляют.
Мастер наполняет чайник во второй раз. Высота струи ниже, на глаз сантиметров десять-пятнадцать. Близость воды и чая улучшает настаивание. И вот это уже — чай. Тот, который пить, а не которым дышать. Его переливают в кувшин «чахай» — чашу справедливости, чтобы все гости пили чай одинаковой крепости.
А вот дальше начинаются вариации. Есть чайные наборы с пиалами и крышечками к ним. Чашки с крышками из традиционного фарфора лучше подходят для зеленого и белого чая. Фарфор такой чаши «забирает» тепло и не повреждает чай.
И есть наборы с высокими и низкими чашами. Высокие — для аромата, низкие — для пития.
Высокие «вэнсябэй» наполняются чаем, накрываются низкими «чабэй». Как крышкой. Чашки переворачиваются: мастерство данного этапа заключается в том, чтобы не пролить напиток. Так чай оказывается в чаше для пития, а в высоких — их снимают после переворота (как-то политично прозвучало) — концентрируется аромат.
Низкое — пить, высокое — дышать, всё просто. Засовывать любопытный нос внутрь высокого не возбраняется.
И весь этот процесс долго и вроде бы сложно расписан, но на деле всё выглядит просто и быстро. В умелых руках опытного чайного мастера, само собой.
Дома мои родные переворотами не балуются, у нас чайные наборы попроще. Здесь же — интересный опыт. И вполне может пригодиться в будущем. Тут же исторические съемки в моде, так что запоминаем, мотаем на ус. Усы тут только у чайного мастера, надеюсь, он одним поделится. Шучу.
Кстати, чтобы похвалить работу чайного мастера, не нарушая тишину, принято постукивать по столу согнутыми пальцами. Безмолвное спасибо. С этим тихим стуком я впервые в Гуанчжоу познакомилась, на юге эта традиция более распространена.
Тогда мне и историю жеста рассказали. По легенде, император династии Цин путешествовал в сопровождении слуги. Инкогнито. Однажды в ресторане государь налил чаю и себе, и слуге, что для него было невероятной честью. Надо думать, заслужил.
Слуга чуть было не бросился на колени, но это бы «спалило» личность его хозяина. Тогда он согнул два пальца и постучал ими по столу. Согнутые пальцы — поклон, один палец — голова, второй палец — оружие. Глубокий жест, если вдуматься. Слуга императору явно башковитый попался.
Такое местное «постучать по дереву», и с местным смыслом. К нему: «По голове своей постучи», — не подходит.
Чай отменный, еда (после чая) превосходная, разговоры «ни о чем» уже навязли в зубах. Когда палочки опускаются, наконец-то можно обсудить волнующую всех нас тему. «Преступление и наказание» на китайский манер.
Или только я считаю, что пора? Щегол просит принести нам десерты и еще чаю. «Вы не лопнете, дяденька?» — спрашивают мои глаза. Но этот тип — непробиваемый.
— Я сам, — сообщает он чайному мастеру с неглубоким поклоном.
Дальше Ян Хоу скидывает пиджак, расстегивает пуговки на манжетах и закатывает рукава рубашки.
— Я в этом не слишком хорош, — признает с тенью улыбки он.
— Вы не обязаны, — с мягким укором выдает матушка.
Спина — безупречно прямая. И сама Мэйхуа выглядит как-то иначе… Плохо быть не в теме: сейчас точно что-то (помимо заваривания напитка) происходит, но я не «догоняю».
Щегол прибеднялся: он справляется со всем процессом почти так же споро, как и чайный мастер. И рукава зря закатывал, ни капельки не выплеснулось мимо.
Первую наполненную чашку Ян передает матери.
— Прошу.
Мэйхуа принимает посудину двумя руками. Вторая чашечка — мне. Косплею мать, даже спину выпрямляю, как она.
Режиссер с заметным облегчением выдыхает.
Мне охота орать в голосину: «Люди, что тут происходит⁈» — и сдерживаюсь я с трудом. Дотерплю я аж до дома, а там затребую объяснений. Там мамуля организует мне «гайд по чайникам для чайников».
Такая подача, как щегол устроил нам с мамой — это способ принесения извинений за доставленные неудобства. Если бы мы пострадали еще серьезнее, и вина Яна стала бы глубже, он еще и на колени мог встать при подаче чашки.
Ответная реакция также очень важна. То, что сделала мама — это знак того, что извинения приняты. Принять чашку одной рукой — что-то сродни пощечине. Но и так вина «закрыта». А вовсе не принять чай — это отказ. До полного разрыва отношений.
И вообще чайную церемонию проводят до еды, а не после. Отклонение от порядка — явный знак, что чай не просто чай. Оттого мама и напряглась от второго заказа.
Мироздание, почему всё так сложно?
— Я искренне вам благодарен, — доходит дело до объяснений (наконец-то). — За проявленное терпение и понимание.
Мэйхуа степенно кивает.
Парочка Бу-Ян полторы недели не дурака валяли, что проясняется по мере объяснений от щегла. Им нужно было это время для нескольких дел. Для начала выяснить, кто дал интервью.
Не стоит думать, что опытные дяденьки глупее меня. Подозреваемую они установили тут же, но решили удостовериться. Так, сама Ян Шихунь не сделала бы фото с синяками на спине (смартфонов и селфи-палок в данный период не завезли). Очевидно, кто-то ей помог.
