Вторник, 4 августа 2020 г.
г. Блюстоун, штат Вирджиния
Перевернув первую страницу дневника Оливии, Либби всмотрелась в лицо женщины на снимке, что являлась ее прабабушкой. Глядя на ее сияющую улыбку, Либби попыталась представить Оливию уже в преклонных летах, сидящей над письмом к ней. Теперь она ясно видела, что почерк в том письме и в дневнике один и тот же. Четкий, изящный, аккуратный почерк из старого мира, который в современную эпоху, увы, потерял свою ценность.
Схватив еще горсть соленых крекеров, Либби съела несколько, гадая, всю ли беременность она будет чувствовать себя так же.
– Если это означает, что ты, капирюлька, все ж таки появишься на свет, то я готова это пережить.
Затем Либби вгляделась в совсем юную девушку, стоящую рядом с Оливией на фото. Сэйди Томпсон. Элайна сказала, что надеется, прочтение этого дневника поможет Либби лучше понять Оливию.
«Эта женщина определенно любила растения, а еще и невероятно хорошо рисовала, – подумала Либби. – В дневнике упоминается, что в помощь Оливии наняли некую местную девушку».
Она неотрывно всматривалась в юное лицо Сэйди. Если эта женщина еще жива, то ей, должно быть, уже за девяносто. Либби закрыла дневник, взяла ключи от машины, прихватила еще горсть крекеров и отправилась в Вудмонт. Маргарет явно было больше семидесяти, а потому если здесь кто-то и слышал о семействе Томпсон, то это, несомненно, была она.
Всю дорогу она хрустела солеными крекерами. Открыв окошко, глубоко вдыхала теплый влажный воздух, надеясь, что это поможет унять очередной приступ тошноты. Как бы ни подмывало ее попросить Джинджер выписать ей какое-нибудь средство, Либби не хотела рисковать, принимая что-то, способное подействовать на ее крошечную капирюльку.
Уже изрядно проехав по длинной подъездной дороге, Либби с облегчением заметила, что пикапа Коултона нигде не наблюдается. Сейчас она совсем не настроена была обсуждать свою беременность и самочувствие. Любые поверхностные разговоры о чувствах и обязательствах могли пока что подождать.
Объехав особняк, Либби пристроилась на задней парковке, где с радостью обнаружила машину Маргарет. Взяв с собой дневник, она поднялась на крыльцо у кухни и постучала в дверь.
– Входите! – крикнула изнутри Маргарет.
Зайдя на кухню, Либби увидела, что Маргарет делает для Сэма с Джеффом сэндвичи с арахисовым маслом и джемом. На мгновение она в нерешительности застыла у порога, не желая вторгаться в семейную трапезу.
– Привет, ребята, – улыбнулась она.
– Либби! – радостно закричал Джефф.
– А у нас ланч, – похвастался Сэм, демонстрируя свои молочные усы.
– Я уже это вижу.
Либби положила сумочку и дневник на край стола и пригляделась к сэндвичам. Как ни странно, но мысль об арахисовом масле с джемом показалась ей довольно привлекательной.
– Я много их наделала, – сказала Маргарет. – Так что угощайтесь.
– Вы моя спасительница. – В этот момент она подумала: не сообщил ли Коултон, часом, своей матери о беременности Либби?
Маргарет поставила перед ней тарелку с сэндвичем.
– Что привело вас сюда нынче? Элайна повезла Лофтон домой в Вашингтон, а Коултона сейчас в поместье нет.
– На самом деле я приехала поговорить с вами.
Либби надкусила сдвоенные ломтики белого хлеба с арахисовым маслом и виноградным джемом. Все это смешалось во рту в сладкую липкую массу, которая сейчас ей показалась чудеснейшей вещью по эту сторону от рая. К удивлению Либби, желудок ее ничуть не воспротивился, когда она откусила еще раз и еще.
– Чем же я могу быть вам полезна? – спросила Маргарет.
Либби быстро съела остававшиеся несколько кусочков с корочкой и, хорошенько вытерев пальцы, взялась за дневник.
– Элайна дала мне почитать садовый дневник Оливии.
– Ясно. – Маргарет уперлась ладонями в бока.
На лице у пожилой женщины не было ни малейшего удивления. Впрочем, Маргарет всегда держала свои карты при себе. Она работала в Вудмонте в ту пору, когда Элайна была беременной, и долгие годы тщательно берегла этот секрет.
Либби взглянула на мальчиков, которые были всецело заняты своими сэндвичами.
– Вам уже известно о нас с Элайной?
Маргарет приподняла бровь и медленно кивнула.
– Мне давно известно о связи между вами.
– И как давно? – спросила Либби.
– Столько, сколько она продолжается, – осторожно ответила она.
– И о моем отце вы тоже знали? – Либби вдруг заметила, что мальчики притихли и смотрят на нее во все глаза.
– И об этом тоже.
– Мне Элайна нравится, – вклинился в разговор Сэм.
– Мне тоже, – ответила Либби. – Она очень милая дама.
Джефф улыбнулся, потянувшись за стаканом с молоком.
– Она нам на Хэллоуин купила костюмы Могучих Рейнджеров. Я – Черный Рейнджер.
– А я – Красный Рейнджер, – приосанившись на стуле, просиял Сэм.
– Из вас обоих выйдут потрясающие Могучие Рейнджеры, – сказала Либби.
