ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС
…главарь группировки, уже два года находящийся в международном розыске…
Звонит телефон. Мама опрометью бросается на кухню.
МАМА
Алло?!
(слушает, ее лицо постепенно будто стушевывается)
Да-да, конечно… Да, я тоже так думаю… Спасибо, Михайль.
Михайль сидит на диване, подавшись вперед, говорит в телефонную трубку.
МИХАЙЛЬ
Все будет хорошо, слышите? Завтра-послезавтра мы с Яром туда вылетаем. Мы найдем ее!.. Я вам еще перезвоню.
Отключается, тянется поставить трубку на место, но не попадает в подставку и роняет на стол, откуда она падает на пол, а сам откидывается на диванный валик.
Лицо у Михайля совершенно серое, на лбу и висках капельки пота.
На шум падения трубки прибегает Оля.
ОЛЯ (сдержанно)
Опять?
Михайль кивает, вернее, опускает веки. Оля берет тут же, на столике, аптечку, четкими привычными движениями распаковывает шприц, откупоривает ампулу.
Михайль закатывает рукав и подставляет руку для укола.
ОЛЯ (вводя лекарство)
У тебя химия с десятого. И до сих пор ни анализов, ни рентгена. Что ты себе думаешь?
МИХАЙЛЬ
Я все равно сейчас не могу. Позвони, пускай перенесут недельки на две.
ОЛЯ
Миша!
МИХАЙЛЬ
На неделю. Но сейчас никак, ты же знаешь.
ОЛЯ
Я знаю, что ты сумасшедший. Ты не хочешь жить. Суицидник.
МИХАЙЛЬ
Я?!
Вскакивает с дивана и пытается подхватить Олю на руки, но теряет равновесие, падает обратно и смеется — сначала принужденно, а потом все заразительнее, и Оля невольно улыбается тоже.
ОЛЯ
Я тебя очень прошу, сходи к врачу.
МИХАЙЛЬ
Обязательно. Как только… подожди, а который час?
(смотрит на часы)
Бли-и-ин… Мы же договаривались с Игорем! Опаздываю уже.
Встает, утверждается на ногах и, поцеловав Олю, мчится переодеваться в соседнюю комнату.
Оля смотрит ему вслед. Потом наклоняется, поднимает с пола телефонную трубку, ставит на место и начинает складывать аптечку.
Из комнаты выглядывает Михайль в незастегнутой рубашке.
МИХАЙЛЬ
Ты мою мобилу не видела? Нигде не могу найти.
ОЛЯ
Наверное, в мастерской оставил, как всегда.
МИХАЙЛЬ
Скорее всего. Умница!
Застегивая на ходу пуговицы, пробегает мимо Оли, не взглянув на нее, и выскакивает из комнаты.
Марина и Бранко идут по лесу. В темноте лес очень красивый, словно кружевной, снег разбавляет своей белизной непроглядную темень, ложится отсветами на лица.
БРАНКО
У тебя есть кто-нибудь?
МАРИНА
Да. Только мы редко видимся, живем в разных странах. Он поляк, танцор.Ему тоже нравится гулять в лесу.
БРАНКО
Я в лесу живу. И воюю. Война — дело для мужчины, а не танцы. Ты его любишь?
МАРИНА
Нет.
БРАНКО
Почему?
МАРИНА
Не знаю… С ним было хорошо, правда.
БРАНКО (с угрозой)
С кем это тебе было хорошо?
Марина звонко смеется, подпрыгивает, задевая поднятой рукой ветку, им на головы сыплется снег. Марина обнимает Бранко и, встав на цыпочки, стряхивает снег с его волос.
МАРИНА
С тобой, конечно. Ты лучше всех.
БРАНКО
Есть еще кто-то?
МАРИНА (внезапно посерьезнев)
Да.
БРАНКО (ревниво)
Твой оператор?
Марина досадливо машет рукой.
МАРИНА
Не выдумывай, мы развелись давно. Просто работаем вместе.
БРАНКО
Тогда кто?
МАРИНА
Он художник. Он… как бы тебе объяснить… Мы с ним — как зеркало. Смотришь в глаза человеку, мужчине, у которого к тому же своя, совершенно не такая жизнь — и все равно видишь себя. Это даже страшно.
Бранко глядит непонимающе, на его лбу и волосах тают снежинки.
МАРИНА
А ты другой. Ты совсем-совсем другой. Я люблю тебя.
Он прижимает ее к себе, потом чуть отстраняет, берет ее лицо в ладони, и они страстно целуются посреди огромного ночного леса.
В лагере тихо. Несколько лесовиков еще сидят или валяются вповалку вокруг потухающего костра, но большинства не видно, наверное, отсыпаются в палатках.
Пашка, поставив камеру на капот студийной машины и склонившись над маленьким монитором, отсматривает отснятый материал.
Марина и Бранко выходят из лесу. На границе лагеря они расходятся: Бранко скрывается в своей палатке, а Марина подходит к Пашке.
МАРИНА
Налет на базу?
ПАШКА (не оборачиваясь)
Ага. Иди сюда, смотри.
