Делаем скидку: даже самые умные дети в нашем возрасте с трудом на одном деле сосредоточиться могут. Энергия ж бурлит, играет в попе детство… Делать дело вместе с речью, причем о другом деле — это вообще задача непосильная для многих. Юн неплохо справился, но я перефразирую. Так будет понятнее.
Итак: позицию в совете попечителей нельзя просто взять и купить за деньги. То есть, зайти в Саншайн, накидать на траву под окнами гору из купюр, можно. Но тебя крайне вежливо попросят убрать за собой и не мусорить больше.
Число мест в совете ограничено. Юн пока не в курсе, сколько их всего, но обещал спросить у мамы. И человеку «с улицы» туда не попасть. Чтобы пришел кто-то новый, должен уйти кто-то старый. И тогда уходящий член совета (либо другие мемберы, но слово уходящего — в приоритете) может рекомендовать кандидатуру на освобождающееся место.
Это снова возвращает нас к непременному китайскому «гуанси». Связи. Если их у тебя нет, то попасть в определенные узкие круги проблематично. Что именно дает членство, Юн — ввиду юности — не ведает. Однако краем уха слышал слово «шуэй[1]». Шуэй — это слово из двух иероглифов: зерно (хэ) и рассчитываться (дуэй). Вместе они образуют налог: в древнем Китае налоги выплачивались зерном. Относительно ситуации с садиком: видимо, некие налоговые льготы обретает член совета попечителей.
Я сейчас немножко забегу вперед. Тогдашней Мэйли никто не цитировал налоговый кодекс. А вот некоторое время спустя я выяснила, что в Срединном государстве частные детские сады полностью освобождены от налогов на прибыль и от налогов на заработную плату. Только страхование за сотрудников нужно платить.
Таким образом, когда один из членов совета решил уйти по состоянию здоровья, госпожа из семьи Гао получила предложение. И не стала отказываться.
Казалось бы: ну и каким боком сие соприкасается с безобразиями Цао Шуфэн? Ответ: гуанси. Маленькая Цао дружит с младшим Гао. Дальше уже сами можете логическую цепочку выстроить.
Связи… помощь…
— Значит, так, — тихо и заговорщицки сказала я. — Если спросят, ты, Шуфэн, побежала к леопарду на помощь.
Цао наклонила голову, и в позе ее виделся знак вопроса.
— Некогда объяснять, — видя, что и у пацанов по соседству вопросы имеются, пресекаю это дело на корню. — Запоминай. Ты подумала, что девочке нехорошо. Труд непосильный, жар от плитки пошел. Притомилась Сюй.
Цао скосила глаза на рекомую. С большим таким сомнением.
— Не важно, — ответила на не озвученное ворона. — Ей стало плохо, а ты спешила на помощь. Как Чип и… Как сознательная акула, да. С водой — это, чтобы попить дать. Или на лицо побрызгать.
— На лицо? — заинтересованно спросили меня сразу на несколько голосов.
— Ай, ну а куда еще, если человеку плохо? — наклонила голову вниз и заторопилась я — там Лань развернулась в нашу сторону. — Запомнила? Дальше ты нечаянно разлила водичку. А Дейл… Юньсюй случайно двинулся. Ты не видел, что там кто-то есть. Слон большой, ему видней, но строго вдаль. А вблизь не видно ни… Ничего, кроме стола.
Фу-уф, можно выдохнуть и лепить пельмени в свое удовольствие. Будущее — оно наступит при поглощении.
Если камеры тут не супернавороченные, что вряд ли, учитывая период и здравое желание китайцев сэкономить, то этот бред про помощь и бурундучков прокатит.
По крайней мере, никто еще не вломился в класс с криками: опять бардак⁈ Следовательно, наш детский сад не настолько строгого режима, чтобы за нами в режиме реального времени следил специально обученный человек. Пристально и без устали.
Любопытный момент про режим. И того, кто в Саншайн режим устанавливает. Не исключено, что лояльное отношение директрисы ко мне тоже связано с изменениями в составе совета. Ведь и со мной младший Гао дружит.
Если так подумать, после возникновения разногласий с госпожой Сюй с поста директора Лин Цинцин не скинули. А должность эта — весьма уважаемая, достойная и денежная.
Скорее всего, заняла госпожа Лин эту должность не только потому, что умная и образованная. А еще и потому, что имеет некие подвязки всё в том же совете. Вероятно, не столь очевидные, раз мама Вэйлань прямым текстом угрожала госпоже Лин. Но насколько сильны позиции директора, мы знать не можем.
Теперь же — очень на то похоже — положение Лин Цинцин дополнительно укрепилось. Национальная премия, полученная девочкой-актрисой (мной) тому причина? Или появление нового лица в совете, мамы Юна? И то, и другое?
И никто ж не объяснит. В любом случае, на отчетном концерте стоит себя проявить как можно лучше. Не «филонить». Мамуля уже пообещала разузнать о переводе «сложных стихов Запада». И о выборе родной поэзии тоже подумает.
Стоп, концертный отчет.
— До конца года Шуфэн не исключат, — заявила я с полной уверенностью.
Даже если Сюй Вэйлань поднимет бучу, мы дружно трактуем запись с камер в нашу пользу. Учителям будет невыгодно раздувать скандал с учетом грядущего шоу.
«Шоу маст гоу он!» — пропели в моей голове «Квины» с жутчайшим акцентом.
