– А помнишь, как ты пыталась сделать себе прическу, как у Кэрол Ломбард? Или как у Джин Тирни? Уже не помню точно, как у кого – но ты тогда закрутила на ночь кончики волос, чтобя получилась мягкая волна, а утром обнаружила вместо нее копну мелких кудряшек, и все это вместе больше походило на германский шлем.
Сэйди припомнила, как помчалась тогда домой, сунула голову в накачанную для полива воду и отмачивала волосы до тех пор, пока не пропали все кудряшки.
– Нет, не помню.
– Не помнишь? Не может быть! Я каждый раз смеюсь, когда вспоминаю! Ты была такая милаха!
– Ну как, Сэйди, нравится тебе водить «Понтиак» доктора Картера? – спросил ее, вернувшись, мистер Салливан.
– Одно удовольствие, сэр.
– Совсем не то, что развозить в грузовичке самогон, верно? – с усмешкой сказал он.
– Конечно, сэр. Мы ездим медленно и аккуратно.
– Вот и умница. Не хотелось бы, чтобы ты попала к шерифу.
– Да, сэр.
– Мистер Салливан, – спросила госпожа Оливия, – а у вас есть какие-нибудь новые журналы?
– Вот только вчера получили последний выпуск «Life». Даже Рут еще его не читала.
– Судя по обложке, он очень интересный, – вставила Рут.
– Не могли бы вы его добавить к моему заказу? – велела госпожа Оливия. – А также еще то зеленое платье.
Мистер Салливан скосил глаза на Сэйди.
– Разумеется.
Хозяин лавки просмотрел еще раз список госпожи Оливии, сверил его с содержимым коробки и наконец объявил, что заказ собран полностью. Он поднял в руках коробку:
– Рут, придержи-ка мне дверь.
– Там же Сэйди рядом, – отозвалась та. – Она и придержит.
Сэйди с готовностью взялась за ручку двери, зная, что отец Рут отругает ту потом за столь нахальные манеры.
Пропустив вперед мистера Салливана и госпожу Оливию, Сэйди подождала, пока Рут подойдет достаточно близко, и отпустила створку. Дверь закрылась прямо перед лицом у Рут.
Открывая багажную дверцу перед мистером Салливаном, Сэйди спиной ощущала яростный взгляд бывшей одноклассницы.
Салливан осторожно поместил коробку в глубину багажного отсека.
– Мистер Салливан, будьте так добры, – вновь обратилась к нему госпожа Оливия. – Я бы хотела сфотографироваться вместе с Сэйди. Она – мой первый друг в Соединенных Штатах, и мне кажется, это следует запечатлеть на память.
Мистер Салливан ни словом не воспротивился, однако Сэйди заметила, как он весь на миг напрягся. Госпожа Оливия остановилась перед «Понтиаком» и, помахав ладонью, подозвала к себе Сэйди.
Сэйди приблизилась, с опаской косясь на фотокамеру. Однажды ее уже фотографировали, когда она была еще маленькой, рядом с матерью и братьями. Отец тогда отказался в этом участвовать. Он не видел никакого резона сидеть там ради какой-то картинки. Снимок до сих пор стоял на полочке над камином, но Сэйди уже напрочь забыла, кто делал для них это фото и где.
Госпожа Оливия расправила плечи и повернулась к камере чуть бочком. Сэйди, будучи слишком напряженной, чтобы как-то позировать, просто уставилась в объектив.
– Сэйди, ты глядишь туда так, будто перед тобою дикий зверь.
– Скорее мне это просто непривычно. Папа у меня вообще не видел смысла фотографироваться.
– Улыбочку! – льстивым голоском подсказала от дверей Рут.
Вдвоем они уставились не мигая в фотокамеру. У госпожи Оливии улыбка вышла широкой, в то время как у Сэйди на лице скорее отразилась неловкость. Наконец мистер Салливан бережно передал фотоаппарат госпоже Оливии.
Когда та уже уселась на заднее сиденье, Рут внезапно подбежала к машине.
– Спасибо, что посетили нас, миссис Картер. Дайте лишь знать, если буду чем-нибудь вам полезна.
– Спасибо, Рут, – сдержанно кивнула госпожа Оливия.
– Сэйди, надеюсь, скоро снова увидимся! – помахала ей рукой Рут.
Сэйди скользнула за руль, не ответив на это неискреннее прощание. Завела двигатель, чуточку прибавив оборотов, дабы произвести впечатление на Салливанов.
Она отъехала от магазина, и ни она, ни госпожа Оливия не обмолвились ни словом. До самого Вудмонта они ехали в молчании, и когда Сэйди, развернув машину багажником поближе к дверям кухни и выйдя, взяла в руки коробку, госпожа Оливия спросила:
– Ты это сможешь донести?
– Да, мэм. Мама говорит, что я как ломовая лошадь.
– В самом деле? – Госпожа Оливия открыла перед ней кухонную дверь и, пропустив Сэйди, проследила взглядом, как та водрузила коробку на стол. – Миссис Фритц сама все разберет.
– Да, мэм.
Подойдя к коробке, госпожа Оливия достала оттуда последний выпуск журнала «Life» и сверток с платьем, вручив и то и другое Сэйди:
– Это тебе.
– Мне? – Девушка взяла в руки блестящий глянцевый журнал и свернутое платье. – Зачем?
– Мне показалось, это доставит тебе радость.
Странички нового журнала были очень гладкие, с острыми краями страниц, а четыре девушки на обложке в сверкающих блестками платьях и с мягко ниспадающими на плечи волосами выглядели как молодые кинозвезды.
