Если нет под рукою муллы и мечети —
Поп сгодится и вера чужая сойдет!
Скакуна твоего, небом избранный шах,
Подковал золотыми гвоздями Аллах.
Путь-дорогу серебряным выстелил снегом,
Чтоб копыта его не ступали во прах.
Без меня собираясь в застолье хмельном,
Продолжайте блистать красотой и умом.
Когда чаши наполнит вином виночерпий —
Помяните ушедшего чистым вином!
Из сиреневой тучи на зелень равнин
Целый день осыпается белый жасмин.
Наливаю подобную лилии чашу
Чистым розовым пламенем – лучшим из вин.
Боже, скуку смертельную нашу прости,
Эту муку похмельную нашу прости,
Эти ноги, бредущие к харабату,
Эту руку, обнявшую чашу, прости!
Если вдруг на тебя снизошла благодать —
Можешь все, что имеешь, за правду отдать.
Но, святой человек, не обрушивай гнева
На того, кто за правду не хочет страдать!
Стоит царства китайского чарка вина,
Стоит берега райского чарка вина.
Горек вкус у налитого в чарку рубина —
Эта горечь всей сладости мира равна.
Не моли о любви, безнадежно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим —
Может статься, тогда и полюбят тебя.
В мире временном, сущность которого – тлен,
Не сдавайся вещам несущественным в плен.
Сущим в мире считай только дух вездесущий,
Чуждый всяких вещественных перемен.
В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом,
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга —
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
Не завидуй тому, кто силен и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней.
А для сердца влюбленного – день, проведенный
Без возлюбленной, – самый пропащий из дней!
Убывает гордыня в сердцах от вина,
Сущность мира становится ясно видна.
Выпив чарку, смирился бы сам Сатана.
До земли поклонился б Адаму спьяна!
Алый лал наливай в пиалу из ковша,
Пиала – это тело, а влага – душа.
Улыбается весело полная чаша,
Слезы сердца осушишь, ее осуша.
Пусть я плохо при жизни служил небесам,
Пусть грехов моих груз не под силу весам —
Полагаюсь на милость Единого, ибо
Отродясь никогда не двуличничал сам!
Смерть я видел, и жизнь для меня – не секрет.
Снизу доверху я изучил этот свет.
Вот вершина моих наблюдений: на свете
Ничего, опьянению равного, нет!
Утром лица тюльпанов покрыты росой,
И фиалки, намокнув, не блещут красой.
Мне по сердцу еще не расцветшая роза,
Чуть заметно подол приподнявшая свой.
Сердце слепо – само в западню норовит.
То впадает в соблазн, то молитву творит.
Скучно быть новичком неумелым в мечети.
Лучше будь в харабате, Хайам, знаменит!
Словно роза в жасмине – вино в пиале.
Ярко-алое в белом – как пламень в золе.
Прочь сравнения, – ибо вино несравненно:
Это влага, чреватая всем на земле!
Смертный, думать не надо о завтрашнем дне,
Станем думать о счастье, о светлом вине.
Мне раскаянья бог никогда не дарует.
Ну а если дарует – зачем оно мне?
Жить до старости – боже тебя сохрани!
Проводи во хмелю свои ночи и дни.
Пока чашу еще из тебя не слепили,
Сам из рук своих чашу не урони.
Вожделея, желаний своих не таи.
В лапах смерти угаснут желанья твои.
А пока мы не стали безжизненным прахом —
Виночерпий, живою водой напои!
Те, что ищут забвения в чистом вине,
Те, что молятся богу в ночной тишине, —
Все они, как во сне, над разверзнутой бездной,
А Единый над ними не спит в вышине!
Не давай убаюкать себя похвалой —
Меч судьбы занесен над твоей головой.
Как ни сладостна слава, но яд наготове
У судьбы. Берегись отравиться хвалой!
Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,
Утешенья в надежде на рай не ищу.
Душу вечную, данную мне ненадолго,
Я без жалоб в положенный срок возвращу.
Из всего, что Аллах мне для выбора дал,
Я избрал черствый хлеб и убогий подвал.
