О здоровье прадедушки стараются не упоминать. Застолье вообще не место для разговоров о грустном или проблематичном. Надо радоваться, есть и пить. О, и еще новогодний концерт смотреть.
Поводов для радости (основных) в семействе два: мои невероятные успехи и рождение еще одной малышки Ли. Теперь и у Мэй-Мэй появилась своя мэймэй — младшая сестра.
В беспечальном многоголосье к нам приходит Новый год.
День после Нового года — это как раз день, когда дом почти пуст. Взрослые навещают почивших предков, дети предоставлены сами себе. И вечно занятой бабулечке.
Болтаем с Чжуном обо всем и ни о чем. О том, как братцы-кролики переметнулись от сестрицы-лисицы. К знаменитости подкатить удумали. Может, виной тому презенты. Или же можно допустить, что моя слава так ярко засияла, что у пацанят открылись глаза.
Я склонна полагать, что с мелкими провели разъяснительную работу их родители. На тему: «С кем дружить нынче выгоднее».
Их мы не шпыняем, но и не рвемся принимать парочку в свою компанию. Нам и вдвоем нескучно совсем. Чжуна распирает от желания заманить Бинбин в подвал (кто за что боролся, тот на то и напоролся), а там устроить новое — свеженькое — явление демона. Упирается в повод: на то, что именно в подвале дедуля прячет сладости, сестра-песец не повелась.
— Брат, давай без демонов? — хмурюсь. — В этом году. А то тогда мы призывали одного…
— И ты стала, как демон! — восхищенно сказал Чжун. — В дораме. Мы все-все серии смотрели, а те, где ты — потом пересматривали.
— А еще мне кажется, что со мной подружилась одна… — живо вспоминаю мертвые акульи глаза. — Демоница. Давай пропустим год, ладно?
С меня хватит одной неугомонной подруженьки. Шуфэн, конечно, классная, но даже для меня она чересчур странная. Еще одну такую моя детская психика может не перенести.
— Да ладно? Расскажи?
Ли Чжун, в том году удививший меня своей рассудительностью, всё же ещё такой ребенок. Сказала двухлетка…
Пересказываю брату наши садиковские приключения. Про кино ему тоже охота узнать. Говорю так много, что язык устает.
— Не можешь не хвастаться? — заявляется с той стороны, где курочки, Бинбин.
— Завидуешь? — вскидывает подбородок честный брат.
И, пока сияющая пакость на него фырчит (полярные лисы же фырчат, да?) я успеваю произвести обходной маневр. Прищепка крепится очень легко — проверено.
— Змея! — вскрикиваю.
Малость наиграно, но сестрица ведется.
— А-а-а-а-а-а-а!
Знала, вот знала, что пригодится мне снова змея-шутиха.
Сестричка бежит вприпрыжку впереди своего визга. Не выбирая направления — лишь бы бежать. Ноги заводят Бинбин в куриный загон. Пернатые умнее хвостатой (я про прицепленный хвост сейчас), они улепетывают от невнятной, но громкой угрозы с возмущенным кудахтаньем.
Петух слегка тормозит, видимо, шок у бедной птицы. Это ж он тут главный и самый громкий, а тут на его территории беспредел творится. Он тоже начинает убегать, но не может выбрать направление, где нет этой двуногой. И вместо пути по прямой петляет между ногами орущей на высокой ноте девчули.
Хвост неповинного петьки оказывается под детской ногой. Птиц расправляет крылья, бьет ими в воздухе. Машет руками и Бинбин…
В сражении побеждает, однозначно, петушок. Потому как он — успешно ретируется, лишившись всего пары перьев, а ее сиятельство поскальзывается на… пусть будет — траве. На траве — оно. И оно встречает Бинбин, ведь она так неудачно падает носом в свежую кучку. Оно маленькое в сравнении, скажем, с коровьим. Ну так и сестра-песец еще не вымахала.
К тому времени, как бабуля прибежала на рев, у меня устал не только язык от болтовни. Живот болел от смеха, лицо свело… А змейка невероятно удачным образом отцепилась, пока сестрица вставала.
Так что ей еще и полотенцем влетело. Сначала по попе, за очередной «шум этих глупых, выросших в городе», а затем по носу — стерла бабуля заботливой рукой с носопырки Бинбин след от забега.
К нам с Чжуном — ноль претензий. Подумаешь, змея. Это юг, детка, тут змеей мало кого удивишь. Кроме городских, само собой.
В последний денечек нас (мелких, но не слишком) везут «на хозяйство». Я ужасно хотела побывать в цитрусовом саду. И не потому, что мы на его приобретение давали денег. Просто мандарины люблю.
И еще мысль есть одна по поводу цитрусового рая. Но надо сначала своими глазами увидеть, как оно всё тут, чтобы уже от этого «плясать».
Сад именно таков, как я себе и представляла. Деревца аккуратные, видно, что за ними отменно ухаживают. Крепкие темно-зеленые листья, яркие плоды — красотенюшка.
Само собой, вскоре мы тоже украшены — соком мандариновым. Скоро это будут собирать, а пока — до наступления Нового года — плоды оставляли на деревьях.
А раз всё именно так, это повод воплотить одну задумку. Помните, я упоминала товарища, который мне рекламу французской питьевой воды скидывал? Этот человечек не от скуки ролики рекламные смотрел. Он сам занимался рекламой, продвижением, раскруткой, вот этим вот всем. Я ни черта не смыслила в его занятии, а он продолжал закидывать мне выдающиеся образчики рекламы.