– Рут, как мне показалось, была слегка разочарована тем, что ей не удастся почитать этот выпуск журнала, – добавила госпожа Оливия. – А если ты тоже решила пойти на танцы, то тебе точно понадобится платье.
– Да, мэм, – ответила Сэйди натянутым, как барабан, голосом. – Благодарю вас.
– Не за что, – улыбнулась Оливия. – Наслаждайся.
Три дня кряду шли дожди, и вот на четвертый день этот нескончаемый ливень прекратился, хотя тучи по-прежнему оставались темными и зловещими. Оливия поняла, что просто уже не может сидеть и дальше взаперти в большом особняке Вудмонта. Ей необходимо было двигаться, куда-то ехать, ощущать на лице свежий воздух, врывающийся в открытые окна машины.
Наехав правым задним колесом на скользкое место на дороге, «Понтиак» пошел юзом и дернулся вправо. Если бы машину вела Сэйди, она легко бы выправила ход. Подобное частенько случалось с автомобилями, особенно на мало наезженных проселках.
Однако за рулем была Оливия. И когда колеса вдруг забуксовали и машину резко занесло, она совершенно не знала, что делать. Сэйди, быстро протянув руки, схватилась за руль. Девушка сумела их уберечь от внезапно нависшей катастрофы, но машина все ж таки, тяжело тряхнувшись, съехала с дороги.
Сэйди тут же настояла на том, чтобы они поменялись местами. Когда Оливия немного пришла в себя от пережитого, Сэйди оставила ее сидеть на пассажирском кресле и, отправившись за помощью, две мили быстрым шагом отмахала до Вудмонта. Вскоре на место прибыли несколько мужчин с тамошней фермы и вытащили машину из кювета. В аварии никто не пострадал. «Понтиак» получил лишь незначительные повреждения.
Однако в ту ночь Оливия потеряла ребенка.
Глава 15
Воскресенье, 14 июня 2020 г.
Поместье Вудмонт
Наслаждаясь веселым течением ужина, Либби с улыбкой вытерла со рта Сэма крошки от лимонного кекса. За столом он устроился справа от нее, а Джефф – слева. Либби искренне радовалась обществу этих двоих братишек, находя даже очаровательным их грубоватое подзуживание друг над другом. Несколько раз они с Коултоном дружно рассмеялись над тем, что кто-то из мальчиков сказал.
– Итак, Либби, как же довелось вам познакомиться с моей матерью? – внезапно спросила ее Лофтон.
Дочь Элайны – этот новоиспеченный юрист – напряженно, изучающе глядела на Либби с противоположного конца стола. Она сидела по левую руку от матери и прямо напротив отца.
– Как уже сказала вам Элайна, я фотографировала свадьбу Джинджер, устроенную здесь, в Вудмонте.
Коултон положил свою салфетку возле тарелки. Хотя он и хранил молчание, но что-то в поведении Лофтон его как будто насторожило.
– И вы с ней, стало быть, сразу поладили? – продолжала Лофтон.
Улыбка на лице Элайны поблекла, и теперь она поглядела на дочь так, будто ждала, когда же грозовая туча прольется дождем.
– Лофтон, ты не нальешь себе еще бокал вина?
– Нет, мам, спасибо, – натянуто улыбнулась та матери. – Мне просто это любопытно, потому что моя матушка обычно не склонна звать на семейный ужин посторонних.
Сидевший по правую руку от Либби Коултон немного подался вперед. Он по-прежнему ничего не говорил, однако не сводил с Лофтон глаз.
– Я выросла в Блюстоуне, – невозмутимо ответила Либби. – И ваш отец даже приглашал моего отца, когда вы, маленькая, заболели. Моим отцом был доктор МакКензи.
– Да, он буквально поставил тебя на ноги, – подтвердил Тед. – У тебя стремительно развивалось воспаление среднего уха, и, если бы вовремя не вмешались, это грозило тебе потерей слуха.
– А что мы вообще тогда делали в этом городке? – спросила Лофтон.
– Умерла твоя прабабушка Оливия, – объяснила Элайна, – и мы приезжали к ней на похороны.
– И до свадьбы Джинджер вы с моей матерью ни разу не встречались? – продолжала расспрашивать Лофтон.
– Верно, – кивнула Либби. Она окончила пансион для девочек и всегда хорошо чувствовала, когда ее пытаются смерить и «прощупать». – А какова цель ваших расспросов, Лофтон?
– Я беспокоюсь за свою маму, – ответила та.
– Я сама в состоянии о себе побеспокоиться, – заметила Элайна.
Лофтон улыбнулась, вертя в пальцах полупустой бокал. У нее это был уже третий за вечер, и, видимо, вино давало о себе знать.
Тед недовольно воззрился на дочь.
– Все в порядке, Тед, – сказала Либби. – Я нисколько не возражаю против вопросов Лофтон. Я, можно сказать, открытая книга. Лофтон, есть еще какой-то груз, что вам хотелось бы снять с души, покуда я не уехала?
– Возможно, – невесело усмехнулась Лофтон.
– Лофтон, – упреждающе молвила Элайна. – Либби наша гостья.
– Прошу прощения, если случилось вас чем-то задеть.
Это двусмысленное извинение разозлило Либби. Она не понимала, что за вожжа попала Лофтон под хвост, но вовсе не собиралась ей как-то подыгрывать. Может, у той есть какие-то чувства к Коултону, которых она пока что не заметила?