Для спасенья души голодал и страдал,
Ставши нищим, богаче богатого стал.
Что сравню во вселенной со старым вином?
С этой чашею пенной со старым вином?
Что еще подобает почтенному мужу,
Кроме дружбы почтенной со старым вином?
Трудно замыслы божьи постичь, старина.
Нет у этого неба ни верха, ни дна.
Сядь в укромном углу и довольствуйся малым:
Лишь бы сцена была хоть немного видна!
О вино! Ты прочнее веревки любой.
Разум пьющего крепко опутан тобой.
Ты с душой обращаешься, словно с рабой,
Стать ее заставляешь самою собой.
Весь Коран, к сожаленью, не каждый прочтет.
Лишь томимый духовною жаждой прочтет,
А пресветлый аят, опоясавший чашу,
Каждый пьющий не раз и не дважды прочтет!
Под мелодию флейты, звучащей вблизи,
В кубок с розовой влагой уста погрузи.
Пей, мудрец, и пускай твое сердце ликует,
А непьющий святоша – хоть камни грызи!
Розан хвастал: «Иосиф Египетский я,
Отрок, проданный в рабство в чужие края».
Я сказал: «Предъяви доказательства, розан».
– «Вот покрытая кровью рубашка моя!»
Ты при всех на меня накликаешь позор:
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласиться с твоими словами,
Но достоин ли ты выносить приговор?
Все святые сегодня творят чудеса:
Землю влагой живою кропят небеса,
Каждой ветки рукою коснулся Муса,
В каждой малой травинке проснулся Иса.
Погребок – наша Мекка, вино – наша страсть,
Не боимся в число нечестивцев попасть,
В душах винный осадок – мы выпили всласть,
Все стихии над нами утратили власть!
Волшебства о любви болтовня лишена,
Как остывшие угли – огня лишена.
А любовь настоящая жарко пылает,
Сна и отдыха, ночи и дня лишена.
Роза после дождя не просохла еще.
Жажда в сердце моем не заглохла еще.
Еще рано кабак закрывать, виночерпий,
Солнце светит в оконные стекла еще!
Вместо злата и жемчуга с янтарем
Мы другое богатство себе изберем:
Сбрось наряды, прикрой свое тело старьем,
Но и в жалких лохмотьях – останься царем!
Если бог не услышит меня в вышине —
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны —
Значит, дьявол внушает желания мне!
Если я согрешил – то не сам по себе.
Путь земной совершил я не сам по себе.
Где я был? Кто я был? Жил впотьмах, исполняя
Все, что Он предрешил, а не сам по себе.
Для достойного – нету достойных наград,
Я живот положить за достойного рад.
Хочешь знать, существуют ли адские муки?
Жить среди недостойных – вот истинный ад!
Разум мой не силен и не слишком глубок,
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь —
Сущность бога способен постичь только бог.
Ты задался вопросом: что есть Человек?
Образ божий. Но логикой бог пренебрег:
Он его извлекает на миг из пучины —
И обратно в пучину швыряет навек.
Веселясь беззаботно, греша без конца,
Не теряю надежды на милость творца.
Снова, пьяный мертвецки, лежу под забором.
Лягу в землю – создатель простит мертвеца!
Раб страстей, я в унынье глубоком – увы!
Жизнь прожив, сожалею о многом – увы!
Даже если простит меня бог милосердный,
Стыдно будет стоять перед богом – увы!
Ты, о небо, за горло счастливца берешь,
Ты рубаху, в которой родился он, рвешь,
Ветер – в пламя и воду – во прах превращая,
Ни вздохнуть, ни напиться ему не даешь.
Чистый дух, заключенный в нечистый сосуд,
После смерти на небо тебя вознесут!
Там – ты дома, а здесь – ты в неволе у тела,
Ты стыдишься того, что находишься тут.
«Брось вино! Попадешь, – мне пророчат, – в беду:
В день Суда испекут тебя черти в аду!»
Это так. Но не лучше ли вечного рая
Миг божественной истины в пьяном бреду?
Пощади меня, боже, избавь от оков!
Их достойны святые – а я не таков,