И один из таких «образчиков» являл собой китайского — вот удача! — рекламщика. В ролике он продавал как раз мандарины. Всем, что называется, собой. Не красавчик, который бы вальяжно чистил плод от кожуры, а затем деликатно поедал дольки.
Не. Тот дядька разрывал фрукты надвое, он вгрызался в них зубами. Сок тек по щекам и подбородку. А мужик с горящими глазами чуть ли не кричал в камеру, какой же сочный и сладкий этот мандарин. Экспрессия! Задор! Убедительность!
Как сказал тот мой приятель, мужичок — долларовый миллионер — жутко популярен в родной стране. Ему верят простые люди, а их так-то больше в Поднебесной, чем богатеньких.
Дядька вышел на рынок с мандаринами, когда в массовом обиходе уже были смартфоны — на них его и снимали. Живая съемка, с тряской от рук оператора, все дела.
Я не хочу отбирать его хлеб (мандарин). Нет. Пусть, если он (или кто-то на него похожий) делает деньги на своей напористой рекламе.
Мы пойдем другим путем. Но кое-что позаимствуем.
Для начала нужен будет дуэт Бу-Ян. Пусть сделают просто, но красиво, они могут.
Есть сочные плоды будем мы, дети семьи Ли. Кто убедительнее покажет на камеру вкусность сладких мандаринов? А они сладкие и вкусные, проверено лично. Мелким даже играть не придется. Только есть мандарины с тем же восторгом, как сегодня. Кто-то испачкается? Так даже лучше, пусть хоть с головы до ног чумазыми станут.
Мэй-Мэй может поесть немножко аккуратнее. Но тоже — увлеченно, с упоением. Сюжет? О, дети помогают бабушке с дедушкой со сбором мандаринов, но не могут устоять перед искушением.
«Мы немножечко».
«По одному мандаринчику».
«Они слишком вкусно пахнут».
А потом, к финалу ролика, уже после чумазеньких мордах, совершенно пустая корзина и деревце, где фрукты только на самой верхушке.
Надо будет согласовать с Яном и Бу, во сколько эти съемки обойдутся, и когда их проводить. Надо же детей собрать. Своих — дело семейное, семейство в кадре и появится. Братец Чжун, как мне кажется, отлично впишется в концепцию. И сестра Сюэ у нас симпатичная.
Даже братцы-кролики подойдут, они бойкие, гиперактивные. Только Бинбин я не хочу видеть в ролике для бабушки с дедушкой. Ибо думать надо головой. А не только есть в нее и гадости ею говорить.
Февраль 2001, Наньцзин, провинция Цзянсу, КНР.
Уезжать из семейного гнездышка немного грустно даже. Греет, что родители Чжуна согласились с планом «переселение правильных Ли». Бабуля с дедулей сначала с настороженностью приняли мою задумку о пиаре для их мандариновых садов (второй, точнее, первый — тоже скоро начнет плодоносить). Но затем, послушав больше, воодушевились.
Так что сразу после съемок в «Шелесте осенних листьев» постараемся мы это дело воплотить. Очень хочется, чтобы труд родственников окупился. Привел их к благосостоянию.
А пока — летим в Наньцзин. Он же — Нанкин, кому так привычнее. Город, называемый «южной столицей». Несколько династий называли этот город (по-разному именовали, но локация оставалась та же) столицей.
История здесь, как и во многих городах Срединного государства, смешалась с прогрессом. Жаль, нет времени на разглядывание — взглянуть тут есть на что.
Мы здесь ради встречи с Чу — чудик мой бледный и правдолюбивый летит сюда другим рейсом. А дальше — заселяться в отель неподалеку от киностудии Наньцзина. Часть моих сцен будет там отработана, остальные на натуре.
Смущенная и радостная хризантема — мой официальный личный помощник. По оплате на первое полугодие мы с ней сговорились на три тысячи юаней в месяц. Лотос платил ей две двести, так что Чу уже в плюсе.
Гонорар за роль в «Листьях» — стартовый, без учета съемочных дней — восемьдесят пять тысяч юаней. И по две тысячи за каждый рабочий день с моим участием. Даже если будет отснята всего одна сцена, и займет она по времени полчаса.
Это еще далеко от «звездных» гонораров, но мы к ним потихоньку приближаемся. Нельзя платить обладательнице премии «Летающие апсары», как начинающей актрисе.
Личный помощник, путем несложных вычислений, отобьется (беру ЗП за полгода) за девять съемочных дней.
Всё идет гладко и замечательно. Я рада вновь окунуться в процесс актерского перевоплощения. Это мой особый вид удовольствия. Ровно до момента, как студийное авто (за нами в аэропорт прислали представителя студии и машину с водителем) не останавливается перед высоткой — зданием отеля.
Потому как рядом с нами стоит глазастый мерседес. И выбирается из него… Звезды и звездные гонорары не к ночи будут помянуты…
Мироздание, серьезно?
Других малолетних актрис во всей Поднебесной нет? Закончились?
Лин Сюли, собственной премилой и очаровательной (с экрана) персоной. В сопровождении верной тени и бодигардов.
Конечно же, нас они тоже замечают.