Марина тоже склоняется над камерой, голова к голове с ним.
МАРИНА
Слушай, а как ты это снял?
ПАШКА
Обыкновенно. С длинного фокуса.
МАРИНА
Врешь. Пашка, тебя же убить могли.
ПАШКА
Я бы не удивился. Я только не понимаю, ради чего оно все. Никто же не увидит.
МАРИНА (выпрямляясь)
То есть?
ПАШКА
Думаешь, твой герой-любовник выпустит нас отсюда? С таким компроматом на себя?
МАРИНА
Это не компромат. Это тоже часть правды.
ПАШКА
Ага, попробуй объяснить своему…
МАРИНА (привычно)
Козел.
ПАШКА
Да ладно тебе. Смотри.
Незаметно, из-под чехла от камеры, показывает ей мобильный, на мгновение включив его как фонарик. Марина удивленно вскидывает глаза.
МАРИНА
Откуда у тебя?
ПАШКА
Твоя? Не знал, какую тырить. Моя уже, видно, кому-то глянулась. Надо позвонить в консульство.
МАРИНА (после паузы)
Позвони.
ПАШКА
Да пробовал уже, здесь не берет, горы. Вот выберемся куда-нибудь, где есть покрытие… Держи.
МАРИНА
Не надо, оставь себе.
Из-за Пашкиного плеча она видит, что приближается Бранко, глазами дает понять, и Пашка прячет мобильный. Затем оборачивается лесовику навстречу, молча кивает и начинает зачехлять камеру. Но Марина кладет руку сверху на бленду.
МАРИНА (окликает)
Бранко!
Бранко останавливается возле них и приобнимает Марину за плечи. Кивает на камеру.
БРАНКО
Хорошее получилось кино?
МАРИНА
Хорошее. Но, знаешь, там не все понятно. Надо, чтобы ты объяснил.
БРАНКО (Пашке, солидарно по-мужски)
Чего она там не понимает?
ПАШКА
Наверное, хочет записать с тобой синхрон.
(переглядывается с Мариной, она кивает)
Пойду штатив достану.
Пашка огибает машину, открывает багажник и начинает возиться в нем.
Бранко покрепче прижимает Марину, она высвобождается. Делает пальцами рамку кадра, смотрит, прищурясь, на Бранко, прикидывает, куда бы его поставить.
Бранко посмеивается, стараясь скрыть, что не понимает происходящего.
МАРИНА
Ты должен сказать на камеру, зачем ты все это делаешь. Хотя бы так, как говорил мне, помнишь? Чтобы тебя услышали.
БРАНКО
А заодно увидели, да? И обновили приметы в базе данных.
МАРИНА
Боишься?
БРАНКО
Я?!
Обнимает ее и жадно целует в губы.
Из-за машины появляется Пашка со штативом и сумкой. Пожимает плечами и начинает устанавливать камеру, свет, выставлять баланс.
Как только Бранко отпускает Марину, она подходит к Пашке, негромко и четко дает указания, выискивает в операторской сумке микрофон-петличку и цепляет на воротник Бранко. Тот хочет было снова поцеловать Марину, но не решается — настолько она собранная, уверенная, жесткая.
МАРИНА
(отступая в сторону, Пашке)
Давай.
Пашка начинает снимать, и в этот момент раздается звук подъезжающей машины, затем все громче нарастает шум, говор, переполох. Звучит имя Бранко, и он подается вперед, выходя из кадра. Пашка разворачивает камеру за ним.
Из темноты возникает группа лесовиков, все они что-то говорят, переспрашивают друг у друга. В центре — оборванный и грязный бородатый мужчина, часовой из селянского дома, где держали пленников. Он бросается к Бранко и начинает сбивчиво говорить.
Лицо Бранко мертвеет.
БРАНКО (коротко, негромко)
Милана?
Пашка продолжает снимать. Марина делает ему знак, чтобы прекратил.
Комната освещена мягким светом из-под абажура. На диване у журнального столика сидит Оля, перед ней на вязаной салфетке чашка чая и вазочка с печеньем, все очень уютно и одиноко. Оля говорит по телефону с подругой.
ОЛЯ
…да ну тебя, Кать, когда он по вечерам бывал дома? Я? Да ничего не делаю. Сейчас схожу приберу в мастерской и буду ложиться. Ну давай, пока.
Кладет трубку, допивает чай, встает и собирается идти, но в этот момент звонит телефон.
ОЛЯ
Алло? Михайля нет. Не знаю когда. Вы ему лучше на мобильный позвоните.
Вставляет телефон в гнездо и выходит из комнаты. Пересекает коридор, снимает с гвоздика связку ключей, открывает входную дверь и выходит на лестничную площадку.
Мастерская — дверь напротив — раскрашена безумной яркой росписью с буквой «М» посередине, краски приглушены тусклым светом лампочки на лестнице. Оля подходит к этой двери, вставляет ключ и, поворачивая его, напряженно прислушивается к чему-то. Когда створка подается, звук становится отчетливым: в темной мастерской раз за разом играет рингтон мобильного.