Кто? Ассистент Лю и помощник Чу взялись выяснить. Они все еще работали на Лотос, и у них был доступ к персоналу студии. Лю справился с задачей лучше. Он вспомнил, как на вечеринке в честь начала съемок «Дела о фарфоровой кукле» помощник Се ухаживал за юной актриской. Девушка ему нравилась или ее связи — вопрос сложный. Се признал только факт отснятых кадров.
Се — это типус, что разносил листы со сценариями и выполнял разные поручения всех подряд. Он мне с ходу не понравился, и в процессе съемок мало что изменилось. Лю сумел его «подцепить» благодаря злости и рисовой водке.
Чтобы разговорить человека, нужно поймать его в момент, когда он уязвим. И напоить. Сие правило действует и на русских, и на китайцев. Подозреваю, что оно вообще универсально и не зависит от национальности и географии.
Се разозлился, когда место руководителя отдела досталось не ему, давнему служащему Лотос-Фильм, а кому-то со стороны. Вроде как по протекции продюсера Пэя. Того самого пи… пингвина, что обещал Се продвижение, как только «должность подходящая появится». Должность появилась, но просвистела мимо Се, как фанера над Парижем (Бэйцзином).
Тут-то ассистент Лю и перехватил коллегу. Выразил сочувствие, предложил зайти в «славное местечко». Слово за слово, стопка за стопкой, и у Лю есть подтверждение: фото «травм» сделал Се.
М-м… девушка с обнаженной спиной и неженатый мужчина в одном номере… Рисковая она девица. Или — раскованная. Увы, но подробностей нам не раскрыли.
Специально обученные и хорошо проплаченные люди в это же время отыскали юную волоокую лань… В смысле Шихунь. Неприятное (на мой слух) имя. То ли шиш предлагают, то ли… еще чего.
Заодно выяснилось кровное родство между Ян, которая тень черной овцы, и актрисой Ян. Та, что младше — племянница. Старшая помогала с карьерой той дурочке по мере возможностей. Но — до ситуации с прудом. Тень выбрала позицию, что не бросала тень на ее хозяйку — Лин Сюли. Позиция означала полный разрыв отношений с «негодной» племянницей.
Племяшка оказалась на обочине дороги жизни и кинематографа. Связей режиссера Яна хватило, чтобы в серьезные (читаем: денежные) проекты Шихунь не брали. И никто почему-то не вступился за бедную девочку.
А кушать-то хочется… И платить аренду за жилье. А еще Ян-младшая успела привыкнуть к красивой жизни. И видеть себя на экране ей нравилось.
Всё рухнуло в одночасье. За полгода девушка смогла получить только пару крохотных ролей, одна из которых — труп утопленницы. Тут бы ей прислушаться к знакам от Мироздания, оно ведь справедливые намеки посылало, но — нет. Чтобы додуматься, нужно думать (прошу прощения за масляное масло), а это не всем дано.
В начале первого месяца зимы стартовал проект от студии Хуань. Название созвучно названию мифического зверя, одноглазой лисице с тремя хвостами. Студия специализируется на фильмах ужаса и мистике. На логотипе — треххвостый желтый зверь.
Ян Шихунь исполнилась надежд: предварительно ее одобрили на второстепенную роль. До того дня, как режиссер У (он же — совладелец киностудии) не узнал, что Ян играла в дораме Яна.
Деталь: Ян и У сталкивались в номинациях различных премий трижды. И все три раза (по числу хвостов зверя хуань) статуэтка махала режиссеру У… подставкой. Что самое обидное, держал в руках подставку Ян.
Последний проект режиссера У выходил сразу после «Дела о фарфоровой кукле». Мистический детектив… «Дело» почти достигло рейтинга в четыре процента, а «Призраки этого лета» не набрали и полутора. На фоне шедевра от Яна Хоу «Призраки» действительно стали призраками этого лета. Их практически никто и не заметил.
Не повезло? Плохо сработали? Этого я не знаю, ведь я тоже не видела «Призраков».
Упоминание работы на давнего (и более успешного) конкурента взбесило У. Ян Шихунь указали на дверь.
«Специально обученные» хорошо постарались. Даже раздобыли свидетеля со студии Хуань (недовольные люди найдутся везде, если хорошо поскрести… поискать). Так что даже диалог из телебашни сохранился.
— Я не буду с тобой работать, — реплика режиссера. — Дверь — там.
— Не уйду! — слова актрисы. — Это нечестно! Я не допустила никаких ошибок.
— Не желаешь выходить в дверь, — ответ режиссера У. — Можешь выйти в окно.
— У-у-у, — это уже мои слова, реакция на добросердечность режиссера.
Дело было на изрядной высоте (телебашня так-то не низенькая, за четыреста метров ее забабахали), так что совет прозвучал грубовато. Шихунь, видимо, тоже так подумала. И закатила некрасивую прилюдную сцену. Что хорошо (для некоторых, не буду тыкать пальцем, неприлично же), ведь иначе сопоставить дальнейшие события было бы труднее.
Ян устроила скандал, ругая обоих режиссеров нехорошими словами. Цитат, к сожалению, не привели. Не для детских ушей, похоже. Итогом сцены, как ни странно, стало не вышвыривание скандалистки (в окно! В окно ее!), а личный разговор режиссера с нею. Тет-а-тет, после которого роль Ян Шихунь таки получила. И конверт, вроде как с авансом за работу.