Танец, который мы так долго репетируем на дополнительных занятиях. У обычной группы тоже есть «допы», им тоже ставят танец. Но другой, короче и проще нашего. Чуть ли не два притопа, три прихлопа.
Если в ноябре еще реально было заменить участницу, то за пару недель до выступления — а отчетный концерт назначен на субботу, двадцать третье — нет.
Незаменимая участница пожала плечами с видом полного равнодушия.
— Товарищ акула, — я водрузила свой кулинарный шедевр в дырчатый «этаж» варочной башни. — Тебе же два года. Вот скажи мне: как ты такие безобразия придумываешь? И продумываешь?
Если забыть о сегодняшнем акте террора «текут ручьи», сделанном на камеру, Цао Шуфэн не раз проявляла смекалку не на свой возраст. А тот ее вывод о конфетах? Да любая другая малявка сгребла бы сладости, и всё на том.
Акула же связала нашу с бегемотом неприкрытую радость при виде Джиана с передачей ей конфет. Сладкой «взятки», как она подумала. Почему-то я тогда не обратила внимания на недетское логическое построение. Поспешила успокоить и благополучно забыла про этот момент.
— Мне три! — гордо вскинула малышка три выставленных вверх пальца. — Почти. В день концерта будет. И я умная.
— Ничуть не сомневаюсь, — это я про ум акулий.
Может, в точных науках Шуфэн и не на первых позициях, но котелок у нее варит как надо. И даже мощнее, чем положено. Три года — ок, частично объясняют «продвинутость».
Хотя для трехлетки она маловата росточком. Но дети же растут по-разному. Я уже сейчас на полголовы выше ее, и как раз больше на трехлетнего детеныша тяну, чем малышка Цао.
Вот слон — тот понятно, что уже четвертый разменял. Не десяток, год, но все равно внушительно. Он и выглядит внушительно. А эта — малявка малявкой.
— Дочь ведущего ученого Цао и писателя Чжан не имеет права быть глупой, — явно спародировала кого-то из взрослых Шуфэн. — Ты должна развивать свой ум, малышка. Фе! Скучно. Слушать. Учить. Слушать. Считать. Фе!
— М-м, — промычал бык (а им вообще-то свойственно мычать). — Мама писатель — это круто. Она часто дома? Моей мамы никогда нет.
Наследник Гао это вроде между делом сказал, и спокойно, вот только маленькие пальчики с силой вжались в столешницу. Даже шутку шутить про богатых, которые тоже плачут, не захотелось.
«Если мамочка акулы пишет детективы, это многое бы объяснило», — подумала я. — «И читает вслух, угу».
Если честно, после ДТП и малышкового побоища я о родителях Шуфэн другое думала. Что-то в сферу криминала кренило эту ворону. А тут: писательница и ученый. Внезапно.
В чем именно папа Цао учен, выяснить мы не успели. Нянечки дали отмашку на сооружение башни из кастрюль.
Сюй Вэйлань, надувшись, что та мышь на крупу, все же победила один пельмень. И не нажаловалась взрослым за обиду.
Удивительно. Как на меня батон крошить — это мы первые. А тут молчим в тряпочку. Или, что ближе, в досочку, залепленную мукой. Это так валяние по дорожному покрытию подействовало?
— Ты ей угрожала? — шепотом спросила я у акулы. — Поэтому она молчит?
Эта черноглазая непонятность вместо ответа потрясла головой.
— Смотри, как бы не отомстила, — я предупредила по доброте душевной подружку странную свою. — И оставь ее в покое. Хотя бы до концерта.
Отчаявшаяся мышь может укусить кошку, есть тут и такая идиома. А кошка (леопард) — акулу.
Что же, поживем — увидим. Может, я зря думаю плохо о пятнистой кисе. И она в потоке бегущей воды прозрела истину. После чего жизнь ее разделится на до и после… В смысле, говнистости убавится в этой малявке. Хотелось бы верить.
А пельмени, изготовленные с применением детского неоплачиваемого труда, вышли вкусные. Наверное, это потому что мы знатно проголодались к началу употребления. Как говаривал один мой знакомый белорус: «С голодухи съешь и солодухи». Солодуха — тоже блюдо мучное, так что параллели прослеживаются.
Дела рекламные из-за нашего с парнями графика шли медленнее, чем хотелось бы дядюшке Яну. Но — шли. Осенние игры мы досняли в ноябре. Сразу, как снег стаял. Пригодились и разрешения на пропуск занятий. Осень — это время с особенным светом, не слишком ярким и мягоньким. С отражателями и добавочной подсветкой даже вторая половина дня оказалась вполне рабочей.
Кое-где в Ихэюань снежок еще оставался, когда мы устраивали на камеры беготню по историческим местам. Дядя Бу сказал, что это не проблема, при монтаже подчистят лишнее.
Осень мы продолжали снимать в саду мира и гармонии, чтобы общность между кадрами сохранить. Температура в дни съемок была чуть ниже нуля. Правда, одежки наши оказались легковаты… Ну ничего, зато бодрее двигались. А в перерывах спасались теплой (пар валил) водичкой из термосов.
Поразительная трудоспособность маленьких актеров: никто даже не пикнул, что ему холодно, голодно, неудобно — наряды с закосом под исторические, непривычные.
Забавный момент был, когда Ченчен решил во что бы то ни стало забраться в чашу. Большой металлический сосуд в углу внутреннего двора. Он решил, что это отличное место для игры в прятки. Даже бегемотика может вместить — значит, правильная емкость.