– Мальчики, если вы уже поели, то, может быть, на свежем воздухе съедите по фруктовому льду? – предложила Маргарет.
– А можно мне апельсиновый? – встрепенулся Сэм.
Маргарет прошла к холодильнику, вытащила из морозилки два больших фруктовых льда на палочке и указала на дверь:
– Только идите с ним на улицу.
Мальчишки поспешно соскочили со своих мест и, схватив угощение, выбежали через боковую дверь к большому старому дубу. Маргарет постояла немного у решетчатой двери, убеждаясь, что, по крайней мере, на ближайшие несколько минут детишки заняты, после чего повернулась к гостье.
Либби вытащила из дневника фотографию Оливии и Сэйди:
– Вы когда-нибудь слышали про Сэйди Томпсон?
Маргарет взяла из рук Либби снимок и надолго застыла, вглядываясь в него.
– Я не так уж много видела ее фотографий той поры. Я слышала, что она была немного шальной, неуправляемой, и, глядя на этот снимок, начинаешь понимать, почему люди так считали.
– Вам довелось ее знать?
– Ее отец и братья были фермерами. Отец покинул этот мир в конце тридцатых. Сыновья его пошли работать в ту же механическую мастерскую, что и когда-то отец. Но это продолжалось недолго. Старший из братьев, Дэнни, завербовался в армию в тридцать восьмом и уплыл на корабле к Северной Африке и Италии. А Джонни, уйдя в армию, попал в Европу.
– Они уцелели в той войне?
– Да, уцелели. Хотя, разумеется, прежними они уже не вернулись. – Маргарет помолчала немного и наконец продолжила: – А Сэйди осталась при матери. Она всегда мечтала уехать из Блюстоуна, и был отрезок времени, когда она работала у семейства Картер. Госпожа Оливия рассказывала мне, как Сэйди ее возила на автомобиле по округе, как учила ее водить машину и помогала сажать растения в новенькой оранжерее.
– А что потом произошло с Сэйди?
– Почему вы так настойчиво хотите все разузнать про Сэйди?
– Мне кажется, то, что с ней случилось, каким-то образом очень сильно повлияло на Оливию. И этим было продиктовано и то, что произошло потом с Элайной и в конечном итоге со мной.
Маргарет продолжала не отрываясь глядеть на черно-белый снимок Сэйди.
– У этой бедняжки просто не было никаких шансов.
Глава 31
Понедельник, 15 марта 1943 г.
г. Блюстоун, штат Вирджиния
К тому времени как Сэйди домчалась до своего дома, из решетки радиатора вовсю валил пар. Сердце у нее бешено стучало в ребра, словно изо всех сил пыталось вырваться наружу. Подхватив с сиденья продукты, Сэйди кинулась в дом:
– Мама! – Она тяжело опустила коробку с молоком и сиропом на стол. – Ма-ам!
Мать поспешно вышла из боковой комнатки, вскинув предупреждающе ладони:
– Тише ты! Только что уложила кроху спать. Если она сейчас проснется, то уже не уймется весь оставшийся день.
– Мама, у меня беда! – Сэйди прижала ладонь к животу, пытаясь утишить боль.
Мать с мгновенно побледневшим лицом метнулась к ней:
– Что ты натворила, детка?
– Я увидала его в городе. Я с ним столкнулась. И он держался со мной так, будто я вообще ничто, пыль дорожная под ногами.
– Он – это кто?
– Тот человек, который вот это вот со мною сделал, – пальцем указала Сэйди на боковую комнатку.
– «Вот это вот» – крошечное дитя, – твердо сказала мать.
Сэйди повернулась снова к ней, не в силах сейчас отыскать в себе какие-то материнские чувства.
– Так вот, это его дитя.
– Надеюсь, ты ничего не сказала ему о ребенке?
– Нет, не сказала. Что бы это дало? Он все равно бы ее не признал и еще назвал бы меня потаскухой, что ее понесла.
– И что же ты сделала? – материнский голос упал до еле слышного шепота, как будто у них за дверями уже стоял шериф.
Когда Сэйди вспоминала то, что произошло, ей казалось, это какой-то дурной и жуткий сон. Словно в ее мозг проник сам дьявол и на какую-то долю секунды взял все под свою управу.
– Я сбила его грузовиком.
– В смысле – сбила? – ошарашенно переспросила мать.
Сэйди зарылась пальцами в волосы, сознавая, что, жив он или мертв, ее все равно упекут за решетку.
– Я его сбила. Наехала со всей дури прямо на него.
– Он погиб?
В памяти у нее вспыхнул образ скрюченного тела на мостовой. Но даже сейчас она нисколько не раскаивалась в содеянном. Она боялась лишь последствий, но ничуть не сожалела о своем поступке, пусть даже это и означало бы для ее души вечные муки ада.
– В лучшем случае, он был в ужасном состоянии.
– Кто он? Ты знаешь, как его зовут?
Сэйди сглотнула теснивший горло комок.
– Малкольм Картер.
Лицо у матери исказилось от страха.
– Картер! Господи боже, тебя угораздило спутаться с Картером!
– Я ни за что бы ему не отдалась, – поспешила объяснить Сэйди. – Но когда я видела его в Вудмонте, он держался прилично и вел себя как настоящий джентльмен. А потом я наткнулась на него на танцах, и поначалу он был со мною очень вежлив и любезен. А потом, когда мы оказались с ним наедине, мама, он разом переменился! Он даже слушать не хотел, что я велела ему прекратить!